Двойник Энцелада - Эдуард Сероусов

Ответ пришёл почти мгновенно благодаря ретранслятору станции: – "Нерей", вас поняли. Одобряем решение продолжать миссию. Будем поддерживать постоянный мониторинг солнечной активности и информировать вас о любых изменениях. Удачного погружения.

Алекс отключил магнитные фиксаторы, удерживавшие субмарину у подледной станции, и "Нерей" плавно отошёл от платформы, снова погружаясь в тёмные воды Энцелада.

– Отстыковка завершена, – объявил он. – Устанавливаю курс к точке вчерашнего наблюдения светящихся организмов. Оттуда продолжим погружение по их траектории.

– Думаешь, мы снова их встретим? – спросила Елена, настраивая биологические сенсоры на максимальную чувствительность.

– Возможно, – ответил Алекс. – Но даже если нет, их направление движения может привести нас к чему-то интересному. Помнишь акустические сигналы, которые усиливались по мере их удаления?

– Да, – кивнула она. – Кстати, ты что-то хотел рассказать об этих сигналах. Во время твоего дежурства ты сделал какое-то открытие?

Алекс активировал запись своих наблюдений на главном экране: – Посмотрите на это. Я сопоставил паттерны световых пульсаций организмов с акустическими сигналами. Корреляция почти 80%.

Елена и Ричард внимательно изучали графики и диаграммы.

– Это не может быть совпадением, – покачал головой Ким. – Световые и звуковые импульсы передают одну и ту же информацию разными способами.

– Двухканальная коммуникация, – подтвердила Елена с растущим возбуждением. – Это уже не просто признаки коллективного поведения. Это настоящая коммуникационная система!

– И довольно сложная, – добавил Алекс. – Я пропустил записи через алгоритм анализа паттернов. Структура сигналов имеет признаки языка – повторяющиеся элементы, иерархические структуры, контекстные вариации.

– Ты предполагаешь, что эти существа… разумны? – осторожно спросил Ричард, явно не готовый к такому радикальному выводу.

Алекс покачал головой: – Я бы не заходил так далеко. Пчёлы тоже имеют сложную систему коммуникации, но мы не считаем их разумными в человеческом понимании. Однако уровень организации этих существ определённо выше, чем мы ожидали.

– В любом случае, это потрясающее открытие, – сказала Елена. – Нам нужно продолжить наблюдения и собрать больше данных. Возможно, мы сможем даже расшифровать базовые элементы их коммуникации.

"Нерей" продолжал движение, углубляясь в воды Энцелада. Прожекторы субмарины прорезали тьму, но видимость ограничивалась несколькими десятками метров. Вода здесь была чистой, без заметных взвесей, что создавало странное ощущение движения в пустоте, нарушаемой лишь изредка встречающимися ледяными кристаллами и мелкими органическими частицами.

– Глубина 500 метров от границы льда, – объявил Алекс через некоторое время. – Мы достигли вчерашней максимальной точки погружения. Продолжаем спуск.

По мере углубления в океан они замечали постепенные изменения в окружающей среде. Температура воды медленно повышалась – с минус 1.8 градусов у границы льда до минус 0.2 на текущей глубине. Концентрация минералов и органических соединений также увеличивалась, создавая более богатую питательную среду.

– Биосенсоры фиксируют повышенную активность, – сообщила Елена, изучая показания приборов. – Множественные мелкие организмы, преимущественно одноклеточные или простые колонии. Плотность биомассы увеличивается с глубиной.

– Интересно, – заметил Ричард, изучая данные с физических сенсоров. – Я регистрирую слабые, но устойчивые течения, направленные вниз и в сторону южного полюса. Они могут переносить питательные вещества от границы льда в более глубокие слои.

– Создавая условия для развития более сложных экосистем глубже, – подхватила Елена. – Это соответствует модели океанической циркуляции, которую мы предполагали на основе данных с орбитальных зондов.

Алекс внимательно следил за навигационными приборами, поддерживая субмарину на оптимальном курсе. Внезапно его внимание привлекло необычное показание на одном из сенсоров.

– Посмотрите на это, – указал он на экран. – Локальная аномалия температуры в двухстах метрах по курсу. Плюс 2 градуса Цельсия, что на 2.5 градуса выше окружающей среды.

– Тепловой карман? – предположил Ричард. – Возможно, локальный выход геотермальных вод через трещину в коренных породах.

– Или биологическая активность, – добавила Елена. – Некоторые крупные колонии микроорганизмов могут генерировать значительное количество тепла за счёт метаболизма.

– Давайте проверим, – решил Алекс, корректируя курс субмарины в направлении аномалии. – Снижаю скорость для более детального обследования.

По мере приближения к источнику тепла, они начали замечать и визуальные изменения в окружающей воде. Луч прожектора выхватывал из темноты увеличивающееся количество взвешенных частиц, создававших эффект подводного тумана.

– Повышенная концентрация минеральных и органических частиц, – комментировала Елена показания анализаторов. – И… странные микроструктуры. Похоже на нити или тонкие трубки, соединяющие более крупные узлы.

– Сто метров до источника, – сообщил Алекс. – Температура продолжает расти. Сейчас уже плюс 3.5 градуса.

Когда до аномалии оставалось около пятидесяти метров, их прожекторы выхватили из темноты удивительное зрелище. В толще воды парила огромная структура, напоминающая пчелиное гнездо или коралловый риф, состоящая из множества соединённых между собой полупрозрачных пузырей разного размера. Структура пульсировала и переливалась мягким голубоватым и зеленоватым светом, исходящим изнутри пузырей.

– Боже мой, – выдохнула Елена. – Это потрясающе!

– Масштаб… – Ричард оценивал размеры структуры по данным сонара. – Примерно тридцать метров в диаметре. И она свободно парит в воде, не прикреплённая ни к какой поверхности.

– Это явно живой организм, – сказала Елена, быстро настраивая научные приборы для детального анализа. – Или, скорее, колония организмов. Биосенсоры фиксируют интенсивный метаболизм и сложные биохимические процессы.

Алекс остановил субмарину на безопасном расстоянии, позволяющем наблюдать за структурой, не тревожа её.

– Потрясающе, – прошептал он. – Похоже на нечто среднее между коралловым рифом и португальским корабликом с Земли. Но в гораздо большем масштабе.

– И гораздо более сложной организации, – добавила Елена, не отрываясь от анализа поступающих данных. – Смотрите, каждый пузырь содержит специализированные структуры. Одни концентрируют питательные вещества, другие участвуют в размножении, третьи, похоже, отвечают за движение и ориентацию в пространстве.

– А эти длинные нити, исходящие от колонии? – указал Ричард на тонкие, полупрозрачные щупальца, простирающиеся на десятки метров от основной структуры.

– Предположительно для сбора пищи и ощущения окружающей среды, – ответила Елена. – Своего рода сенсорная сеть. Очень похоже на земных глубоководных сифонофор, только гораздо более развитую.

Алекс активировал внешние камеры высокого разрешения, записывая каждую деталь удивительного существа. Через иллюминаторы они видели, как отдельные пузыри колонии пульсировали с различной частотой, создавая сложный ритмический узор света.

– Эти световые пульсации, – заметил он, – они напоминают те сигналы, что мы наблюдали у меньших светящихся организмов вчера. Возможно, это форма коммуникации внутри колонии.

– Или между разными колониями, – предположила Елена. – Может быть, те меньшие существа, которых мы видели, являются "разведчиками" или отдельными специализированными единицами большой колонии.

– Как системы насекомых-эусоциальных на Земле, – кивнул Ричард. – Разделение функций между различными особями для общей выгоды колонии.

Елена активировала систему забора образцов: – Нам необходимо получить пробу вещества для детального анализа. Алекс, можем мы приблизиться ещё немного?

Алекс колебался: – Не уверен, что это хорошая идея. Мы не знаем, как существо отреагирует на прямое вмешательство. Вчерашние меньшие колонии явно избегали контакта.

– Но без образца мы не