Компания «Охотники на монстров» - Ларри Коррейя

Йегер стоял на коленях у стенки – вся его пугающая мощь была направлена на самое скучное, будничное задание: он полировал конкистадорский шлем, усердно натирая его узкими ладонями как наждачкой. Рядом, на куске ткани, лежали кираса и секира, так хорошо мне знакомые. Йегер был сейчас оруженосцем, готовящим снаряжение рыцаря к последнему турниру. Вот только плюмаж на шлеме этого рыцаря давно истлел.

Что-то вдруг шевельнулось у дальней стены огромной пещеры: в твердом камне появился разрыв, сквозь него проглянул свет. Через такой же разрыв вылезали демоны в Зеленой лощине – скрытый проход сквозь пространство куда-то еще, давным-давно привязанный потусторонними силами к этой пещере. Теперь, видя его глазами души, я понимал его суть. Разрыв понемногу раскрылся, и блестящая скользкая туша, протиснувшись сквозь него, шлепнулась на пол. Воздух резко похолодел, дохнуло морозом. Беспомощные люди всхлипывали в страхе.

Повелитель Мачадо вернулся.

Я успел заглянуть в портал до того, как тот снова втянулся в скалу. Вдалеке мелькнуло темное небо, и я понял, что там, под ним, и есть место силы.

Йегер склонил голову и протянул своему господину шлем. Щупальца протянулись к нему, осторожно взяли железный горшок из рук слуги и водрузили на отросток в форме черепа, словно корону на труп.

Существо, бывшее повелителем Мачадо, возвышалось над вампиром. Искореженные, изломанные кости гнулись под тяжестью осклизлого пульсирующего кома, придавая ему хоть какое-то подобие человеческого тела.

Несколько щупалец болтались там, где должны были висеть руки, на месте ног – переплетение странных отростков. Каждый дюйм черной плоти шевелился, словно ведро дождевых червей.

А потом существо остановилось. И медленно повернулось к нам.

Я попытался сжаться, съежиться, что, конечно, было невозможно в моей ситуации. Шлем наклонился, из-под него в нас вперились горящие глаза.

В голове появились мысли Старика.

Беги.

Я попытался унести свой дух подальше от Проклятого, назад, через пещеру. Йегер заорал и прыгнул на нас, так быстро, что я не успел даже разглядеть его движений. Словно стена злой силы ударила меня, прижала к земле, окутала… Я боролся, но сил не хватало. Мачадо полз по камням, его слизь заполняла каждую трещину, щупальца потянулись к нам, воля его нацелилась на меня как копье…

Я не мог сбежать. Не мог исчезнуть. Вампиры-хозяева спрыгивали с потолка, окружая меня. Проклятый приближался. Как бы я ни боролся, скинуть оковы злой воли не получалось – Мачадо тянул меня к себе, будто насаженную на крючок рыбу.

Мне пришел конец.

Беги, малшик!

Дух Мордехая Бирейки не исчез. Вместо этого он кинулся на приближающихся вампиров. Взрыв синих искр осветил пещеру, слепя тварей, ударил в Йегера, швырнув его через всю пещеру о сталактит. Раздался душераздирающий хруст.

Получи, нацистская свинья! Долг платежом красен!

Воля Проклятого обрушилась на Мордехая. И тот встал лицом к лицу со своим врагом – жест благородный и безрассудный. На мгновение я увидел его: узловатыми артритными пальцами призрак сжимал трость словно меч. Узкие плечи опущены, челюсти стиснуты, взгляд не обещает ничего хорошего. Он замахнулся на волну черноты…

И та снесла его.

Мордехай! Нет!

Проклятый отвлекся, и оковы, держащие меня, лопнули. Я вспомнил обещание, которое дал Старику. Все мои инстинкты кричали мне бороться, но я побежал. Боль охватила меня, но не моя, а Мордехая. Она заполнила всю пещеру, унося все остальные чувства.

Я вдруг увидел его смерть.

Зима сорок четвертого, Польша. Разбомбленный городок, почерневшая, сгоревшая церковь. И Старик, привязанный к алтарю. Невидимый дух Проклятого висел рядом, ждал, голодный, но уже знал, что в его вычислениях ошибка. Йегер, еще человек, в черной униформе СС, высоко занес сверкающий клинок. Когда-то, в давно забытой юности, его укусил вампир, заразил своим проклятием, и оно с тех пор таилось внутри тела, ждало его смерти, чтобы неизбежно вернуть к нежизни.

Из деревни донеслись звуки выстрелов – бессмертный Тралл выкашивал палящих по нему бессмертных солдат.

Артефакт, окруженный водоворотом черной энергии, стоял у Старика возле головы. Старик не сопротивлялся, он понимал, что битва проиграна. Сверкнул клинок, вонзился в тощую грудь Мордехая, пополз вниз. Кровь брызнула на церковный алтарь, на пол, окропив место силы.

Вырванное сердце все билось в высоко поднятой руке нацистского офицера. Но ритуал не сработал. Время было выбрано неправильно. Черная энергия артефакта гасла, а вместе с ней и свет в глазах Старика.

Жертва прикована к артефакту. Черная шкатулка поработила Мордехая, и десятки лет он провел вот так, беспомощный, привязанный к этому миру.

Пока не нашел меня.

Он закричал, вновь умирая, вновь способный чувствовать боль.

Я знал, что должен проснуться. Я боролся, отталкивая от себя Проклятого, как пловец, усиленно стремящийся на поверхность, чтобы сделать горящими легкими вдох.

Из пещеры наружу вел большой туннель, железный, вроде трубы. И вел он на поверхность.

Позади меня замолк крик призрака. Проклятый снова обратил внимание на мой удирающий дух, щупальца потянулись за мной, щелкая вокруг, словно кнуты. Я знал, что, если доберусь до поверхности, выскочу на воздух, смогу вернуться в свое тело и проснуться.

Поверхность была так близко… Я побежал быстрее.

И вдруг дорогу мне преградил молчаливый конкистадор.

Нет. Жертва Мордехая не будет напрасной, решил я и ринулся на него.

Конкистадор не двигался. На его большой игрушечной голове расплывалась глупая мультяшная улыбка.

Что за хрень?

Я оббежал его и бросился наверх, подальше от бесновавшегося внизу Проклятого. Мой дух взлетел в ночное небо и на невероятной скорости понесся к горизонту.

Я освободился.

– Оуэн! – крикнула Джули мне в ухо. – Ты с нами?

– Кха… – откашлялся я, подавившись своим радостным криком. – Я вернулся…

– Ты в порядке?

Все охотники сгрудились вокруг меня.

– Мордехай мертв.

– Мы знаем, он погиб в сорок четвертом, – ласково объяснила Джули, гладя меня по щеке. – Все будет хорошо.

Я запнулся, подыскивая слова.

– Нет… сейчас. Его больше нет. Он пожертвовал собой, чтобы спасти меня от Мачадо…

Я лежал молча, чувствуя, как сердце стучит в грудной клетке, грозя вот-вот выпрыгнуть. Сто пятьдесят ударов в минуту, не меньше. Я ощущал, как по мне градом катится пот и все тело словно булавками покалывает. Потом понял, что все это время судорожно сжимал кулаки, и заставил себя их разжать.

Несколько маленьких деревянных игрушек выпало из моей ладони.

Вот черт!

– Что ты видел? – спросил Предтеча, сидя рядом на корточках.

– Грант жив. Он жертва.

Охотники забормотали что-то друг другу. Одно дело – когда