Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

Ивейн с Райсом — были слишком заняты, пытаясь побыстрее управиться в Кайрори и вернуться к пятнице в столицу, чтобы оценить всю значимость происходящего. В этот день семилетний Девин Мак-Рори, внук и наследник Камбера, должен был быть официально признан графом Кулдским, вместе с другими дворянами, молодыми и старыми, унаследовавшими титулы после гибели их предшественников на войне.

Помимо этого следовало еще отобрать самые ценные манускрипты Камбера и некоторые вещи, которые еще могли ему понадобиться — так что за этими повседневными хлопотами ото всех ускользнуло нечто куда более значимое, что творилось в Кайрори. Дети Камбера отметили, как возросло число паломников, каждый день преклонявших колена в фамильном склепе Мак-Рори, где «Камбер» покоился рядом с давно почившей супругой, — но не придали этому значения, равно как и не прислушались к словам звучавших молитв.

Никто не вспомнил о толпах, встречавших траурный кортеж на пути армии из Йомейра, о том, что было с Синхилом, когда он увидел в кресле викария михайлинцев живого графа Кулдского.

А Камбер тем временем жил жизнью Элистера Келлена. Ему не могло быть известно, что могила в Кайрори становится местом поклонения верующих из окрестных деревень и городов, что охваченный горечью король проводит многие часы в размышлениях над тем, что видел в спальне настоятеля, что михайлинский рыцарь не решился бы рассказать о том, что, по его мнению, произошло той ночью. Камбер с головой окунулся в свои новые обязанности и укреплял связи и знакомства, полезные будущему епископу Грекотскому. В те дни Камбер Кулдский и все его проблемы отошли в тень.

Сейчас самым неотложным было определение преемника и выборы настоятеля Ордена. Почти три дня ушло на это. Он говорил с кандидатами и другими членами Ордена, с каждым днем все больше постигая работу клерикального механизма, в который так неожиданно попал и сделался его частью.

Кое-что Камбер узнавал самым обычным способом — настоятелю охотно рассказывали очень многое. Остальное легко было выяснить, применив магические способности, если его собеседниками были люди. Иные бедняги и не ведали, как бесполезна и унизительна их ложь. Даже от Дерини удавалось узнать то, что не прикрывали защиты. Такие сведения любой из их племени мог почерпнуть, оставаясь незамеченным.

Соискатели из числа людей поддавались глубокому проникновению. От них Камбер узнал Элистера Келлена со стороны, увидел их глазами, понял, чего от него ждут. Он не так часто вторгался в сознание непрошеным гостем, но теперь цель оправдывала средства. Ему предстояло принять решение, с которым судьба всего Гвиннеда будет связана долгие годы.

В конце концов Камбер остановил выбор на человеке по имени Креван Эллин, прекрасном солдате и богобоязненном священнике, отлично проявившем себя под командованием Джебедии во время сражения. Креван был одним из негласных авторов проекта, предполагавшего расселение михайлинцев по безопасным местам в тот год хаоса, когда Синхил готовился стать королем, а Имре старался погубить их всех. У Кревана не было врагов, пороков, нетвердости в вере. У него была интуиция особого рода, позволявшая жить в ноту со временем, лавировать в вопросах незначительных и оставаться твердым в том, чем не должно поступаться, тут он мог устоять против любого искушения. Кроме того, он нравился королю.

Последнее обстоятельство имело важное значение как часть планов Камбера. Один из претендентов пал жертвой и был вычеркнут из списка, несмотря на выдающиеся достоинства, только потому, что не пришелся по душе Синхилу.

А Креван был в милости, и расположения короля к нему росло, и, возможно, именно этот человек способен занять место у трона, если недоверие монарха к Дерини усилится. Такой человек будет очень полезен михайлинцам и всему Гвиннеду. Синхил решил крепко взять в руки бразды правления, Дерини теперь почувствуют себя на скользкой дорожке.

На службу короне привлекались непременно люди. При дворе росло число тех, кто немало претерпел во время Междуцарствия, их память покрывали рубцы обид и антидеринийских предубеждений, более глубокие и болезненные, чем у Синхила. Реставрация возвращала к престолу отпрысков многих могущественных семей. Недавние военные союзники короля, они вернут себе титул и права на первом же дворцовом приеме в пятницу. С этими людьми легче ладить человеку — Кревану.

В его пользу говорило и еще одно… Этот достойнейший претендент мог быть управляем. Его мысли и поступки предопределят не только собственные идеи, вера и устав Ордена; он будет неуловимыми, тончайшими узами связан с Камбером. Его можно вести по жизни, используя могущество Дерини, если только не переусердствовать. Камбер проверил свое влияние на Кревана во время их последнего свидания и тогда же сообщил о своем намерении объявить его своим преемником.

Связь Камбера и Кревана было почти невозможно выявить. Сознание михайлинца отныне было защищено от проникновения. Даже самый умелый Дерини, желающий открыть истину, прежде должен был разрушить мозг.

Кревана Эллина провозгласили настоятелем в четверг в присутствии всего капитула, за исключением Джорема Мак-Рори. Состоялся благодарственный молебен. Вместо проповеди еще смущавшийся Креван обратился к Ордену с негромкой, но прочувствованной речью, кратко обрисовав свои пока несмелые планы на будущее.

После окончания мессы Камбер обедал со своим преемником и восемью другими членами Ордена, занимавшими высшие должности, включая Джебедию и Натана. За обедом было решено, что Кревана благословят на пост настоятеля в субботу в полдень, то есть за день до возведения Келлена в епископы. По этому случаю Элистер-Камбер загулял, как пьяница-стражник, отмечая окончание многих лет монашеской жизни в Ордене святого Михаила.

На следующий день он отправился в королевский зал для того, чтобы, смешавшись с толпой, стать свидетелем знакомства короля с новоиспеченными лордами. Восемнадцать наследников — графы, бароны и менее высокопоставленные персоны — в возрасте от шести месяцев до шестидесяти лет шествовали по залу в блеске знамен и регалий, чтобы преклонить колено перед своим владыкой. Они были покорны его воле, хотя кое-кто из смиренных лордов мог без всяких затруднений для своего кошелька скупить на корню все королевские владения.

Разумеется, в очереди за титулами был и юный Девин. Его сопровождала семья: мать Элинор, вдова Катана, регентша графства до совершеннолетия Девина, его дядя Джорем и Райс, в синем михайлинском и зеленом целительском нарядах; и тетя Ивейн, которую он обожал. Младший брат Ансель, наследующий ему, нес синюю бархатную подушку с уменьшенной в размерах графской короной, а в руках кузена Джеймса Драммонда было красно-лазоревое знамя.

Родню наследника Мак-Рори, едва ли не больше, чем сама церемония, привлекало синее пятно в разноцветной толпе — группа михайлинцев в окружении других священнослужителей, вернее, только одно лицо среди них. Ивейн, Джорем