Тот, кто пришел из завтрашнего дня (1-11часть) - Алёна1648

должен делать для других, но забыл, что у него есть и собственные нужды. Он был омегой в этом обществе, где от него постоянно требовали выполнения роли: быть полезным, выполнять обязательства, всегда оставаться в подчинении, всегда быть тем, кто отдаёт. Всё остальное, всё, что касалось личного пространства и простых вещей, уходило на второй план.

Он шагнул к столу, где на фоне тусклого света лампы лежали его записи. Простое напоминание о том, что нужно заботиться о себе. Записанные на листке слова казались ему странными, но в то же время — почти освобождающими. Пальцы его слегка дрожали, но это было не от усталости, а от напряжения, которое оно вызывало внутри. Он чувствовал, как давно забытая решимость снова появляется в его груди.

Мирослав зажёг лампу. Мягкий свет окутал его, словно давая ему момент, который, казалось, был ему недоступен долгие недели. Он взглянул на себя в зеркало, и в его отражении он увидел не того человека, которым был раньше. Он видел лишь омегу — усталого, поглощённого обязанностями, чьи взгляды стали тусклыми от бесконечной рутины. Но, может быть, этот взгляд, осветлённый светом лампы, означал перемены? Он увидел слабое, но отчаянное желание изменить что-то в своей жизни. Свою жизнь, которую он так долго оставлял на задний план.

Время, казалось, замедлилось. Простое действие — включить свет, сделать шаг вперёд, переставить одну вещь в жизни — казалось, за ним стояло столько скрытых чувств и осознаний. Все его мысли, на мгновение, сосредоточились на одном. Он понял, что долгие недели, прожитые в этом новом мире, в этом новом времени, не просто создали отрыв от реальности, но и вырвали его из потока собственной жизни. Он как будто отдалился от самого себя.

— Мне нужно это изменить, — прошептал он себе в ответ, как будто повторял формулу, которая должна была стать законом. — Нужно остановиться и разобраться. Нужно дать себе шанс быть живым.

Он медленно начал записывать планы на завтрашний день. Просто, ясно и по существу.

Купить продукты. Позаботиться о себе. Уделить внимание здоровью.

Обычные вещи, которые казались такими элементарными, но которые он так давно забыл. Это было возвращение к себе. Это был первый шаг в ту реальность, которой он желал жить, а не ту, которую навязывала система.

Он думал о том, что не может всё изменить за один день. Но, по крайней мере, он снова вспомнил, что есть он сам. И это значило уже больше, чем любые обязанности или требования внешнего мира.

Когда его взгляд вновь упал на записанные слова, он почувствовал некое облегчение, хотя и не мог точно понять, что именно это значило. Может быть, это было начало перемен, или может быть — это было всего лишь наивное стремление к чему-то большему. Но в этот момент, сидя в комнате, освещённой только тусклым светом лампы, он почувствовал, как его сердце, которое так долго не знало покоя, стало слегка легче. Он начал понимать, что каждый шаг — это возможность, каждое мгновение — это шанс для изменений. И, возможно, всё будет иначе. Всё будет так, как должно быть.

Мирослав встал, собрался с силами. Он больше не мог позволить себе оставаться в этом странном промежутке между реальностью и желанием перемен. Это была его жизнь, и теперь он был готов вернуться в неё по-настоящему.

Мирослав, стоя перед шкафом, снова взял пальто, которое висело на крючке, неподалёку от тусклого зеркала, отражавшего его силуэт. Он застегнул пальто, не спеша, ощущая вес каждого движения. В воздухе витала странная тишина, и даже шорох ткани казался слишком громким, как будто всё вокруг замедлилось, давая ему время осознать своё положение. Его руки, привычно уверенные в действиях, теперь ощущались тяжёлыми, будто каждое их движение отзывалось в теле каким-то странным сопротивлением, как будто ему не хватало сил на то, чтобы просто идти дальше.

Он снова окинул взглядом свою маленькую комнату, наполненную едва уловимым запахом старых вещей, документов, перегоревших ламп. Эта комната была его убежищем, его убежищем от мира, который он не выбирал, но в котором оказался. Он быстро отвёл взгляд, чтобы не терять времени. Он знал, что жизнь, эта жизнь, которая не была его, требует всё больше и больше. Он был готов сделать шаг, но его мысли о текущем состоянии жизни, о том, как он дошёл до этого момента, не отпускали его.

Затем он подошёл к столу и достал ключи. Их металлический лязг был резким, но не отвлекал. Он слегка стиснул их в руке, ощущая их тяжесть, символизирующую его связь с этим временем, с этим местом. Пальцы дрожали, но не от слабости. Это была реакция его разума, который колебался между обыденностью и осознанием той вины, что он сам на себя возложил, поглощённый обязательствами, забыв, что у него есть своя жизнь.

Его мысли прервались, когда он быстро накинул пальто и подошёл к двери. Он почувствовал её холод, как будто сама дверь была стеной между ним и тем, что могло бы стать нормальной жизнью. Он выдохнул, но всё равно был готов.

Мирослав приоткрыл дверь, и на мгновение почувствовал, как воздух коридора стиснул его, стал ещё тяжелее. У него была чёткая цель — он точно знал, что надо выйти и сделать шаг. Бежать. Но не убегать. Его шаги были уверены, но они не отдавались глухим эхом в пустом коридоре. Всё происходило слишком плавно, слишком тихо. Мирослав, тем не менее, знал, что он должен был идти в магазин. Он знал, что покупки, которые казались ему такими банальными, были теперь важны. Но важны не потому, что он должен был обеспечить себя. Важны потому, что этот шаг был его личным актом воссоединения с реальностью.

Он подумал о пасте, о простых вещах, которые раньше казались малозначительными. Почему он не обращал на них внимания раньше? Теперь ему стало ясно: возвращение к себе было шагом, который мог бы оказаться началом того, что он сам называл переменами. И перемены не в работе, не в забвении себя, а в том, чтобы вернуться туда, где он был живым, и иметь право на простое существование.

Когда он вышел на улицу, холодный вечерний воздух обрушился на него, как напоминание о мире, полном обязанностей, мира, который ему не чужд, но в котором он терял себя. И теперь, когда он выходил, каждый шаг