Внедроман. Полная версия - Алексей Небоходов

стремления и освобождения. И всё это время какой-то тихий голос внутри твердил ей: "Это безумие", но ей было все равно – она знала только одно: этот миг принадлежал ей и никому больше.

Каждое движение казалось бесконечным погружением в просторы чувственности – там, где время остановилось и мир стал чем-то далёким и незначительным. Александра чувствовала себя живой как никогда ранее – влага на коже, тяжесть дыхания Гоши над ней. Она казалась забытой сиреной из старинного мифа – существом, что призывало своей красотой к гибели.

Он входил в неё снова и снова, с каждым разом вызывая у неё новый вздох наслаждения; каждое движение отзывалось эхом в самых интимных уголках её существа. Слёзы удовольствия увлажнили её щеки под прикосновением его губ; это была блаженная агония от переполненности чувствами.

Они занимались любовью тихо, стараясь не разбудить Катерину в соседней комнате. Только скрип кровати и приглушённые вздохи нарушали ночную тишину. Гоша целовал её шею, плечи, находя в темноте чувствительные точки. Александра выгибалась под ним, наслаждаясь тяжестью его тела.

Странным образом эта пьяная ошибка была нежнее их первой встречи. Может, алкоголь сделал Гошу сентиментальным, может, темнота добавила интимности. Они двигались в едином ритме, дыхание смешивалось, тела сплетались всё теснее.

Оргазм накатил мягкой волной. Александра задрожала, прижимаясь к нему. Гоша замер, уткнувшись лицом в её волосы, содрогаясь от разрядки. Потом обмяк, скатился на бок и через минуту уже спал пьяным сном.

Александра лежала рядом, разглядывая его профиль в полумраке. Утром будет неловко, когда он поймёт ошибку. Но сейчас было хорошо – тепло его тела, мерное дыхание, ощущение близости.

В это самое время Николай остановился перед спальней Катерины, покачиваясь. В голове мелькнула мысль, что он, кажется, что-то перепутал, но проверять уже не было сил. Рука нашарила ручку, толкнула – дверь поддалась.

Комната встретила его благословенной темнотой и прохладой. Пахло женскими духами – что-то цветочное, с нотками сирени. Николай на мгновение замер, пытаясь сообразить, почему его комната пахнет иначе, чем обычно, но алкогольный туман в мозгу не позволял делать логические выводы.

Ноги сами понесли его к кровати – белое пятно в темноте. Он рухнул на неё всем весом, не снимая даже ботинок. Матрас прогнулся, скрипнув пружинами, а из-под одеяла донёсся сонный женский голос:

– Гоша? Ты вернулся?

Катерина спала чутко, как все женщины, привыкшие ждать. Она почувствовала знакомую тяжесть мужского тела рядом, вдохнула запах алкоголя и табака – обычные спутники Гошиных посиделок.

– М-м-м-м… – невнятно пробурчал Николай, уткнувшись лицом в подушку.

Его сознание плавало где-то между сном и явью, не в силах осмыслить происходящее. Мягкая постель, женское тепло рядом – всё это казалось естественным продолжением пьяного вечера.

Катерина повернулась к нему, обняла, прижалась. Сквозь тонкую ночную рубашку чувствовалось тепло её тела. Руки скользнули по его пиджаку, нащупали пуговицы.

– Опять нажрался, – ласково проворчала она. – Ну что ж ты так, милый. Давай раздевайся, неудобно же в одежде.

Её пальцы ловко справлялись с пуговицами, стягивали пиджак. Николай покорно поднимал руки, позволяя себя раздевать, как ребёнка. В его затуманенном сознании происходящее казалось вполне логичным – кто-то заботится о нём, помогает устроиться удобнее.

Рубашка последовала за пиджаком. Катерина расстёгивала пуговицы одну за другой, её движения были привычными, отработанными. Сколько раз она так раздевала Гошу после его загулов, укладывала спать, ворча для порядка, но в глубине души радуясь, что он вернулся домой.

– Ботинки сними хоть, – шепнула она, сползая ниже по кровати.

Шнурки поддавались плохо в темноте, но она справилась. Ботинки глухо стукнули об пол один за другим. Затем настал черёд брюк. Ремень щёлкнул пряжкой, молния прошелестела вниз.

Николай приподнял бёдра, помогая стянуть брюки. Его тело действовало на автопилоте, подчиняясь заботливым рукам. Прохладный воздух коснулся обнажённой кожи, принося облегчение после духоты одежды.

Катерина вернулась наверх, устроилась рядом. Её рука легла ему на грудь, погладила по редким волоскам. В темноте она не могла разглядеть лицо, да и не пыталась – всё казалось таким привычным, таким правильным.

– Соскучилась я, – прошептала она, целуя его в шею. – Третий день почти не виделись.

Её губы скользили по коже, оставляя влажные следы. Николай застонал, его тело начало реагировать на ласки, пробуждаясь несмотря на алкогольное опьянение. Инстинкты оказались сильнее помутнённого сознания.

Катерина почувствовала его реакцию и улыбнулась в темноте. Её рука скользнула ниже, под резинку трусов. Пальцы обхватили плоть.

– Ого, кто-то рад меня видеть, – хихикнула она.

Не дожидаясь ответа, она сползла ниже под одеяло. В темноте и тесноте постели её движения были уверенными – она знала, что делает. Трусы были стянуты вниз, и её губы коснулись заветного для всех женщин места.

Николай дёрнулся от неожиданности. Даже сквозь пьяный туман ощущения были яркими, острыми. Влажное тепло обволакивало его, язык выписывал узоры по чувствительной коже. Он застонал громче, инстинктивно подаваясь бёдрами вверх.

Катерина принимала его глубже, её голова двигалась в размеренном ритме. Она знала, что нравится Гоше, какой темп и глубину он предпочитает. Правда, что-то казалось непривычным – может, запах другой, может, размер… Но мысль не успела оформиться, растворившись в чувственном удовольствии момента.

Её рука ласкала, пока рот творил другое волшебство. Николай уже полностью возбудился. Пьяное оцепенение отступало, сменяясь нарастающим желанием.

– Хватит, – прохрипел он, оттягивая её наверх. – Иди сюда.

Катерина послушно поднялась, стянула через голову ночную рубашку. В темноте были видны только смутные очертания её фигуры – мягкие изгибы груди, талии, бёдер. Она перекинула ногу через его тело, устроилась сверху.

Рукой направила его ко входу. Оба застонали от предвкушения. Затем она медленно опустилась, принимая его в себя.

– А-а-ах… – выдохнула Катерина, замерев на мгновение.

Ощущения были знакомыми и в то же время новыми. Что-то было не так, как обычно, но возбуждение затмевало все сомнения. Она начала двигаться – сначала медленно, привыкая, затем всё быстрее.

Николай лежал под ней, положив руки ей на бёдра. Сквозь алкогольную дымку пробивались волны наслаждения. Тугое влажное тепло обволакивало его, массировало при каждом движении. Он сжимал её бедра, помогая задавать ритм.

Кровать скрипела в такт их движениям – пружины протестовали против такой активности.

Катерина двигалась всё яростнее, преследуя нарастающее удовольствие. Она опиралась ладонями о его грудь, откинув голову назад. Волосы разметались по плечам, груди покачивались при каждом движении.

– Да… да… ещё… – шептала она, ускоряясь.

Николай инстинктивно поддавался снизу, встречая каждое её движение. Его руки скользили по её телу – сжимали груди, ласкали соски, возвращались к бёдрам. В темноте все