Пересмешник на рассвете. Книга 2 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

– Ну что ж. Раз так, посмотрим, что тут можно придумать. В любой игре всегда остается возможность сыграть по-своему. Даже в игре со смертью… Послушаем радио?

– Радио? Сейчас? Но… А! То самое Радио… Хм… Почему бы и нет?

Все еще держась рукой за стену, он вышел из уборной и направился к радиоприемнику. Мельком глянул на спящего Вильгельма – его лицо было таким спокойным, таким безмятежным, он улыбался так, будто увидел во сне нечто невыразимо прекрасное… Говорят, сон – это маленькая смерть, так, может, он зря пытается убежать от смерти большой? Зря так отчаянно цепляется за свою непутевую жизнь, когда так легко и просто отпустить ее и отправиться в свободный полет, как когда-то… Макс тряхнул головой. Ну уж нет! Эту партию он доиграет до конца, каким бы ни был этот самый конец.

Он сел напротив приемника и протянул руку к выключателю. Девушка застыла в полушаге за его спиной.

– Думаешь, из этого что-то получится? Всякий раз, когда включалось это радио, рядом была…

– Кто? – спросила «Клара», и Макс не нашелся, что ответить.

Мигнула лампочка на приборной панели, затрещал динамик. Макс даже не стал крутить рукоятку настройки, потому что волна на самом деле не имела значения. Его юные друзья – и те, кто сейчас спит, и те, которые сейчас находятся неизвестно где, – все они ошибались в самом главном. Все они полагали, что это радио можно найти. Но дело обстояло ровно наоборот: до сих пор радио само их находило. Нужно было только…

От жуткого хохота из динамика сердце екнуло в груди.

– Проклятье! – выругался Макс. – Так и…

Он посмотрел на «Клару» и вздрогнул от ее улыбки.

– Тс-с! – проговорила девушка, прижимая палец к губам. – Вот сейчас. Начинается. Пересмешник поет на рассвете. А на рассвете…

– А на рассвете восходит солнце, – говорит Максимилиан Хенкель, майор Королевских Воздушных Сил. – Кто-то должен его встретить.

Он бросает взгляд на приборы, он поправляет летные очки, он подставляет лицо пронзительному и холодному ветру и, крепко сжав рычаг управления, направляет свой биплан навстречу розовеющей заре. В кабине второго пилота Клара заливисто смеется, и Макс смеется вместе с ней – все громче и громче. Ветер подхватывает его смех, ветер бьет его в лицо, ветер держит его крылья и треплет его пестрые перья. И он летит туда, где вот-вот взойдет солнце. Он встретит его первым.

Глава 100

Чем бы Оно ни было, Оно было живое. И долгое время, целую вечность, это была единственная мысль, которая хоть как-то держалась у нее в голове: живое, cuerlva, оно, cuerlva, живое, оно… А все прочие мысли одну за другой смывали волны ужаса, паники и отвращения. Клара тонула в них, как в бурном море, захлебывалась, погружаясь в жуткую бездну. Живое. Оно живое…

Смотреть на то, что открылось ее глазам, было невозможно, но и отвести взгляд Клара оказалась не в состоянии. Словно бы кто-то зажал ее голову в невидимых тисках, вынуждая смотреть и смотреть на… Оно живое… Но что это?!

Общая картина никак не складывалась. Мозг отказывался воспринимать ее целиком, есть предел любому ужасу и отвращению. Клара словно бы разглядывала написанную маслом картину со слишком близкого расстояния и видела лишь отдельные мазки. Только эта картина была написана не красками, а сплетенными, слившимися и сросшимися частями человеческих тел. Вот перед ней широкое расплывшееся лицо Президента – его рот широко раскрыт, и из него торчит ладонь с короткими толстыми пальцами. Вот рука, вывернутая под неестественным углом и по запястье погруженная в колышущийся дряблый живот… Еще одно лицо Президента: зубами он впился в широкое бедро, а в пустые глазницы вонзились скрюченные пальцы… И подобных деталей было много, слишком много, чтобы их мог вместить человеческий разум.

Но хуже всего было то, что это месиво двигалось. Оно копошилось, елозило, колыхалось, разевались рты, сжимались пальцы, руки за что-то цеплялись, плоть врастала в плоть под аккомпанемент чавкающих и хлюпающих звуков.

– Черт! Что это за дрянь?!

Голос Терезы донесся будто с другой планеты, хотя она стояла всего в нескольких шагах. Никто ей не ответил, но именно с ее слов что-то в мире изменилось: остановившееся время наконец сдвинулось с места.

Клара вскинула руки и ладонями зажала рот, только бы не завопить. В тот же миг Ивонн вскочила на ноги и метнулась к Хавьеру, ища защиты; Сильвия, опустив топор, попятился от рухнувшей стены, но запнулся о срубленный стебель и сел на пол. Раймона и Вторника Клара не видела: оба были у нее за спиной, и повернуться не хватило сил. А Флип… Флип не сдвинулся с места: так и стоял, выставив перед собой багор, и лицо его при этом было иссиня-белым. Он что-то шептал, однако Клара не расслышала ни слова, а читать по губам она не умела.

Медленно, словно воздух вокруг нее обратился в густое желе, Клара выпрямилась. Она и сама с трудом понимала, что делает. Любой разумный человек на ее месте бежал бы отсюда со всех ног… Но вместо этого Клара двинулась вперед. На полшага, потом на целый шаг и еще на один. Она шла, и ей казалось, будто на ногах у нее железные башмаки, и с каждым шагом они становились тяжелее и тяжелее. Все ее тело противилось тому, что она делает: мышцы окаменели, колени отказывались сгибаться, она даже дышала через силу, заглатывая воздух, как если бы пила воду. И, возможно, она бы сдалась, остановилась, повернула назад, если бы не вспомнила старую катлинскую сказку о принцессе, которая в железных башмаках взобралась на стеклянную гору… Черт знает, зачем ей это понадобилось. Принцессы из сказок имеют склонность к странным поступкам, но чего им не занимать, так это упрямства. А Клара, как катлинка, не могла допустить даже мысли о том, что другая девица хоть в чем-то оказалась лучше ее.

Флип неожиданно оказался совсем рядом, и Клара схватилась за его руку – так человек на краю пропасти цепляется за самую тоненькую былинку, лишь бы только не упасть. И хотя она изо всех сил сжала пальцы, Флип даже не вздрогнул. Метнув испуганный взгляд в ее сторону, он тут же отвернулся к копошащемуся чудищу…

Или чудищам. Клара так и не поняла, что же представляет собой эта безумная масса из тел Президентов, существуют ли они по отдельности или же обратились в