Пересмешник на рассвете. Книга 1 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

– Я? Ну… – Клара вытащила из кармана картонку. – Вот. Как-то так.

Мадам Буше взяла картонный прямоугольник. Мельком глянув на адрес, написанный от руки, она перевернула его и уставилась на аккуратно приклеенную газетную вырезку:

«По результатам судебного разбирательства владелицей отеля “Луна” была признана Ирма Бенедикта Буше, младшая дочь…»

Белесые брови поползли вверх. Такого мадам Буше не ожидала.

– По результатам… Чего? Бог мой! Да это же было семь лет назад!

– До нас газеты доходят с опозданием, – попыталась отшутиться Клара. Нельзя же говорить, что все эти семь лет она берегла газетную заметку как зеницу ока? Как счастливый билет и единственный пропуск в другую, лучшую жизнь.

– Надо же! Кто бы мог подумать! – Проведя ее по коридору, мадам Буше открыла дверь ближайшего номера. – Входи, не стесняйся. Ты голодная? Ужин у нас в восемь, но можно что-нибудь сообразить. Я заварю чай.

На пороге Клару встретили еще три белые кошки. Обнюхали ее и разбрелись по двухкомнатному номеру. На самом деле кошек здесь было гораздо больше: на подоконнике и на полках стояли многочисленные статуэтки из белого фарфора. Пока Клара оглядывалась, мадам Буше прошла к стенному шкафчику и вытащила пару чашек с блюдцами.

– Сейчас я все устрою. – Она поставила чашки на столик. – А ты присаживайся, присаживайся…

Клара устроилась на краешке облезлого дивана, и тут же о ее ногу принялась тереться одна из любимиц мадам Буше. Клара потрепала ее за ухом. Она старалась не обращать внимания на висящий в комнате резкий запах.

– Так значит, ты прочитала газету и решила меня навестить? – сказала мадам Буше, разжигая примус.

– Как-то так.

– Ох… Наш отель уже совсем не тот, каким был прежде. Такие времена. Но я очень, очень рада тебя видеть, девочка моя. Последний раз я видела тебя совсем крохой. Еще до того, как…

Она замолчала. Дверь номера приоткрылась, и вошел управляющий с саквояжем. Не сказав ни слова, он поставил его на пороге и удалился.

– Спасибо, господин Шильке! – крикнула ему вслед мадам Буше и много тише добавила: – Хорошо, что ты его проучила! Он заслужил хорошую трепку. Я рада, что из тебя выросла настоящая катлинка. Отец бы тобой гордился. А как поживает твоя мать? Она тоже приехала или осталась на юге? Представляешь, я приняла тебя за нее! Ты так похожа на нее в молодости! Я даже подумала: зачем Ампаро так коротко постриглась? У нее…

– Мама умерла. – Клара поняла, что больше не выдержит этот словесный поток. – Давно. Через полгода после отца.

И мадам Буше так и застыла с открытым ртом, обратившись в жутковатую статую с алебастровым лицом. Прошло не меньше минуты, прежде чем она осознала сказанное, и еще столько же ей потребовалось, чтобы справиться с голосовыми связками.

– О господи… Что? Умерла? Как?!

Клара тихо вздохнула. Ей совсем не хотелось отвечать на этот вопрос, но она должна была на него ответить.

– Мама не смогла смириться. Вначале еще пыталась бороться, а потом что-то сломалось. Совсем перестала есть и даже не вставала с постели. Так и угасла.

Из горла мадам Буше вырвался булькающий хрип.

– Ох! Бедная моя девочка! А ты? Как же ты? Ты же была совсем кроха, когда…

Она так разволновалась, что лицо ее пошло пятнами. Вытащив белый платок, она вытерла со лба испарину.

– А что я? – Клара вздрогнула от дурных воспоминаний. – Меня отправили в приют для девочек-сирот при монастыре Святой Августы. После войны нас таких было много.

– Да как же так!

Клара пожала плечами.

– Ну, все лучше, чем бродяжничать по Лос-Франка. Домой я вернуться не могла – роялисты сожгли шато. Да и что делать малявке одной в пустом доме? Родственников у нас не осталось.

– Ох, если бы я только знала! – Мадам Буше принялась мерить комнату шагами, заламывая руки. Пара кошек неотступно следовала за ней по пятам. – Да если бы… Меня же ранили в стычке с роялистами, пришлось уехать на север. А потом… Потом я не смогла вернуться, на то были свои причины. Но если бы я только знала!

– Что поделаешь, – вздохнула Клара.

Ей стало неловко из-за того, что мадам Буше начала оправдываться. Ну, знала бы она о случившемся, что бы это изменило? Ни ее отца, ни мать мадам Буше вернуть не могла, а в сравнении с этой потерей все прочие беды уже не беды.

Именно в этот момент дверь резко распахнулась и в номер ворвалась, иначе не скажешь, маленькая светловолосая девочка. Все кошки мигом бросились врассыпную, прячась кто за диван, кто под шкаф, а кто в соседней комнате. Девочка же, промчавшись как метеор, врезалась в живот мадам Буше, едва не сбив ее с ног.

– Мам, мам, мам! Ты представляешь?! Она выплыла через трубу, а потом выследила главаря анархистов, когда тот хотел уничтожить Секретные Документы! Он выстрелил в нее из револьвера, спрятанного в рукаве, но промахнулся… А потом ей на помощь пришел капитан Тайной Жандармерии, и они вернули Секретные Документы. И они узнали, что анархисты готовят заговор, чтобы убить Президента и устроить…

Мадам Буше зажала девчонке рот ладонью.

– Тише, тише, милая. Зачем так кричать?

– Но мам! – Девочка отстранила руку. – В следующей серии…

– Следующая серия будет через неделю. А сейчас успокойся. Не видишь? У нас гости.

Девочка повернулась и только тогда заметила Клару.

– Ой… Здрасьте…

Мадам Буше взъерошила ей волосы. Девочка нетерпеливо отстранилась. Склонив голову, она с подозрением оглядела Клару из-под упавшей челки. Мадам Буше переминалась с ноги на ногу, переводя взгляд с одной на другую. Комкала в кулаке платок.

– Познакомьтесь, – наконец сказала она. – Это Дафна, моя дочь.

Девочка кивнула.

– Очень приятно, – сказала Клара. – А я…

Мадам Буше откашлялась.

– А это Клара, – и она так сильно сжала плечо Дафны, что девочка вскрикнула, – твоя сестра.

Глава 7

Муха никак не хотела умирать. Упрямица дергалась, сучила лапками и волчком вертелась на острие длинной иглы. Прозрачные крылышки дрожали с тихим, но неприятным жужжанием. Всеми силами муха пыталась освободиться, механически боролась, будучи просто неспособна осознать, что она обречена. Как глупо.

Капитан Варгас поднес иглу к кончику носа, разглядывая насекомое. Это была хорошая муха – большая, жирная, с блестящим золотисто-зеленым брюшком. Выпученные глаза дробились множеством граней, переливались металлической радугой. Интересно, каким его видит насекомое? Понимает ли оно, что сейчас именно от