Бледный король - Дэвид Фостер Уоллес

или игрушками, издающими музыку и звуки животных, если потянуть за шнурок, – чего в его игровой зоне было в изобилии. Он просто сидел, неподвижный и молчаливый, люто глядя на любого аудитора GS-9, кому не повезло войти в маленький кабинет за матовым стеклом нашего группового менеджера в день, когда мистер Маншардт – чья жена была эмансипированной женщиной с собственной карьерой, – приносил его с собой, на что, судя по слухам, получил особое разрешение от директора округа. Поначалу многие GS-9 заглядывали в кабинет под каким-либо надуманным предлогом, стараясь заслужить милость группового менеджера тем, что улыбались и издавали тихие первобытные звуки младенцу, или подставляли ему палец или карандаш – возможно, чтобы стимулировать хватательный инстинкт. Однако младенец лишь пронзал аудитора лютым взглядом, сочетающим напор и презрение, с таким выражением, будто он голоден, а аудитор – еда, но не та. Иногда по детишкам видно, что они вырастут в устрашающих взрослых – этот младенец устрашал уже сейчас. Жутко и некомфортно видеть, как нечто, у чего еще и настоящего человеческого лица нет, тем не менее глядит со столь ярым, пугающим, чуть ли не обвиняющим выражением. Лично я сразу же оставил все надежды сдружиться с мистером Маншардтом через его младенца. Честно говоря, я опасался, что Гэри Маншардт уловит каким-то мистическим, оккультным родительским радаром мой страх или неприязнь.

Личная область на столе в его кабинете была заставлена фотографиями младенца – на половике, новорожденным в акушерском отделении, в ботиночках и крохотной курточке с капюшончиком, голеньким с красным ведерком и лопаткой на пляже, и так далее и тому подобное, – и на всех фотографиях младенец был лютый. Его присутствие вроде бы не мешало исполнению обязанностей Маншардта, по большей части административных и требующих в разы меньше чистой концентрации, чем у его группы Аудита. Впрочем, когда начинался рабочий день, групповой менеджер словно по большей части игнорировал младенца и игнорировался в ответ. Когда бы я ни зашел, я, как ни старался, не мог добиться реакции от младенца. Нейлоновое устройство для переноски висело на крючке рядом с шляпой и пиджаком мистера Маншардта – он предпочитал работать в неформальном виде, очередная прерогатива групповых менеджеров. Иногда в кабинете слегка пахло тальком или мочой. Я не знал, когда ГМ сменял пеленки – или где, – и старался не воображать необходимый порядок действий или выражение младенца в этот момент. Я не мог представить, чтобы сам трогал младенца или чтобы он трогал меня.

Ввиду административной структуры отсека Аудита в о́круге 040(c), групповые менеджеры также по очереди подменяли начальника окружного отдела претензий 1 уровня, из-за чего мистеру Маншардту иногда приходилось снова надевать пиджак и спускаться в одну из кабинок Аудита на втором этаже, где рассерженные НП или их представители жаловались на результаты данного аудита. А поскольку по требованиям § 601 Процедурных правил Службы для претензии к аудиту сам аудитор GS-9 не мог присутствовать на разбирательстве претензии 1 уровня, данный аудитор был логичным кандидатом для того, чтобы мистер Маншардт подошел к его/ее столу и попросил временно перенести свои рабочие материалы в кабинет группового менеджера и присмотреть за младенцем, пока мистер Маншардт улаживает, собственно, претензию 1 уровня.

В свое время настал день, когда подали жалобу на результаты моего аудита и была «очередь» мистера Маншардта в офисе претензий Поста. И как нарочно, жалобу подали на выездной аудит, когда я почти восемь дней провел в «Цветах что надо» – маленькой семейной S-корпорации со специализацией на составлении и доставке букетов для публичных мероприятий, где настолько вопиюще раздули вычеты формы А, Е и G в форме 1120 на все от амортизации и порчи до оплаты труда работникам, что я был вынужден, – несмотря на ужасную и многолетнюю сенную лихорадку, – заодно провести аудит и последних двух лет и исправить их формы J и строки 33 в 1120-х с большим перевесом в пользу минфина. Поскольку выездной аудит проводился непосредственно по директиве формы 20 из Регионального инспекционного центра и поскольку все исправления, штрафы и проценты, возложенные на «Цветы что надо», могли бы с легкостью превзойти способность НП их оплатить без рассрочки, жалоба не стала поводом для удивления или тревоги, в чем меня и заверил мистер Маншардт отсутствующе добрым тоном, свойственным его управленческому стилю. Но раз претензию 1 уровня требовалось разбирать в конторе адвоката «Цветов что надо» на Декалб-стрит в центре – по прерогативе некоторых категорий аудируемых лиц по § 601.105 ППС, – мистеру Маншардту предстояло отсутствовать на рабочем месте несколько часов, а мне, в свою очередь, – провести продолжительное время в кабинете группового менеджера в обществе его лютого и пугающего младенца, которого можно было взять с собой на выезд 1У только при условии, если бы у Маншардта и представителя аппелянта давно установились дружеские отношения, каких, по его словам, у него с адвокатом «Цветов что надо» [164] как раз, к сожалению, и не было.

Кабинеты групповых менеджеров – единственные полностью изолированные рабочие места в отсеке Аудитов на третьем этаже, даже с дверями, дарующими роскошь уединения. Но сами кабинеты не большие, у Маншардта – пожалуй, максимум три на три метра, с широкими матовыми окнами с двух сторон – тех сторон, что не примыкали к структурным, несущим стенам здания, – двойным латунным крючком для одежды, флагом США и флагом с печатью и девизом Службы на сложном флагштоке в углу, а также портретами комиссара Налоговой службы из Трех Шестерок и нашего регионального комиссара, заседавшего на другом конце города. Стол Гэри Маншардта – деревянный, в отличие от тесных безликих металлических столов группы Аудита, – со всеми тингловскими лотками и отделениями занимал в кабинете почти все место, не уступленное младенцу, а также большому многоуровневому мольберту, где все групповые менеджеры отображают как текущую загрузку своих аудиторов, так и – в известном всем чарльстонском коде, предписанном ДО [165],– дела, исправления и недостатки каждого GS-9 в текущем квартале. Там работал кондиционер.

И все же теперь мне говорят, что все это не имеет непосредственного отношения к делу, чья суть такова: вообразите себе мое удивление и неловкость, когда, перенеся свой чемодан, куклу-перчатку добермана, табличку с именем, шляпу, личные вещи, служебный блокнот, одноразовую картонную папку с перфокартами Холлерита, распечатки М1, записки 20, формы 520 и 1120, пустые бланки и как минимум две толстые папки с документами для сверки и бланками запроса чеков в кабинет группового менеджера и – стараясь как можно меньше коситься на строгого младенца, все еще в обеденном