Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан

неё не спускала глаз троица парней из десятого «А» класса нашей школы. Иришка в их сторону не смотрела (пока Лукина не забыла мои наставления). А вот Тюляев заметил конкурентов — грозно зыркнул в сторону десятиклассников, недовольно скривил усы.

Я начал разговор с обмена впечатлениями о вчерашней репетиции. Генка похвалил моё пение (Лёшу Черепанова в своей похвале он не упомянул). Тюляев тоже отметил концертный номер балалаечников. Удивился тому, что моё выступление «приткнули» в самый конец концерта. Черепанов тут же разъяснил ему причину такого решения организаторов: пересказал Генке наш вчерашний разговор с Леной Зосимовой. Тюляев пожал плечами, сказал, что «Ленке виднее». Сообщил, что Клубничкину вчера расстроил «этот момент». Сказал: Света заявила, что я нарочно подговорил комсорга школы передвинуть мои песни ближе к началу спектакля. Чтобы зрители сравнили моё выступление с игрой актёров школьного театра.

Логику в словах Клубничкиной я не заметил, о чём сообщил Генке.

Толкнул под столом Иришку, чтобы она в очередной раз не обозвала Свету дурой.

Тюляев развёл руками.

— Не обращай внимания, Василий, — сказал Генка. — Это она от зависти злится. Привыкла быть в центре внимания. Считает, что ты занял её место. Сначала я думал, что она в тебя влюбилась. Потом сообразил, что Светка на самом деле любит только себя. Вы бы видели, как её разозлила та статья в «Комсомольской правде». Не поверишь, Пиняев, но вчера она говорила: это ты поджёг в январе школьный склад. Чтобы потом на глазах у всей школы показать себя героем.

Иришка покачала головой. Но промолчала: почувствовала мой пинок под столом.

Мысли моей сестры озвучила Надя:

— Клубничкина с ума сошла?

— Это уже слишком, — поддакнул Черепанов.

Генка пожал плечами.

— Интересно, что она скажет, когда узнает об этой банде деревенских полицаев, — сказал он. — Тоже, небось, заявит: ты, Василий, ещё в сорок первом заставил их предать Родину.

Тюляев нанизал сосиску на зубцы вилки.

— О какой банде? — спросила Иришка.

Она чуть склонила на бок голову — волосы в её гриве сверкнули в свете ламп.

Тюляев прожевал сосиску, с удивлением посмотрел на Иришку.

Поинтересовался:

— Вася вам не рассказывал?

Тюляев взглянул на меня — я покачал головой.

Геннадий снова повернулся к моей сестре и заявил:

— Василий вычислил банду бывших немецких полицаев, которые жили у нас в городе. В пятницу он принёс моему отцу целый список предателей Родины. Даже показал парочку портретов. Прошлой ночью и вчера днём этих преступников арестовали. Батя сказал, что взяли семерых. Всех, кого Василий указал в своём списке.

— В каком ещё списке? — сказала Иришка.

Она встряхнула гривой, толкнула меня в плечо.

— Вася, что за список? — сказала она. — О чём это Гена говорит?

Я услышал в её голосе тревогу.

Тюляев ухмыльнулся (скривил усы), заглянул в Иришкины глаза. Затем он посмотрел на замерших Лёшу и Надю.

— Что, действительно ничего не знаете? — спросил Геннадий.

Я сообщил:

— Твой отец попросил, чтобы я молчал.

— О чём молчал? — спросила Иришка. — Ребята, объясните уже, в конце концов, что произошло.

Генка взглянул на меня — я дёрнул плечом. Тюляев снова посмотрел на мою сестру, приосанился. Поведал Иришке о том, как я вчера пришёл к нему домой и сообщил Генкиному отцу о своём открытии. Гена пересказал всё то, о чём я вчера говорил Юрию Михайловичу: о конкурсе физруков, о визите к Серафиме Николаевне, о портретах бывших «фашистских прихвостней». Дальше Гена поведал, как его отец ездил после моих слов к Маркеловой — та подтвердила мои слова и добавила к моему рассказу много новых подробностей. О зверствах полицаев в сорок первом году Генка упомянул лишь вскользь. Но он улыбнулся и сообщил: его отец позавчера по возвращении от Серафимы Николаевны ругал меня за то, что я «не придержал информацию» до понедельника.

— … Теперь уже я могу сказать…

По словам Тюляева, первым милиционеры позапрошлой ночью задержали соседа нашей классной руководительницы Кирилла Сергеевича Белова. Генка с усмешкой сообщил нам, что милиционеры увезли подвыпившего Косого, якобы, в медвытрезвитель. Белова в ту же ночь допросили. Кирилл Сергеевич «сдал» всех своих бывших подельников. В субботу, под утро, милиционеры устроили «настоящую облаву» на предателей Родины: почти одновременно задержали шестерых уроженцев деревни Константиновка. В том числе, и Фомича, учителя физкультуры из сорок восьмой школы. Эта подробность буквально ошарашила Иришку, Лёшу и Надю. Черепанов даже переспросил у Тюляева — действительно ли «наш Фомич» оказался «недобитым фашистом».

Лукина обрушилась на меня с упрёками. Но я решительно перевёл стрелки на Генкиного отца. Заявил, что Юрий Михайлович мне «строго настрого» запретил разговоры о моём неожиданном открытии. Я признался, что сам не сразу поверил в виновность Фомича. Сказал, что Лёшины рисунки сыграли едва ли не главную роль в разоблачении предателей Родины. Заметил, как Черепанов горделиво улыбнулся. Поблагодарил я и Надю за идею сообщить о соседе Лидии Николаевны Некрасовой милиционерам. Сказал, что не последнюю роль в разоблачении «банды» сыграли и полученные мной от Иришкиного отца списки. Передал через Генку благодарность и Юрию Михайловичу за то, что он не отмахнулся от моих рассказов, проверил их и задержал преступников.

— Теперь о Васе снова в газете напишут, — заявил Черепанов. — Я повешу на стену новый Васин портрет.

Он отсалютовал мне нанизанной на зубцы вилки сосиской.

— Обязательно напишут, — сказала Иришка. — Потому что мой брат — комсомолец-герой

Я улыбнулся, покачал головой и сообщил:

— Не напишут. Не в этот раз.

— Почему это? — спросила Иришка.

— Потому что никакого геройства не было, — ответил я. — Только обычное совпадение. Случайность.

Сунул в рот две горошины и отодвинул в сторону опустевшую тарелку. Придвинул к себе вторую порцию.

— Всё равно, — сказала Лукина, — ты герой!

Моя сестра тряхнула блестящей гривой, с вызовом посмотрел Генке в лицо, будто Тюляев оспаривал её утверждение.

Геннадий поспешно кивнул, прожевал сосиску и ответил:

— Василий молодец. Мой батя вчера тоже так сказал. И я с отцом согласен.

Иришка улыбнулась.

Генка и пившие лимонад за соседним столом десятиклассники заворожено полюбовались на её улыбку.

Я мысленно поаплодировал своей двоюродной сестре.

Лукина продолжила разговор на тему ареста полицаев. Генка не сказал ничего конкретного о том, что именно будет с Фомичом и с соседом Лидии Николаевны. Но об убийстве младшего брата Серафимы Николаевны он сообщил. Поэтому Иришка предположила,