Я вернусь в твой сон - Юна Ким

– Что они оба несут? – спросил Хён и, растерянно посмотрев в глаза Минны, еще крепче прижал ее к себе. – Ты… правда умираешь?

– Да, – виновато ответила Минна и почувствовала, как пальцы Хёна задрожали на ее плече. – Прости, я не хотела тебе говорить.

– Почему ты скрыла это от меня? – разъяренно прокричал парень и, не получив от Минны ответа, тряхнул ее за плечи. Он тяжело дышал, будто ему не хватало воздуха. Кожа его лица окрасилась пурпуром. И даже его блестящие глаза стали походить на два мутных стеклянных шара. Словно заведенный, он твердил: – Ты не можешь умереть! Нет! Нет же! Кто сделал это с тобой? Кто?

Воздух дрожал от его слов. В них взрывались отчаяние, боль, бессилие и любовь. Все, что составляло человеческую часть души Хёна. Все, что он подавлял в себе долгие месяцы, пока его и Минну разделял океан. Минна ощущала эти волны пылающей ярости и смотрела на Хёна так, будто видела его впервые. Хён, называвший себя просто другом, держал ее так крепко, как если бы в его руках была собственная жизнь, в то время как Юнхо, произнесший миллион признаний, выбросил ее на снег и растоптал. Ледяная корка, долго покрывавшая сердце Минны, дала трещину. Но кроме Минны эмоциональные речи Хёна никого не тронули.

– Мы с Янми ждем вас, господин Ли Хён, – настаивал Сухоран, поглядывая на наручные часы. – В противном случае мне придется ускорить смерть Со Минны и забрать вас силой. Но, поверьте, мне не хотелось бы этого делать.

– Замолчи! Оставь меня в покое! – срываясь на хрип, проорал Хён. В тот же миг из его ладони вырвался сильный вихрь. Темные потоки ветра захватывали снег и спиралью поднимались вверх, закрывая Хёна и Минну. Они не позволяли остальным приблизиться хотя бы на десять метров. Сквозь сугробы пробивались толстые корни деревьев, сбивая с ног мужчин в масках и оплетая собой шею Сухорана. В изумлении пекхо не сразу стал защищаться, но, опомнившись, ударил торцом ладони по корню и легко разрубил его. Закрываясь от ветра, Янми попыталась отбежать назад, но запуталась в платье и упала в снег. На ее лице читалась злость и отчаяние. И только Ван Хёль, стоявший чуть дальше остальных, завороженно наблюдал за смерчем.

– Наконец-то в нем просыпается настоящая сила полукровки! – сдерживая ехидную улыбку, произнес Сухоран. – Как тебе, Ван Хёль?

– Чего ты добиваешься? – в недоумении спросил мрачный жнец.

– Сухоран, хватит разговаривать! Немедленно схвати Ли Хёна! – заверещала Янми, но ее швырнуло корнем об стену гостиницы.

Протерев глаза от песка, Минна взглянула на Хёна и окликнула его по имени, но он был не в себе и трясся от переизбытка эмоций. Все его силы сосредоточились на вихре. Когда он обратил внимание на Минну, ее тело вдруг стало прозрачным, как у призрака.

– Начинается, – оповестил Ван Хёль. – Со Минна умирает.

– Нет! – воскликнул Хён и сжал ее руку так крепко, что Минна пискнула от резкой боли. Окутывающий их вихрь становился непроницаемым. Когда он окончательно скрыл из виду лицо Минны, время будто бы остановилось. Комья снега, обломанные ветки, камни – все застыло в воздухе.

Рухнув огромной массой на головы Сухорана и Ван Хёля, вихрь разбился об землю и расслоился на клочки серого дыма. На месте, где стояли Хён и Минна, осталась только круглая черная впадина.

– Что это было? – полушепотом спросил Ван Хёль и закашлялся от пыли. – Ли Хён перенес Минну в другое измерение?

– Похоже на то, – кивнул Сухоран, протирая перчаткой серебряную маску. – Разве тебе не нужно сейчас быть в зале суда?

– Нужно, – неохотно признался Ван Хёль. – Но сначала ты объяснишься передо мной за все, что произошло на мосту! Эта девушка рядом с тобой – дочь Дюона и сестра Ан Виёна?

– Ван Хёль, – тихо посмеялся Сухоран и приобнял Янми. – Не торопи время. Придет момент, и ты все узнаешь. А сейчас – позаботься лучше о том, чтобы новые жильцы этой гостиницы не хватились Ли Хёна, или… может… лучше сжечь это место дотла?

– Скорее, уходим, Сухоран! – приказала Янми и, метнув в приоткрытое окно гостиницы огненный шар, повела пэкхо к выходу из двора. Перешагивая через упавшие ветви, изредка подворачивая ноги на высоких каблуках, она заливалась истерическим смехом. У самых ворот ей захотелось оглянуться и насладиться своей работой. Обнаружив, что из окон первого этажа гостиницы валит дым, а растерянный мрачный жнец смотрит ей вслед, она послала ему воздушный поцелуй и прокричала: – Ван Хёль, мы еще увидимся! Передай привет Совету Небес! Скоро господин Дюон лично навестит всех вас!

Глава 63

На Сеул опустились холодные ноябрьские сумерки. Юнхо стоял перед домом Джиён и не решался войти. Его телефон находился в беззвучном режиме весь день, пока он слонялся по городу и выпивал в одиночестве на башне Намсан. Только по возвращении в коттедж Ли Кангиля он заметил несколько пропущенных звонков и сообщение от Джиён. Она писала о смерти Минны. Прочитав это, Юнхо сразу же перенес себя к дому Джиён и едва держался на ногах от волнения. Он толком не успел осознать, что это вовсе не шутка и все происходит на самом деле. Набравшись смелости, Юнхо взялся за дверную ручку, но заплаканная Джиён опередила его и, приоткрыв дверь, высунула нос на улицу.

– Привет, заходи, – грустно улыбнулась она и скрылась в доме.

Но Юнхо не сдвинулся с места. Задержав дыхание, чтобы справиться с ознобом, он неотрывно смотрел на приоткрытую дверь. За ней его ждал приговор, отправляющий в беспросветную тьму. Страх, словно подкравшийся паук, парализовал его, опутал ноги. Где-то там, в глубине дома, лежало бездыханное тело Минны. Такой ее нашли на берегу реки, потому что Юнхо нарушил свое обещание и оставил ее одну. Он всегда знал, что этот день настанет и ему придется посмотреть в лицо смерти. Не своей собственной – ему предстояло увидеть, как умирает та, кого он любил. Но это понимание походило на представление за стеклом. Оно было далеко, в его мыслях. Никак не здесь, не сейчас и не с ним. Всякий раз он думал, что справится, ведь жалкие смертные справлялись с потерей любимых. Но неожиданно для себя Юнхо осознал, что его душа более хрупкая, чем крылья сгоревшего в его ладони мотылька. Глубоко в его груди, там, где прежде колыхалось пламя боли, осталось лишь выжженное поле вины, над которым поднималась буря отчаяния, которую ничем не