Пересмешник на рассвете. Книга 2 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

– Слушай… – протянул он, глядя ей в глаза. – Ответь, пожалуйста, на один очень важный вопрос.

– Да? – сказала Ивонн, смаргивая слезы и шмыгая носом. Он глубоко вдохнул.

– А ты умеешь доить корову?

Ивонн закатила глаза к потолку. Она молчала всего несколько секунд, но Хавьеру они показались вечностью, на другом краю которой:

– Ну что ж, если это действительно так важно… Да, я умею доить коров. И взбивать масло, если уж на то пошло, и варить сыр. Я очень много чего умею.

– Уф… – выдохнул Хавьер. – Прям камень с души. Значит, не пропадем. Тогда пошли?

Глава 94

Первого Президента они встретили на выходе из подвала. Он вовсе не караулил их под дверью, хотя Клара и ждала чего-то подобного. Он просто брел непонятно куда и непонятно откуда, опустив голову и громко шаркая ногами. Руки его болтались вдоль тела, а бульдожьи брыли щек мелко тряслись. Когда перед ним, как чертята из табакерки, появились Тереза и Клара, Президент не удостоил их даже взглядом.

Тереза напряглась, готовая к драке, но Клара удержала ее за руку и прижала палец к губам.

– …ение… – бормотал Президент, – залог грядущего… орка…

В этот момент из-за спины появились остальные ее спутники и сгрудились в дверях.

– Что тут… – начал Сильвия, но Тереза шикнула на него, и толстяк прикусил язык.

Не переставая бормотать, Президент дошел до угла коридора и попытался повернуть. С первого раза ему не удалось, как и со второго. Он врезался в стену, бился в нее, как заводная игрушка, способная двигаться лишь в одном направлении, и только с третьей попытки справился с задачей. Некоторое время еще слышались его удаляющиеся шаги и невнятный голос, но в конце концов и эти звуки стихли.

Только тогда Клара позволила себе выдохнуть. Тереза выругалась.

– Не думала, что это окажется настолько противно, – сказала анархистка. – Но жутким он не выглядит.

– Это сейчас, когда он один, – сказала Клара. – А представь, что их десяток? Или пара десятков?

Тереза снова выругалась.

– Ну что? – сказал Сильвия. – Куда теперь? Где там наша Канарейка?

– Канарейка? – не понял Флип. – А! Вы про Ивонн… Вы знали или как-то догадались, что она певица?

– А она певица? – изумился толстяк. – Кто бы мог подумать… Нет, я назвал ее Канарейкой по иной причине. Бывал когда-нибудь в угольных шахтах?

– Нет, я… О! Я понял.

Сильвия похлопал его по плечу.

– А я в тебе и не сомневался, дружище Бандикут, ты у нас вообще отличаешься сообразительностью.

Флип не ответил: видимо, задумался над тем, что же означает его собственное прозвище. Спросить, впрочем, не решился.

Из подвала тем временем поднялись Хавьер и Ивонн. До последнего момента Клара боялась, что девушка передумает, бросит их и уйдет. И если бы это случилось, она бы не стала ее осуждать. На ее месте… Впрочем, она не на ее месте, так что нет смысла гадать. Клара ограничилась тем, что кивнула Ивонн, а та, замешкавшись, кивнула в ответ, принимая безмолвную благодарность.

– Ну? Куда дальше? – спросила Тереза.

– Мы пришли оттуда, – сказала Ивонн, указывая в сторону, куда удалился Президент. – Но, по большому счету, это неважно. Главное – выйти к лестнице на второй этаж.

– Ясно. – Тереза потерла шею. – Но раз так, то, может, стоит пойти в другую сторону? Не хотелось бы снова встречаться с этим.

Сильвия хмыкнул, а остальные согласно закивали.

– Кстати, – сказал Флип, приглаживая усы, – мне показалось или он действительно был какой-то… вялый?

– В смысле?

– В смысле, что он какой-то пришибленный, что ли, – с сомнением проговорил Флип. – Те, кого я видел раньше, вели себя более… активно? Когда они ворвались в отель и забрали мадам Буше… Ногами они не шаркали.

Он вздрогнул, и, чтобы его поддержать, Клара легонько пожала его запястье. Она не знала, помогло ли Флипу это прикосновение, но сама почувствовала себя капельку увереннее.

– А может, он и есть пришибленный? – предположил Раймон. – Я тут огрел одного по кумполу – так, может, это он и был? Все еще не очухался, вот и бродит как неприкаянный.

– Нет, – покачала головой Ивонн. – Это другой.

Раймон, кажется, обиделся, так он гордился своим подвигом, и так ему хотелось похвастаться.

– С чего ты взяла? Они же все на одно лицо.

– Вовсе нет, – возразила Ивонн. – Они очень похожи, но неодинаковые. Как если бы одного человека писали разные художники. Не бывает двух одинаковых портретов.

– Ну хорошо, хорошо, – сказал Раймон. – Разные так разные. Значит, кто-то другой дал ему по кумполу.

Препираясь вполголоса, они цепочкой пошли по коридору и вскоре вышли к узкой лестнице наверх. Здесь им встретился еще один Президент, и, так же как и первый, вел он себя весьма странно.

Этот Президент стоял, уткнувшись лицом в глухую стену, и раскачивался из стороны в сторону. Он ничего не делал, не пытался куда-либо пройти, а только монотонно бубнил: Цветение, Порка и прочий набор бессмысленных слов. Ни его лицо, ни взгляд ровным счетом ничего не выражали. Зрелище было не столько страшным, сколько отталкивающим своей бессмысленностью.

На несколько секунд все застыли в замешательстве, не представляя, что делать, Президент же как ни в чем не бывало продолжал говорить в стену.

Первым пришел в себя Сильвия. Прежде чем кто-либо остановил его, он решительно шагнул к Президенту и похлопал его по плечу. Клара напряглась: она была уверена, что от прикосновения Президент очнется и набросится на толстяка. Но ничего подобного. С тем же успехом Сильвия мог бы постучать и по дереву.

– Прощу прощения, уважаемый. – Сильвия прочистил горло. – Эй? Есть кто дома?

Он снова положил руку на плечо Президента, сжал пальцы и развернул его к себе лицом.

– Эй! Уважа… – Сильвия запнулся. А Президент, глядя сквозь него пустыми глазами, отчетливо произнес:

– Собрав наши силы в единый кулак, мы сокрушим каждого, кто встанет на пути у грядущего Цветения. Мы наведем Порку и…

Сильвия двумя руками толкнул Президента в грудь, и тот завалился на спину, беспомощно дергая конечностями. Говорить он при этом не перестал.

– Когда придет пора Цветения…

– Проклятье! – выругался Сильвия, вытирая руки о штаны. – Какая мерзость!

– Да уж, – согласилась Тереза. – Не так я себе это представляла.

– Что-то с ним не так, – сказала Клара, пятясь от барахтающегося на полу Президента. – Такое чувство, будто он… сломался.

– Сломался? – нахмурился Флип. – В каком смысле?

Но Клара пожала плечами; она едва ли могла объяснить это словами.

– А по-моему, – неожиданно заговорил Вторник, – он