Пересмешник на рассвете. Книга 2 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

class="p1">– Ну, наконец-то, – говорит кто-то из кукол. Солдат? Черт? А может, Смерть? – То, чего мы все с таким нетерпением ждали: простой, понятный, честный номер. Да еще и на верхнем уровне.

– Я бы на твоем месте не спешил с выводами. Простой и честный – это не про нее.

Самолет на фоне Луны-Президента делает двойную бочку. Дафна знает это, потому что когда-то давно Макс научил ее всем фигурам высшего пилотажа. И она знает, что далеко не всякому пилоту по силам выполнить такой трюк. Нужна скорость, нужна высота и нужен разгон. Тем не менее кажется, будто биплан не двигается с места. Не приближается и не удаляется, хотя Дафна видит размытое пятно вращающегося пропеллера и слышит стрекот работающего мотора, а значит, биплан все-таки летит. Просто он летит не здесь, а где-то еще. А здесь…

Дафна опускает взгляд и видит, как на арену выходит Солдат, волоча за собой на веревке карикатурно огромную пушку на больших колесах. Его лицо, насколько это слово применимо к маске из папье-маше, раскраснелось от натуги, похожие на обувную щетку усы стоят дыбом. Солдат громко кряхтит и вытирает со лба несуществующий пот. Вокруг пушки как заведенный скачет Черт, воинственно потрясая трезубцем, но не пытаясь помочь. Однако когда Солдат устанавливает свое орудие посреди арены, Черт ловко ныряет в черное пушечное дуло и пропадает из виду.

– А здесь тесновато, – слышится его приглушенный голос. – И жутко воняет серой! Или это от меня?

Он мерзко хихикает, но лицо Солдата остается сосредоточенным и серьезным. Он хмурится на летящий биплан, прикидывает расстояние, вытянув руку с поднятым большим пальцем, щурит левый глаз, а затем начинает наводить пушку на цель.

– Эй! Эй! – возмущается Черт. – Ты бы поаккуратнее! Меня укачивает, очень неудобно…

В ответ на его стенания Солдат лишь фыркает. Установив пушку под нужным углом, он оборачивается к залу и вытягивается по стойке смирно.

– Дамы и господа, – грохочет невидимый голос. – Только сегодня, только у нас! Невероятный полет! Живое ядро и стрельба по движущимся мишеням! Смотрите и трепещите!

– Эй! Эй! – В голосе Черта звучит испуг. – Погодите, погодите… Кажется, я передумал. Мне это не нравится… Меня не известили, что…

Но Солдат чиркает спичкой о голенище сапога и поджигает запальный шнур. Вспыхивает яркий огонек, шнур громко трещит и плюется искрами. Солдат затыкает уши пальцами.

– Я не хочу быть… Бля!.. – отчаянно кричит Черт, но в тот же миг пушка громко бу́хает: бу-у-ум!

А Солдат отскакивает от пушки и следит за полетом живого ядра, приставив ладонь козырьком ко лбу.

Черт вопит благим матом. Он летит по дуге, кувыркаясь в воздухе; он размахивает руками, сучит ногами и сыплет проклятьями, а красный плащик трепещет на ветру. Он летит прямо к зависшему в воздухе биплану – два ярко-красных пятна, которым суждено встретиться и слиться воедино. Так думает Дафна, а еще думает о том, собьет ли летящий Черт самолет с неба. Наверняка же собьет… Но в самый последний момент, когда кажется, что столкновения не избежать, биплан уходит в сторону, и дергающийся Черт проносится мимо, поминая самого себя на все лады. Перед ним вырастает огромный лик, и Черт врезается в круглый глаз, да так и остается торчать из лунной глазницы, дрыгая ногами.

– Промазал! – кричит из зала Доктор. – Говорил же я тебе: нужно лечить косоглазие!

Солдат в ярости топает ногами и грозит кулаками не то самолету, не то корчащейся от боли Луне с лицом Президента Республики. Черт дергается, но самостоятельно выбраться из ловушки не в состоянии. И Луне это ой как не нравится: она морщится, она кривится, она разевает рот… И хотя выглядит это отвратительно, Дафне становится жалко бедняжку. Уж Луна-то ничем не заслужила подобного обращения! А Президент Республики… Про Президента Дафна не знает ничего, кроме того, что он похож на жабу.

Тем временем Луна начинает раскачиваться из стороны в сторону, видимо, решив, что единственный способ избавиться от досадной соринки в глазу – это перевернуться лицом вниз.

– Кстати, – говорит Доктор, – я знаю отличный метод подправить зрение: нужно положить на переносицу горячее яйцо. Или холодное? В общем, что-то большое и круглое…

В тот же миг большая и круглая Луна совершает полный оборот и падает с небес на арену. Солдат только и успевает, что вскинуть руки, и исчезает под огромным дымящимся серым камнем. Исчезает вместе со своей дурацкой пушкой, шляпой и сапогами, и только смятая жестяная труба остается лежать на арене. А Луна… Что Луна? По ее молочно-белой поверхности разбегаются трещины, и она разваливается на части, точно огромное яйцо. Множество разноцветных воздушных шаров поднимаются вверх и исчезают под куполом.

– Ну ничего себе! – с восхищением говорит Доктор. – Вот это я понимаю: эффектный финал! Шикарно! Грандиозно! И, прошу заметить, целиком и полностью наша заслуга, фактически без ее участия. Сбить Луну с неба! Это надо же до такого додуматься!

Ярко-красный биплан делает мертвую петлю и зависает над ареной. Из кабины выглядывают мохнатые мышиные мордочки, на первый взгляд весьма и весьма довольные жизнью. Длинные усики дрожат от нетерпения. Мыши выбрасывают из кабины веревочную лестницу и сбегают по ней быстро и ловко. Они хватают еще дымящиеся куски развалившейся Луны и… начинают уплетать их за обе щеки. У Дафны аж глаза лезут на лоб: такого она не ожидала. И не она одна.

– Эй! – удивляется Доктор. – Они собираются съесть Луну?! В самом деле?!

– Все мыши любят сыр, – философски замечает Смерть. – А Луна, как известно, сделана из сыра. Все логично.

– А тебе не кажется, что это уже перебор? Номер и без того перенасыщен цитатами и отсылками, зачем пихать их еще больше?

– Хулы не будет, – вздыхает Смерть.

– Вот! И ты туда же! А между тем все это искажает первоначальную задумку, и вместо простого блюда получается винегрет, к тому же пересоленный. Я же, прошу заметить, являюсь активным сторонником здорового питания…

Смерть молчит. Мыши к тому времени успевают разделаться с сырной Луной и, довольные, стоят посреди арены, раскланиваясь перед невидимыми зрителями. А затем разбегаются. Красный биплан начинает подниматься вверх, но не как самолет, а как еще один воздушный шар. Он поднимается, поднимается и исчезает в густой темноте.

– Я правильно понимаю, что я следующий? – говорит Доктор. – Вы же, друг мой, всегда выступаете последним?

– Прошу, – отвечает Смерть. – Мне спешить некуда. Я всегда прихожу вовремя.

– Ну конечно, конечно, – говорит Доктор. – А еще вы известный любитель говорить штампами. Но так и быть, не стану пропускать вас вперед.

Из темноты уже