Пересмешник на рассвете. Книга 1 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

по голове мешком с кирпичами. Губы его беззвучно шевелились, взгляд поплыл. Зарывшись рукой в спутанные кудри, он дернул себя за волосы и жалобно посмотрел на друга. Флип развел руками.

– Не понимаю… Зачем Президенту огромный кактус? Говорят, у него есть личный зверинец, но кактус…

– Лживые ублюдки!

Хавьер вскочил и заметался по комнате, с кулаками бросаясь на стены. В тесной каморке ему было не развернуться, и Флип вжался в стену, чтобы не попасть под горячую руку. В ярости его товарищ был страшен, как черт.

– Так, значит?! Так?! Суки! Ублюдки!

Что есть силы он пнул ножку кровати. Дерево затрещало. Лицо Хавьера перекосило от боли, но едва ли это его успокоило.

– Аккуратнее! – возмутился Флип. – Сам будешь чинить!

Хавьер повернулся. Выглядел он точно ожившая карикатура на анархиста, из тех, что печатают в «Суаре»: лохматый, глаза навыкате, на лице злобная гримаса. Дикарь, ничуть не похожий на разумного человека.

– Есть выпить?

Флип покачал головой.

– Тогда дай сигарету.

В пачке оставалось три штуки, но Флип решил, что не время напоминать об экономии. Он перебросил Хавьеру сигареты.

– Трусливые твари, – процедил тот, закуривая и снова валясь на кровать. – Так, значит? Значит, ничего не было?

В голосе его прозвучали обиженные нотки – точь-в-точь как у ребенка, у которого отобрали конфету.

– А ты ждал иного? – Флип вскинул бровь.

– Представь себе! Я все гадал, кем они меня назовут? Социалистом, анархистом, психом ненормальным… Неважно. Умные люди прочли бы между строк. Поняли бы, что есть еще в этой стране люди, которые не пляшут под президентскую дудку и готовы сражаться. А вместо этого они молчат, будто ничего и не было!

– По-твоему, на радио сидят идиоты? Думаешь, они не понимают, что, если они передадут подобное сообщение, уже завтра кто-нибудь повторит твою выходку?

– Продажные лживые твари. – Хавьер затянулся. Сигарета разом истлела на четверть.

– Разумеется. Это же правительственные новости. Я стараюсь их не слушать. Зачем мне знать, что Президенту подарили огромный кактус?

Флип на секунду задумался и взял чистый листок. Карандаш заскрипел по шершавой бумаге: Президент и Кактус. Президент КАК кактус? Происходит удивительное превращение: Президент просыпается утром и понимает, что превратился в растение… Скомкав листок, Флип бросил его на пол.

– Если по радио и можно что-то слушать, так это «Приключения Клары».

У Хавьера стал такой вид, будто он надкусил яблоко и вдруг обнаружил, что проглотил половину червяка.

– Чего?! «Приключения Клары»? Умный же вроде человек! Как ты вообще можешь слушать эти полицейские радиопостановки?

Флип пожал плечами.

– Они поэтичны. Так или иначе, но в этих радиоспектаклях лучше всего проявилась сущность нашего века, независимо от моды и вкусов публики[5].

– Поэтичны? – Хавьер хмыкнул. – Они тупы и вульгарны. Дешевое развлечение для публики, лишенной даже зачатков вкуса. Эти глупые сказочки нужны для того, чтобы пудрить людям мозги и уводить их от реальности. Они насквозь лживы и сочатся президентской пропагандой. Там что ни злодей, так социалист или анархист – мелочный, жадный и мечтающий о власти. А профсоюз – это такое тайное общество, которое обманывает и держит в страхе глупеньких рабочих. Зато хорошие парни ясное дело кто – жандармы да брешисты. Если б не они да та девица, весь мир бы рухнул в тартарары. Вот и вся поэзия. Тьфу!

– Ты слишком серьезен, – усмехнулся Флип. – Отбрось скепсис! Только представь: тайное общество, секретная комната, загадочный яд и бомба с часовым механизмом. Да здесь в каждом слове больше поэзии, чем во всех стихах, что я написал.

– Ну, знаешь… – Хавьер приложил руку к животу. – Слушай, а пожрать у тебя найдется? Пока кишки в узел не завязались?

– Нет, – сказал Флип. – В восемь будет общий ужин для постояльцев отеля. Ты вроде как постоялец, так что можешь присоединиться.

– В восемь? – простонал Хавьер. – Так долго?

– Такие порядки.

Флип протянул руку, чтобы выключить приемник – любовные страдания певицы действовали на нервы. Но в этот момент раздался громкий треск. Песня оборвалась на середине, сменившись раскатами дикого потустороннего хохота, какой можно услышать разве что в клинике для душевнобольных. У Флипа упала челюсть – ничего подобного он в жизни не слышал, и от этих звуков у него волосы на загривке зашевелились и гадко засосало под ложечкой. Что… Что это было? На мгновение мелькнула дикая мысль, что его самодельное радио поймало волну из того, другого мира. Голос тех, кого уже нет с нами. Он в ужасе посмотрел на Хавьера – тот сидел на краю кровати и хлопал глазами. Что ж, это означало лишь одно: ему не померещилось и он действительно слышал то, что слышал. Чудовищный дикий хохот…

Флип нервно сглотнул застрявший поперек горла комок.

– Что… – начал он, однако договорить ему не дали. Динамик снова зашипел, но на сей раз вместо жуткого хохота послышался вполне себе человеческий голос:

– Добрый вечер всем, кто нас сейчас слышит! Приветствуем вас на волне радио «Кукабарра» – единственной свободной радиостанции в этой стране!

– Эй! Эй! Это еще что за шуточки? – задвигался Хавьер. А радио продолжило вещать хрипловатым мужским голосом:

– В первую очередь мы хотим выказать глубочайшее восхищение храбрым поступком Президента Республики. Ведь сегодня Господин Президент выступил перед собранием ветеранов – спустя месяц после того, как был подписан закон, вдвое сокративший военные пенсии…

Флип и Хавьер переглянулись.

– Президент умело использовал сложившуюся экономическую ситуацию. Рост цен на продукты, включая тухлые яйца и гнилые овощи, способствовал тому, что выступление прошло без происшествий. Но впредь мы бы не советовали Господину Президенту покидать личный бронепоезд без крайней необходимости. Кто-то, правда, утверждает, что вместо Президента Республики в путешествие по стране отправился его двойник, но разве можно принимать всерьез подобные слухи?

– Сделай-ка погромче, – прошептал Хавьер, однако Флип не шелохнулся. Чутье подсказывало, что такие новости не стоит слушать на полной громкости.

– К другим новостям. Пьер Бреши заключил долгосрочный договор о сотрудничестве с Аланом Хикки, владельцем крупнейшей в стране обувной мануфактуры. Погром, учиненный в штаб-квартире профсоюза, сорвал планирующуюся забастовку. Три лидера профсоюза бесследно исчезли вместе с кассой организации. Обувная мануфактура Хикки продолжает работать в обычном режиме. Задержки по выплатам не превышают пяти месяцев…

Хавьер присвистнул. Глаза его уже готовы были выкатиться из орбит.

– Мне не мерещится? Ты тоже это слышишь?

– Слышу.

Флип был совершенно сбит с толку – как тем, что услышал, так и тем, что прозвучало это на волне Центрального Радио. Только сумасшедший мог пустить подобное в эфир. Конечно, ничего нового в фактах, о которых с ехидством рассказывал диктор, не было. Так или иначе все о них знали. Но чтобы об этом открыто говорили по радио… Это будет