"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя

— Я полагаю, это мастер Фидем принял несколько… поспешное решение. — Этериас впился глазами в короля. Королёвский дворец Ренегона внезапно перестал казаться ему уютным.

— Мои люди сообщили мне, что его святейшество рука Отца в Нелее превратился в прах вскоре после того, как отдал эти распоряжения. — бесстрастно добавил король. — Но я рад что вы так думаете. Мы решили дождаться вас, прежде чем принимать окончательное решение по этому вопросу. Однако другие короли высказались однозначно: в связи с обстоятельствами, они считают это решение верным и поддерживают его.

— В связи с обстоятельствами…

Инвиктус сипло выпустил воздух из себя, однако мгновением позже взял себя в руки и требовательно осведомился:

— Что вам известно о произошедшем с иерархами?

— Нам предстоит долгий разговор. Полагаю, стоит переместится в более удобное место. — заметил король.

Кормир Ренегон II привёл иерарха, его советников, а также ближайших придворных в зал, где происходило заседание конклава — одиннадцатигранный почти круглый стол.

— Расскажите его святейшеству всё, что успели выяснить. — бросил король своим людям.

Иерарх и его советники внимательно слушали рассказ, периодически задавая уточняющие вопросы.

— Можете показать образец того песка, что вы достали из храма, лорд Иллион? — прервал главу гвардии мастер Эниан.

Тот невозмутимо достал из полы плаща маленькую коробочку и выставил на стол.

Мастер жизни аккуратно приоткрыл коробочку, и, сосредоточившись, аккуратно достал оттуда щепотку, прикрыв глаза. Однако спустя несколько минут он раздражённо мотнул головой и констатировал факт:

— Ничего. Память жизни молчит, как будто ничто живое никогда не касалось этого вещества. Вы выяснили что это такое?

— Это прах. — тяжело вздохнул король.

— Прах?

— Пыль, которая остаётся после покойников. Выяснили это случайно — вы знаете, что обычно все люди сжигают покойников, однако моя семья исключение. Под дворцом у нас находится семейный склеп, где с тел Ренегонов делают слепки, и на их основе возводят статуи, чтобы память о великих королях осталась в веках в таком виде. А сами тела замуровывают в каменных саркофагах, чтобы ни одна крыса не добралась. Как-то раз в детстве я был в семейной усыпальнице, и по озорству сдвинул крышку саркофага одного из своих предков. Отец, конечно, наказал меня тогда, однако я помню пыль, что взметнулась из саркофага. Такую же пыль. Когда мои люди не смогли понять, что это такое, я сам решил взглянуть, лично. А затем сходил в склеп и проверил: это прах, прах людей, сомнений быть не может. — мрачно заключил король.

— Значит, все одиннадцать иерархов просто стали прахом? — неверяще помотал головой мастер Клавдий.

— Прах всё ещё лежит в храме. Мы достали издалека совсем немного, чтобы понять с чем имеем дело. — ответил лорд Иллион.

— Вы нашли какие-либо следы вокруг храма? Может, за пределами первого кольца стен? — осведомился мастер Акрил.

— Вокруг самого храма чисто: королевский квартал выложен камнем, однако и его мы прочесали. Что же до остального… — главный егерь потёр подбородок. — Вокруг стен найдено множество следов, однако только одни подходили вплотную к стенам квартала. Подозрительное место: рядом есть заброшенный сад, который посещал один человек. Однако там же на стене мы нашли следы мочи: и у нас нет оснований полагать, что кто-то просто не решил справить нужду на стены.

Король поморщился при этих словах. Видимо, эту историю ему тоже уже довелось услышать.

— Значит, никаких вещественных доказательств. Вы пробовали задействовать память стихий вокруг храма? — осведомился мастер Гелиус.

— Аномалия, что убивает всех, кто пытается войти в храм, всё ещё на месте. А прежде чем мы решили сделать это в более отдалённых местах, прошёл дождь и смыл все следы. Возможно, что-то можно увидеть в храме, однако никто не смог туда войти.

— Аномалия, что убивает всех входящих в определённую область.?— поднял бровь иерарх. — Что вы знаете о ней, мастер Гастон? Были попытки преодолеть её?

— Люди умирают не сразу, но достаточно быстро, за несколько секунд. Аномалия словно бы… — первый советник покойного Ренегонского иерарха помялся, подбирая слова. — Выжигает жизнь. Мастер жизни, или человек, улучшенный с помощью искусства жизни, протянет дольше: но ненамного.

— Выжигает жизнь? Как это возможно? — удивлённо переспросил мастер Эниан.

— Если бы я знал. Мы привлекли лучших мастеров жизни в королевстве, однако все только разводят руками. — грустно покачал головой мастер Гастон. — Мы пытались преодолеть аномалию, взяв добровольцем одного из рыцарей-странников. Несколько мастеров начали перекачивать ему жизнь, как делают во время лечения, ненадолго наполнив его под завязку, и он пошёл внутрь. Однако каналы поддержки быстро распались, едва он вошёл в аномалию. Он прожил дольше всех: дошёл до входа храма, однако, поняв, что вскоре и ему настанет конец, рванулся обратно. Однако что-то не дало ему это сделать.

— Что-то? — поднял брови мастер Клавдий.

— Нечто, похожее на прозрачного человека. Исчезающее, словно мираж, что бывает в пустынях. Узнать кто это по лицу практически невозможно, однако оно было перекошено гневом и яростью. Что бы это ни было, тварь схватила рыцаря за ногу и утащила в храм. А затем разорвала на куски. — мастер Гастон подавленно замолк.

— Часть моих людей наблюдали за этим. Самые глазастые говорят, что это определённо было лицо человека, но словно искажённое чем-то так, что узнать его было невозможно. — добавил главный егерь, поёжившись.

В зале повисло долгое молчание. Иерарх и его советники тяжело обдумывали полученную информацию.

— У вас есть какие-то версии по поводу произошедшего? — наконец, стальным голосом осведомился Этериас Инвиктус.

— Есть. Гнев Отца, по неизвестной причине павший на верховных иерархов. Он же пал на Фидема Бурю, который, похоже, также поддерживает этот вариант. И по этой причине все короли, кроме меня и вашего короля, выполнили его указ о расформировании церкви. На сегодняшний день церковь Отца как организация действует только в двух королевствах: Аурелионе и Ренегоне. Остальные девять королевств приняли решение о расформировании две недели назад, после завершения Конклава. — тяжело, словно камни, роняя одно слово за другим, ответил Кормир II.

Лицо верховного иерарха побледнело. Побелевшими костяшками он вцепился в столешницу, а глаза превратились сплошные шары мистического света. Предметы в зале стали подниматься в воздух, пронзительный мощный порыв ветра сорвал окна с