Одержимый - Ли Бардуго

– Детка! – воскликнула взявшая трубку мать, и Алекс накрыло знакомое ощущение счастья и смятения, которое всегда вызывал в ней голос Миры. – Как ты? Все в порядке?

– Все отлично. Возможно, на День благодарения приеду домой.

Мерси и Лорен с парой театральных деятелей, с которыми Лорен познакомилась, работая в драматическом театре, собирались в Монреаль. Они звали и Алекс, однако все упиралось в деньги. Если она переживет второй спуск и все, что с ним связано, то лучше потратит накопленные средства на поездку в Лос-Анджелес.

В трубке повисла долгая пауза. Алекс легко могла представить, как охваченная страхом Мира расхаживает по старой гостиной.

– Ты уверена? Конечно, я хочу тебя увидеть, но главное, чтобы поездка пошла тебе на пользу.

– Все хорошо. Я просто приеду тебя навестить, на несколько дней.

– Правда? Это будет здорово! Я нашла новую целительницу. Думаю, она сможет тебе помочь. Она отлично избавляет от негативной энергии.

«А как насчет демонов?»

– Конечно. Звучит заманчиво.

В трубке снова воцарилась тишина.

– С тобой точно все хорошо?

Похоже, не стоило так с ходу соглашаться на целительницу.

– Точно. Я люблю тебя и очень хочу увидеть и… Ладно, я не в восторге, что придется есть соевую индейку, но могу притвориться.

Мира рассмеялась легко и беззаботно.

– Тебе понравится, Гэлакси. Я подготовлю твою комнату.

Когда они попрощались, Алекс застыла, глядя в окно на витражную луну, сияющую среди синих облаков, навечно замершую в одном положении. В детстве она постоянно искала в матери какое-либо сходство с собой, но тщетно. Лишь однажды, когда они сидели рядом на кровати, Алекс заметила, что у них одинаковые ступни: второй палец на ноге длиннее большого, а мизинец словно вставлен второпях. Это ее успокоило – значит, между ними все же есть связь, они созданы из одного материала. Однако этого казалось мало. А где же одинаковое чувство юмора? Талант к шитью, пению или изучению языков? Алекс вспомнила, как мать шла по улице, окрыленная надеждой. Сама же она всегда держалась в тени.

Алекс хотела посоветовать матери уехать на несколько дней, побыть с Андреа, однако Мира сразу ударилась бы в панику. Впрочем, если сегодня ночью паломники потерпят неудачу, все это будет уже неважно.

Алекс проверила телефон – от Тернера по-прежнему никаких вестей. Но она не станет звонить, иначе есть риск склонить чашу весов не в ту сторону. Алекс попросила его кое-что сделать – не совсем противозаконное, но и отнюдь не добродетельное. К счастью для нее, понятия Тернера о благе не ограничивались жесткими рамками.

– Что ты задумала? – поинтересовался он, когда Алекс ночью зашла в оружейную.

– В самом деле хочешь знать?

– Ни капли, – заявил он после долгих раздумий и, больше не добавив ни слова, улегся на матрас и накрылся с головой одеялом.

– Но ты исполнишь мою просьбу? – настойчиво спросила она. – Позвонишь?

– Иди спать, Стерн, – отозвался он.

Вновь взглянув на телефон, Алекс в двадцатый раз за день набрала номер Триппа. Безрезультатно. Скольким еще суждено умереть, прежде чем все закончится? Сколько новых тел окажется на ее совести?

Алекс неуверенно сжала в руке мобильный. Следующий звонок может ее спасти или в буквальном смысле отправить в ад.

Итан ответил после первого гудка.

– Алекс! Как дела? Собираешься к Рейтеру?

– Я звоню просто из вежливости. – Алекс уперлась взглядом в стеклянную луну. – Устала быть твоей девочкой на побегушках. Теперь я работаю на Лайнуса Рейтера.

– Не глупи. Рейтер – плохой вариант. Он…

– Ты не способен его остановить. В твоем арсенале нет против него оружия.

– Серьезное заявление, Алекс.

– Я все до мелочей расскажу ему о твоей организации и сообщниках.

– Твоя мать…

– Мира под его защитой. – Или могла бы быть.

– Я в Нью-Йорке. Приезжай сюда, давай поговорим, заключим новую сделку.

Алекс не сомневалась, что не вернулась бы с этой встречи.

– Без обид, Итан.

– Алекс, ты…

Она повесила трубку. «Ад пуст, и демоны все здесь»[34]. Снова Шекспир. Эта цитата была вытатуирована над лобком у одной из стриптизерш в клубе Кинга Кинга. Алекс несколько месяцев танцевала под дудку Итана и выполняла все приказы. Теперь пора ему испугаться и прибежать. В их среде Рейтер снискал себе определенную славу, с ним никто не мог сладить.

* * *

– Ты что-то задумала, Стерн, – заметил Дарлингтон, когда вечером они собирались на волчий забег.

– Просто не высовывайся и следи, чтобы меня никто не убил.

– Мне придется заплатить свою цену, – предупредил он.

– Это цена Сэндоу. Ты оказался в аду не из-за собственных прегрешений.

– Я вовсе не безгрешен.

Алекс заглянула в сумку, проверяя, все ли собрала для ритуала: соль, серебряные кольца, на всякий случай серебряный кинжал.

– Давай обсудим все, когда закончим. А Доуз посадим делать записи. Потом сошьем их и поместим в библиотеку «Леты». «Демонология» Стерн.

– «Демонология» Арлингтона. Разве ты не хочешь доблестно предложить занять в аду мое место?

– Отвали.

– Я скучал по тебе, Стерн.

– В самом деле? – Она не собиралась спрашивать, но слова сами собой сорвались с губ.

– Насколько вообще способен злобный демон, лишенный человеческих чувств.

Это замечание почти заставило ее рассмеяться.

Конечно, Алекс не горела желанием добровольно обрекать себя на вечные муки – герой из нее не вышел, однако и оставлять в аду Дарлингтона не собиралась. «Ад непременно затребует плату». Значит, он ничем не отличался от любого другого места. Везде существовала своя цена, и кому-то нужно было ее заплатить. А кто-то всегда на этом наживался.

Когда, выйдя из Il Bastone, они отправились в «Спящий гигант» на встречу с членами «Волчьей морды», Алекс ощутила какую-то легкость – словно связавшая их нить окрепла и ни один демон больше не осмелится столкнуться с ними лицом к лицу.

«Я буду служить тебе до конца дней». Что это было? Сон? Или некое предсказание? Неужели Алекс, как и ее бабушка, в тот миг заглянула в будущее? Если и так, она не слишком понимала, что происходит, откуда взялись золотые оковы на запястьях Дарлингтона и почему знание, что он прибежит по первому зову, доставляло пугающее утешение. Джентльмен-демон. Существо, которого боялись даже мертвые.

Покинул порт Нью-Хейвена корабль,

Стремясь скорей в открытый океан.

Морозный ветер вмиг наполнил паруса,

Вослед неслись молитвы горожан.

«О, милосердный Бог, – взывал один пророк, —

Коль будут у тебя свои причины,

Возьми наших друзей, они теперь твои,

Оставь их навсегда в морской пучине!»

Генри Уодсворт