Фантастика 2025-58 - Евгения Букреева

class="p1">Но договорить он не успевает, потому что я реагирую мгновенно – бью его уже без сожаления изо всех сил пистолетом по затылку, забрасываю ствол подальше в кустарник за оградой и быстро протискиваюсь сквозь толпу. Как ни странно, но взгляды людей скрещиваются не на мне, а на милиционере, а тот, подвывая, демонстративно катается по асфальту. Белую его гимнастёрку сразу заливает кровь из разбитой головы.

Бегу по полуосвещённой улице, потом выскакиваю на проезжую часть и, сам не ожидая от себя такой прыти, одним махом переваливаюсь через борт какой-то медленно ползущей полуторки. Там уже, распластавшись на заплёванном полу, пытаюсь перевести дыхание. Где-то вдали оживают свистки милиционеров, но они становятся всё тише, зато теперь я слушаю надрывно завывающий мотор автомобиля и потихоньку перевожу дыхание.

Не очень удачно начинается мой визит к знаменитому изобретателю Бартини, ведь я уже бесцельно потратил почти полдня, а где он и как на него выйти, пока не выяснил. Жаль, что не сообразил поинтересоваться у Вольфа Шварца: вдруг у него сохранился адрес, по которому жил его отец в Таганроге. Хотя вряд ли он мог этот адрес сберечь – не настолько это важно для сына, которому тоже предстоит родиться ещё через несколько лет.

И сам не замечаю, как мои глаза начинают слипаться. Сердце успокаивается, и руки почти не подрагивают. Если бы не ухабы на дороге и не жёсткие доски настила, может, задремал бы…

Вздрагиваю от необычной тишины вокруг. По телу словно проехал трактор – от неудобного лежания на досках ломит поясницу, на локте синяк непонятного происхождения. Иными словами, покатался, как в благословенной студенческой молодости, в кузове грузовика. Только тогда всё спокойно сходило с рук и синяков не оставалось, а вот теперь… Но до моих студенческих лет ещё ого-го сколько времени…

Слышу какие-то голоса и осторожно выглядываю из-за дощатого борта.

Вокруг уже темно, светятся редкие фонари, покачиваясь в своих жестяных чашках на деревянных столбах вдоль дороги. По обе стороны улицы – одноэтажные частные домики, которые окружают кустарник и яблони за невысокими заборами. Окна повсюду пока светятся, но народу на улице немного. Видимо, здесь рано ложатся спать, как и на любой рабочей окраине, где особых развлечений нет, а чуть свет почти каждому обитателю этих скромных построек нужно бежать на завод.

Полуторка, из которой выглядываю, остановилась напротив единственного здесь открытого допоздна магазинчика или местной забегаловки, дверь в которую распахнута, и изнутри доносятся голоса подвыпившей публики.

Некоторое время прикидываю, что заходить внутрь мне совершенно незачем, потому что там вряд ли можно встретить засекреченного итальянца-авиаконструктора, но ведь у кого-то так или иначе придётся выяснять, где находится Конструкторское бюро, в котором трудится Бартини. Да и ночевать под кустом на улице или в кузове полуторки совсем не хочется. Вряд ли до утра получится уладить все свои дела или хотя бы что-то узнать. Так что, хочу я того или нет, а нужно искать не только Роберта Людвиговича, но и ночлег на эту ночь.

Осторожно перелезаю через борт и соскакиваю на землю. По-прежнему никого вокруг нет, поэтому осторожно подбираюсь к забегаловке, но заглянуть внутрь не успеваю, потому что из дверей на улицу вываливаются два подвыпивших мужичка и направляются прямиком ко мне.

– Здоров, дед! – громко выдаёт тот, который держится на ногах покрепче.

Второго развезло больше, и он просто висит у него на руке, безвольно перебирая ногами.

– Это ты мне? – спрашиваю настороженно.

– А кому ещё? – хохочет мужик. – Где ты тут других дедов видишь?

И в самом деле, размышляю про себя, мужичкам навскидку вряд ли больше тридцати лет, а у меня волосы с сединой, бородёнка сивая, да и мордашка не первой свежести. Для них я наверняка древний старикан…

– Чего замер? – продолжает веселиться мужик. – Небось, в кармане блоха на аркане, а трубы горят?

– Ну, где-то так… – развожу руками и прикидываю, какая мне может быть польза от этого подвыпившего весельчака.

– Не горюй, дед, – не успокаивается мужик, – ты тут постой минутку, а я сейчас Кольку до дома провожу, а то парень ослаб малость. Он недалеко живёт, в двух домах отсюда. Сдам его жинке с рук на руки и вернусь. Выпьем с тобой. У меня праздник, понимаешь ли, а все вокруг слабаки по этой части…

– Какой у тебя праздник?

– Сын родился.

– Поздравляю…

Мужик приосанивается и тянет на себя почти уснувшего товарища:

– Принимаю поздравления! Но… ты, дед, никуда не уходи, понял? Дождись меня! Васька Пугач если сказал, то это закон!

– Это ты Васька Пугач?

– А кто же ещё! Я, конечно! – мужик неловко протягивает руку и прибавляет. – Василий Петрович Пугачёв, слесарь четвёртого разряда. Вот так-то, дед, это тебе не шуточки…

Дожидаться его, чтобы потом пьянствовать с ним за компанию, совершенно не хочется, но это пока единственный человек, с которым могу пообщаться, и он, может быть, даст мне какую-нибудь наводку, если не упьётся окончательно.

– Пойдём, помогу тебе довести человека до дома, – предлагаю я.

– А вот это по-людски! – радуется Васька и перекладывает руку уснувшего товарища мне на плечо.

Идти и в самом деле недалеко. Третий дом от забегаловки – жилище притомившегося Кольки.

– Внутрь заходить не будем, – заговорщически шепчет Пугач, – а то его Натаха нам бошки поотрывает. Уложим на крыльце, а там или он сам проснётся, или Натаха утром на смену пойдёт и его обнаружит.

– А ему утром на работу не надо?

– Конечно, надо! Проспится, как миленький, и ещё полторы нормы завтра даст. А без этого нельзя – на голую зарплату, без премии за перевыполнение плана, долго не протянешь. С голоду подохнешь… И прогуливать, сам знаешь, нельзя – запросто в саботажники запишут, и тогда хоть в гроб ложись.

Спящего Кольку укладываем на лежанку с голой панцирной сеткой под раскидистым деревом недалеко от дверей и сразу же отправляемся назад к пивной. В сгустившемся сумраке Васька Пугач несколько раз спотыкается, и мне приходится поддерживать его под руку.

Но внутри заведения светло, накурено и шумно. Какой-то лысый низкорослый дядька в круглых металлических очках стоит между столиками и, жестикулируя кружкой пива, громко рассказывает:

– Так вот, я и говорю, что площадь и парк МГБ-шники, как фрицы из кино, оцепили, и у всех поголовно документы проверяют. Мол, этот самый иностранный шпион выстрелом в голову убил двух наших милиционеров, а потом скрылся в толпе, где его дожидались сообщники…

– Откуда знаешь про шпиона-то? – не выдерживает кто-то из гуляющей публики.

– Говорят, что он на каком-то непонятном языке спрашивал у милиционера, мол,