Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

– Нет, пройдёмте! – парнишка неловко вытаскивает пистолет из кобуры, но путается в ремнях и чуть его не роняет.

Пожалуй, дальше продолжать препирательства не стоит. Я подхватываюсь со скамейки и быстрым шагом ухожу по парковой аллее, чтобы затеряться среди людей, которых становится всё больше и больше.

Но милиционер не отстаёт, и я слышу, как за спиной цокают по асфальту металлические подковки его начищенных кирзовых сапог. Ныряю в высокий кустарник и пытаюсь скрыться среди густых деревьев, но натыкаюсь на кованую ограду и останавливаюсь.

Неудачно как-то всё складывается. Не успел попасть в этот провинциальный пыльный Таганрог, как сразу же напоролся на своего коллегу. Не хочется его обижать, но придётся.

А он уже настиг меня и, остановившись в двух шагах, целится из пистолета прямо в грудь. Ну, вот ещё не хватало – пулю схлопотать в придачу ко всем моим неприятностям!

– Слушай, сержант, – обращаюсь к нему, – я же ничего не нарушил, что ты привязался? Ну, забыл человек документы в номере отеля – что ж из-за этого его в милицию тащить? А в это время где-нибудь рядом какой-то бандит у человека кошелёк отнимает!

– Про какой отель и про какой номер вы, гражданин, говорите?! – недоумевает парень.

И тут я вдруг начинаю понимать, что в эти достославные времена гостиничные комнаты в провинции номерами не называли! Может, и были номера для постояльцев в каких-то дорогих столичных отелях… стоп, и тут слово опять не то – в гостиницах! – а здесь…

– Вы, гражданин, откуда вообще к нам в город прибыли? Учтите, у нас тут вокруг режимные объекты, и если вы, простите за выражение, иностранный шпион, то тем более вас нужно проверить. Вот и одежда на вас какая-то странная… – он указывает пальцем на мои джинсы, и его лоб покрывается крупными капельками пота. – Ну-ка, быстро поднял руки вверх – и вперёд! В отделении разберёмся, кто ты такой…

Следовать с ним в отделение милиции мне совсем не хочется, хотя, конечно, интересно было бы посмотреть, как работали мои коллеги семьдесят лет назад.

Он не ожидает резких телодвижений с моей стороны, поэтому без особых усилий ухожу в сторону от прицела, резким ударом выбиваю пистолет и сразу же ребром ладони укладываю его на траву.

– Плохо вас учат задерживать подозреваемых! – нравоучительно сообщаю парнишке, а он изумлённо таращит на меня глаза и лежит, раскинув руки, даже не делая попыток подняться. – Не нужно приближаться к противнику на расстояние удара и, вместо того, чтобы глядеть в глаза, изучать его одежду.

Поднимаю пистолет и отряхиваю от пыли.

– Вот смотри, как можно надолго обездвижить задержанного, – в шутку целюсь из пистолета в парня, и он начинает истошно вопить:

– Вы что, гражданин?! Вы же поднимаете руку на представителя закона! Эта «вышка» без разговоров!

– Никого я убивать не собираюсь, – смеюсь и протягиваю ему руку. – Вставай, у меня к тебе пара вопросов. Ответишь правильно, тогда отпущу и никому не скажу, как ты тут валялся, а пистолет попал в руки «иностранного шпиона».

– Пистолет для начала верните! – похоже, что милиционер потихоньку приходит в себя. – Я требую!

– Пистолет пока побудет у меня, – помогаю ему подняться и даже отряхиваю перепачканную в пыли белую гимнастёрку.

– Ничего я вам говорить не буду, пока оружие не вернёте!

– Значит, не верну. Тебе же потом хуже будет, когда начальство узнает.

Парень стоит в двух шагах от меня и потирает бок, которым, видимо, здорово приложился при падении:

– Что вы хотите узнать?

– Мне надо найти одного человека, который работает в ОКБ имени Бериева. Знаешь такое предприятие?

– Кто же его не знает! Это наш авиазавод… А зачем он вам? Вы же на него всё равно никак не попадёте. Там режим настолько строгий, что даже нас, милицию, туда пускают, если только пропуск заранее заказан. И сделать это может лишь наше начальство, да и то в исключительных случаях…

– А мне на завод и не надо. Мне надо, говорю же, одного человека найти.

– Какого человека?

– Ты всех, кто там работает, поимённо знаешь?

– Конечно, нет. На заводе тысячи рабочих. Но я могу помочь, у меня подру… одна знакомая девушка в отделе кадров работает, можно с ней поговорить. Только оружие сначала верните…

Конечно же, до конца доверять этому с виду простоватому парнишке-милиционеру нельзя. Самые большие неприятности доставляют как раз такие лопухи, как он.

– Пушку верну только после того, как с твоей знакомой девушкой побеседуем, – прячу пистолет себе под майку и киваю в направлении аллеи за кустами. – В какую сторону идти?

Вместе мы неторопливо, словно прогуливаясь, идём по аллее к выходу из парка мимо летней эстрады, на которой аккордеонист, скрипач и барабанщик наигрывают какую-то слащавую мелодию. Милиционер всё время настороженно поглядывает на меня, но молчит, лишь пробирается сквозь толпу гуляющих людей, а их ближе к вечеру в парке становится всё больше и больше.

Наконец, мы проходим сквозь арку рядом с билетными кассами и оказываемся на площади, посреди которой возвышается, словно воткнувшийся в небо шероховатый палец, большой бронзовый памятник вождю пролетариата на чёрном мраморном постаменте. Основоположник указывает своей протянутой дланью на стоящий в другом конце площади Дворец культуры с колоннами, увитыми по фасаду мигающими разноцветными лампочками. Пока ещё не стемнело, а они уже горят, и на самом видном месте между колоннами – громадный, подрагивающий на ветру портрет Сталина…

И хоть до моего фактического рождения остаётся ещё несколько лет, да и понимать, что вокруг происходит, я начал, наверное, ещё лет через пятнадцать, всё это сейчас кажется мне настолько знакомым и нисколько не забытым, что у меня даже начинает сосать под ложечкой, по спине пробегают мурашки, а сердцебиение учащается. Даже чудится на мгновенье, что сейчас откуда-то из-за угла выйдет мой молодой папа в широких летних брюках и тенниске на молнии, совсем как на фотографии, которая хранится в нашем семейном альбоме…

Хотя нет – папа в это самое время находился в воркутинском лагере, и ему ещё оставалось несколько лет до освобождения…

Таганрог находится довольно далеко от города в средней полосе России, где я родился, провёл детство и юность, но разве где-то могло быть по-другому? Те же парки, те же площади, те же памятники и Дворцы культуры. Только портреты вождей время от времени менялись…

– Граждане! – неожиданно начинает истошно вопить мой милиционер посреди площади. – Этот преступник захватил меня в заложники, отнял оружие и теперь…