Never Fade Away - Барышников

Выпустив еще с пяток бронебойных и вызвав попаданиями отчаянный вой, в котором слился металл и какое-то животное эхо, Ви криво усмехнулся, почти победно, но тут же сам взвыл яростно от боли, выпустив Малориан из рук. Пули из винтовки Смэшера разворотили его левую ладонь, поддерживавшую рукоять пистолета. Агоническая пульсация прорвалась через стимуляторный туман, резанула остро, набирая обороты, ломанулась по руке вверх, к плечу, опаляя кисть. Искрило. Биомон сыпал истериками.

И наемнику было страшно взглянуть на свою руку, потому что, судя по заполошной реакции вечно все преувеличивающего тела, ладони там не было вовсе. Но Ви, скользнув в укрытие и сползая по гладкой мерцающей стенке сервака, неимоверным усилием заставил себя, шипя сквозь зубы, бросить взгляд прищуренного единственного рабочего глаза на кисть. Мизинца и безымянного пальца не было: их оторвало ровно — судя по всему, одной пулей. Кровь выплескивалась толчками — и в такт толчкам руку раздирало бескрайней болью. Мягкие ткани между большим и указательным пальцем распахало почти до кости вторым попавшим в цель выстрелом. Точно в том самом месте, где кибернетическую конечность Джонни пересекала обуглившаяся трещина. Соло на каких-то последних жарких остатках адреналина ухмыльнулся совершенно сумасшедше, оценив иронию судьбы. С другой стороны — спасибо, что не правую. Если бы не передозировка стимуляторами — он бы уже валялся, подвывая в голос. А так только дыхалку перебивало от мучительных острых подергиваний. И кровью истечь не должен — химия подстрахует, свернет.

— Сука… — выдохнул рядом неверяще и зло Джонни.

— Время, кажись, вышло, — хрипло и уперто рыкнул Ви, запуская одну за другой под ноги боргу три гранаты подряд, молясь про себя, чтобы этого, блять, уебану хватило, чтобы свалиться с копыт и наконец-то растерять свою ебучую броню. Вариантов у Ви оставалось все меньше. А вот бешенство только росло. И наемник осознавал, что оно не покинет его, пока он не доберется до мягкого живого мозга Смэшера, не уничтожит эту искру чудовищной жизни.

Пиздануло так, что осколки разлетелись во все стороны, посекло серваки, торчащие колоннами из пола по всему залу. Один даже взорвался.

Ухватив ствол Джеки в правую руку, Ви покачиваясь, поднялся на ноги и, глубоко вдохнув наполненный запахом дыма и паленой кибернетики воздух, осторожно высунулся из-за стелы.

Густо окутанный всполохами слабого пламени борг стоял на коленях посреди зала, уродливый, замерший, почти безжизненный. Лишь подергивался иногда. Голосовая система исходила надсадным звуком цифровых помех. Угловатую броню с него начисто смело взрывами, обнажив металлический жуткий каркас, словно утрированно повторявший очертания человеческого тела.

Искореженное и побежденное чудовище — уже давно не человеческое существо, наводившее ужас одним своим именем. Монстр, когда-то уничтоживший человека, которого Ви невообразимо полюбит спустя более чем пятьдесят лет после его смерти. Самоуверенная жестокая тварь, в погоне за неуязвимостью, славой и первенством среди соло готовая отдать все, не считаясь с фантастическим количеством жертв.

Как ни странно, но наемник не испытывал чистой бурлящей радости, уместной для этого момента. Глухое удовлетворение, удушающую ярость, и горечь от того, что эта победа запоздала на долгие годы — это да.

Рокер отрисовался за спиной Смэшера, сверкнул рассыпавшимися пикселями, сплюнул на пол и закурил, улыбаясь криво, одновременно победно, презрительно и болезненно. Принялся как обычно нервно, энергично метаться из стороны в сторону: пара коротких шагов, изящный резкий разворот на каблуках, рывок в обратную сторону. Движения завораживающе гибкие, красивые, животные — можно смотреть вечно, как на пламя. Взгляд Сильверхенда перемещался с поверженного монстра на Ви. И, удивительно, но в его прищуренных карих глазах соло тоже не видел казалось бы логичного при этой ситуации всепоглощающего довольства. И не чувствовал мстительного восторга. Эмоции Джонни были яркими и ясными всполохами в сознании Ви: дело сделано отлично, так, как было должно, а сейчас нужно покончить с ним, забыть навсегда и сосредоточиться на более важных задачах. Куда более приоритетных. Для наемника. Для самого рокера. Спасти Ви, вернуть ему его жизнь. Да и Микоши ждет их уже слишком долго. Пора разъебать наконец блядскую тюрьму душ во имя светлого, сука, будущего всего человечества.

— А теперь про неоплаченный счет, мудак кибернетический, — задыхаясь от боли, прижимая искалеченную кисть к груди, пытаясь укачать ее, немилосердно горящую, Ви шагнул вперед, приближаясь к потрескивающему в прошивающих его разрядах боргу. Да, пора было заканчивать, но ублюдок должен был услышать это имя перед своей смертью. Возможно, для соло это было важнее, чем для самого Сильверхенда. Что же, иногда Ви смутно подозревал, что он любит рокербоя сильнее, чем тот — сам себя. — Привет тебе от Джонни Сильверхенда, уебок.

— Ты издеваешься или что? — прохрипел Адам металлическим глухим голосом, снова содрогаясь.

Издевался ли наемник? А издевался ли Смэшер, когда ронял свою презрительную фразу, прежде чем выпустить пули из своего наручного пулемета по беспомощному Джонни, распластанному после кошмарного падения с высоты на крыше пылающей Арасака-Тауэр? Прежде чем уничтожить эти силу, огонь и свободу?

Ви хотел, чтобы имя рокера мучительно пылало в больном мозгу борга охуенно огромными буквами, когда он отчалит в ебаную преисподнюю. И чтобы оно сопровождало его всю посмертную вечность, если она существует. Жаль, конечно, вряд ли есть другая жизнь после смерти, кроме энграммной. Лично для этой кибернетической бляди стоило бы ее персонально обеспечить.

— Джонни? — приглашающим жестом наемник протянул в сторону Сильверхенда пистолет, признавая его право на добычу, на месть, на возмездие. Но рокербой внезапно отрицательно качнул головой.

— Просто кончай его, — переносицу Джонни пересекла знакомая горизонтальная морщинка, а верхняя губа дрогнула, приподнимаясь в нетерпеливом оскале. — Давай, Ви, время.

— Не повезло тебе, мудила, — Ви солгал бы, если бы сказал, что этот исход его огорчал или не устраивал. Желание уничтожать затапливало его до краев. Оскалившись, соло сунул ствол в кобуру. Заходясь от чистейшего потока ярости, размахнулся правой здоровой рукой, крутанув мощность до максимального показателя, и вонзил пальцы в живой, гладкий, горячий мозг борга, стискивая, сжимая, выкручивая и дергая на себя. В горсти сначала треснуло, затем лопнуло, просочилось меж пальцами, потекло влажно и склизко, и соло, стиснувшего зубы до скрипа, чуть не вывернуло одновременно от бешеного удовлетворения и отвращения разом. Красные оптические импланты уебана мигнули дважды и погасли. Смэшер очень символично рухнул прямо под ноги рокера, распластавшись изломанно и жалко. Сильверхенд неопределенно дернул уголком губ, глядя сверху вниз на своего поверженного врага, вновь затянулся, крепко сжав фильтр губами, и