Крылья за спиной - Саманта Миллс

тут была Элени. При всем своем презрении Земолай не могла не уважать женщину, добивавшуюся своего без единого слова. Элени виновато улыбнулась пленнице, вывалив на тарелку два куска мяса и горку желтоватых овощных кубиков.

От запаха еды желудок у Земолай предательски взвыл, но ей все же хватило достоинства поинтересоваться:

– Мне дадут приборы? Или придется есть как животное?

Гальяна принесла вилку и довольно тупой на вид нож, чем немедленно вызвала еще один спор. Рустайя считал, что Земолай – убийца или, может быть, самоубийца, хотя вслух эти слова не произносил. Элени и Тимьян яростно шушукались в сторонке, взвешивая риски, – может, только вилку?

Эта мрачная комедия закончилась криком Гальяны:

– Я сама ей порежу!

Она нарезала мясо кубиками, бурча себе под нос, что у диктаторов есть одно преимущество – централизованное принятие решений.

Чтобы поесть, Земолай села на пол. Сначала это было мучительно, еда падала в желудок свинцом. Зато чем дольше она ела, не убивая себя и не бросая вилку сквозь прутья, тем меньше делалось царившее в комнате напряжение.

Элени подтолкнула Тимьяна локтем – тот вздрогнул, но выступил вперед. Следующий пошел.

На миг он замер, глядя в свой блокнот (он делал заметки!).

– Нам потребовались годы, чтобы пробраться в башню Кемьяна. За это время мы изучили каждого из вас. Ваши родители были книжниками? – Он был так серьезен, что Земолай едва могла это вынести. – Я ношу имя Завет, но я тоже родился в Миларе. Родители отправили меня в государственную школу, но дома меня учили философии… и рассказывали о Радежде до войны.

«До войны». Как будто речь о древней истории. Этим детям-отступникам, рожденным в бурные годы сразу за последними крупными стычками, Земолай казалась старухой. Она стала жевать медленнее. Она не ошиблась – этот явно из более крутого теста, чем жители Завета.

– Ты поступила туда добровольно, – подметил он. – Наверное, тогда тебе казалось, что это правильно. Большое дело! Защита города! Стычки на границе! Но ты видела, во что превратилось твое правительство. Мы не требуем ничего радикального. Мы не пытаемся заменить вашу тиранию нашей собственной. Единственная справедливость – восстановить совет Пяти. Пусть Пятеро соберутся и решат, как лучше.

Земолай сама помнила те дни и не нуждалась в кучке детей, которые излагали ей слышанную от родителей яркую, приглаженную версию. Совет, представляющий пять богов Радежды, действовал, как и любой другой: говорильни куда больше, чем дела.

– Наша миссия закончилась, когда Хай Савро выдал наши имена, – сказал Тимьян. – Теперь мы на слуху. И в бегах. То, что мы предлагаем, – это… ну, ты много лет служила вне башни Кемьяна…

Земолай проглотила последний кусок. Отложила вилку, чуть слышно вздохнув от удовольствия. Полный желудок – это благо, о котором не думаешь, пока его не лишишься.

– Вы хотите меня завербовать, – спокойно сказала она. – Хотите, чтобы я поделилась сведениями об устройстве Кемьяны и о протоколах безопасности, дабы вы могли устроить диверсию в центре управления меха-дэвы.

– Ну… Я имею в виду…

Она смутила его. Тимьян повернулся к остальным за помощью, но какие тут можно подобрать слова?

– Гальяна считает… – заговорил он, собравшись с силами для новой попытки.

Элени откашлялась, резко и угрожающе. Разразилась небольшая битва воль, выраженная в раздраженно поднятых бровях и несогласно поджатых губах. Земолай обратила внимание на ту, о ком шла речь. Гальяна, не такая уж и трусиха, как оказалось, смотрела на пленницу с таким напряжением, что Земолай внезапно вспомнила разговор, подслушанный ею в полуобмороке: «Ну? Есть там что-нибудь?» – «Много. Но не то, что я ищу».

Она встретилась с девушкой взглядом и не поняла, к каким выводам та пришла. Как бы то ни было, Земолай вытащили из сточной канавы не просто потому, что пожалели.

Земолай решила прощупать внутренние противоречия группы. Она откашлялась и указала на Гальяну:

– Она уже рассказала мне о вашем новом препарате.

Гальяна округлила глаза. Вокруг нее взвилась огненная буря – о чем она думала! Они договорились пока не упоминать об этом! Вот почему никто не приходил один…

И тут Рустайя выпалил единственное, что имело значение:

– Тебе нужна доза нашего супрессанта дважды в день, иначе ты умрешь.

Элени вздохнула и закрыла глаза. Тимьян и Рустайя смотрели с вызовом; Гальяна – просто грустно. А Земолай… ох. В ней все же осталась капля чувств, и она раскалилась добела – это была лава, это были сломанные коленные чашечки, черные мешки и долгое падение с высокой скалы.

– То есть все это брехня? После всех уговоров вы заявляете мне, что я просто сменила одну зависимость на другую? Вы не сделали ничего!

– Наша формула станет достоянием общественности, – возразил Тимьян. – Никто не должен жить или умирать по воле механского начальства.

– И где я могу ее получить?

Виноватое молчание. Они дружно отводили глаза, и Земолай думала, что захлебнется собственной желчью. Но винить их не получалось, пусть она и ненавидела их за это. Она представляла собой неизвестную величину, посвященную в опасную информацию, и им что-то от нее нужно. Конечно, они оставили себе рычаги воздействия.

А затем Гальяна взглянула ей прямо в лицо.

– Мы собираемся проникнуть на тренировочный полигон Павы, – сказала она, совершенно не стыдясь. – Мы хотим, чтобы ты дала нам код от оружейной.

Долгие секунды Земолай могла только смотреть на нее, одновременно возмущенная и впечатленная такой дерзостью – сбежать из одной крепости мехов только для того, чтобы добровольно влезть в другую. Но все чувства заслонила ярость, вызванная подтекстом просьбы: помоги нам или придется умереть.

Гнев пополам с ядом хлынули из нее неудержимым грозовым потоком. Она обзывала их трусами, идиотами, чудовищными младенцами, не имеющими ни малейшего представления о том, во что ввязываются, и когда она выберется из этой гребаной ржавой клетки!.. Тарелка полетела в прутья, а затем последовал полновесный удар ногой – с потолочного крепежа посыпалась пыль.

– Ладно, ладно! – произнесла Элени.

Внезапно она начала хватать своих людей за локти и подталкивать к двери, и детсадовская банда отступила, чтобы обсудить ситуацию без посторонних.

Земолай потребовалось добрых полчаса, чтобы успокоиться, но к тому времени у нее уже сложилось зерно плана побега и, что еще важнее, возвращения домой.

Глава пятая

Мы увидели в них мудрость, намного превосходившую нашу. Мы томились по их водительству; мы на коленях молили о нем, и они были рады услужить.

Они сказали: не нужно умолять. Они сказали: мы желаем вашего внимания так же сильно, как вы желаете нашей речи.