Крылья за спиной - Саманта Миллс

протяжении двух часов они демонстрировали свою физическую подготовку: стрельбу из лука и метание ножей, бег, лазание по лестницам. Они сцеплялись друг с другом в борцовских поединках, взбирались по кирпичным стенам, ползали по туннелям, обдирая колени до крови.

Все это время четверо крылатых наблюдали со школьной крыши, как упражняются курсанты постарше, и принимали решения вдали от чужих ушей. Всякий раз, когда Зеня рисковала глянуть в их сторону, ее ослепляло сверкание их крыльев.

Теперь же одна отделилась от остальных. Шагнула с края крыши, словно по мощеной дорожке – невесомая, беззаботная, – изогнув крылья чашами-парашютами. Она коснулась ботинками земли, и у Зени закружилась голова, мозг забуксовал от увиденного: эти крылья, серебристые и невозможно яркие; эти темные волосы, эти глаза, эта непринужденная сила…

Женщина широко улыбнулась, сверкнув зубами:

– Меня зовут крылатая Водайя. Вы все сегодня выступили превосходно… но, увы, у нас не так много открытых вакансий. Готовы услышать назначения?

Они вытянулись по стойке смирно, а Водайя двинулась вдоль строя, сверяя имена со списком, а затем объявила судьбу:

– Отряд крылатого Пиливара. Отряд крылатой Хавы. На переподготовку до следующего года. В другой раз повезет больше.

Дальняя часть строя лихорадочно подсчитывала оставшиеся места. По мере ее продвижения по рядам их шансы таяли. Осталось семь мест, затем шесть.

Наконец крылатая добралась до Зени, которая выпалила «Милар Земолай!», словно едва не позабыла собственное имя. Рядом едва прикрыто фыркнули – она проигнорировала смешок.

– Да, девочка из Милара. – Водайя наклонилась к ней.

Она была всего на пару дюймов выше Зени, но ее харизма ошеломляла, вся она сплошь состояла из мышц и глубокого загара. Она встала слишком близко, на грани приличия, распахнув крылья за спиной, словно сверкающие паруса. Зеня чувствовала, как ее оценивают, беспристрастно фиксируя все – от вороньего гнезда на голове до крови, густо текущей из разбитых коленок.

– Ты набрала очень высокий балл на письменном экзамене, – наконец изрекла Водайя. – По факту выше всех в своей группе. От книжника мы иного и не ждали.

Зеня вспыхнула от удовольствия, но Водайя не улыбалась.

– Твое прошлое весьма пригодилось тебе на бумаге, но в небе борьбы гораздо больше, чем в библиотеке.

Зенин румянец сменился бледностью.

– «Воин должен обладать скоростью, – привычно произнесла Водайя нараспев. – Воин должен обладать ловкостью. Воин ожидает неожиданного».

Она сделала паузу, давая Зене возможность ответить.

Это были слова крылатой Зорски, давно ушедшей воительницы и автора «Боевых искусств». Зеня уставилась на женщину, столь явно ожидавшую продолжения, – и на нее снизошло спокойствие. Она знала следующую строку:

– «Воин – наша единственная линия обороны, когда враг у ворот».

– «И поэтому воин неумолим. Воин бессердечен», – подхватила крылатая и поощрительно кивнула, но едва заметно, и Зеня усомнилась, не почудилось ли ей.

Слова уже вертелись на языке. Это было обещание, обязательство – клятва. Произнося их, она встретилась глазами с Водайей.

– «Воин – это инструмент, с помощью которого меха-дэва проводит волю свою, – и потому воин побеждает».

И Водайя улыбнулась озорно и ярко:

– Не растеряй убежденности, и далеко пойдешь, Милар Земолай. В моей пятерке есть свободное местечко. Остальные учатся у меня уже год. Тебе придется очень потрудиться, чтобы нагнать.

Мозгу Зени потребовалось полсекунды, чтобы уловить намек, а затем весь ее энтузиазм выплеснулся наружу в диком порыве.

– О, спасибо! Я буду заниматься день и ночь! Я сделаю все, что угодно…

– Все, что угодно? – поддразнила крылатая.

– Все, что угодно!

Водайя хохотала долго и радостно, и к тому времени, как она отсмеялась, Зеня была уже пунцовая до корней волос. Исчез двор вокруг, курсанты, соискатели и нетерпеливо ждущие крылатые. Она забыла о брате, о том, что скажет отцу. Здесь и сейчас мир состоял из одного человека, сиявшего серебром.

Что ж, он был неизбежен, этот миг раскаленной добела влюбленности. Вот Зеня, совсем недавно потерявшая мать; Зеня, которой едва ли когда-нибудь доставалось больше внимания, чем интересной сноске в старом фолианте. И вот воительница с крыльями как луна и улыбкой как солнце.

– Будь осторожна в своих обещаниях мне, девочка из Милара. – Крылатая повернулась к следующей девушке в очереди и сказала: – Еще год на переподготовку. В следующий раз повезет больше.

В последующие годы Зеня не раз размышляла о капризах судьбы. Она ведь тогда начала сомневаться в себе – чуть не упустила все, что было дальше, как славное, так и ужасное, – и именно разговор со Схола Петке в последнюю минуту наставил ее на путь истинный.

Интерлюдия

Много лет меня занимает вопрос: что такое Радежда?

Я уже слышу ваше возмущение: «Как – что?! Конечно город!» В таком случае я спрашиваю вас: что такое город? Мастер Стасия писала, что город – связная сеть дорог. Но это не может быть верно. Некоторые дороги уходят прямо сквозь горы, и мы не претендуем ни на всю тамошнюю землю вдоль них, ни на поселения по ту сторону, где они продолжаются. Это явно мечты техника – я построил, потому оно мое.

Тогда является ли городом скопление домов? Такой ответ кажется удовлетворительным, если рассматривать изолированное сообщество, подобное нашему, но в мире есть еще много городов, аккуратно примыкающих друг к другу. Мы оказываемся в той же ситуации, что и с дорогами, – где предел? У нас городское сообщество включает в себя и земледельцев, а они даже не проживают внутри городских стен.

Тогда границы! Вот в чем смысл границ. Взаимно определить пределы и нанести их на карту. Вам – дома в предгорьях; нам – все к западу от реки… Вот только эти границы не на пустом месте возникли! Это ответ воина – упор на защиту того, что уже есть, без вопроса, как оно появилось.

Город, по мнению там работающих, – это такое место, куда идут налоги и откуда берутся социальные блага. Промышленность и правительство. Централизованная экономика. Это, безусловно, самый практичный ответ. Но, как и границы, дома и дороги, он описывает только один момент времени. Завтра целые кварталы могут оказаться проданы, заброшены, поглощены.

Задаваясь вопросом «Что такое Радежда?», я не имею в виду, какое имущество последним поступило в собственность совета Пяти в этом конкретном году. Я спрашиваю: что нас объединяет? Что определяет нас? Какова наша цель?

Город постоянно меняется, это хроника расширений и сокращений, технологических достижений и общественного развития, и поэтому у меня нет выбора, кроме как сделать вывод, что город – это его история.

Так же как поколения семьи остаются связанными долгое время после смерти их предков,