Тернистый путь - Виолетта Орлова

В данный момент будущее представлялось ему слишком туманным, и Артур не мог ничего обещать до тех пор, пока он сам не прояснит для себя все произошедшее. С другой стороны, союзник в виде влиятельного человека в Омароне сейчас Артуру необходим. Юноша это отчетливо понимал, поэтому он не стал разочаровывать господина Олова преждевременным отказом, тем более что тот пока еще не оформил четко своих требований.

Вся семья принялась за еду в полном молчании, и Артур присоединился к ним. Несмотря на то, что от короедов его выворачивало наизнанку, он с хорошим аппетитом съел все до последней крошки. Казалось, клипсянин уже целую вечность не видел горячей еды, ведь во время похода с Аланом, они лишь урывками перекусывали на ходу, а когда он попал к негостеприимным омаронцам, его кормили два раза в день в основном холодными пресными лепешками. Увидев, что Артур быстро доел свою порцию, господин Олов властным тоном прикрикнул на жену:

— Что сидишь, не видишь, гость изволит добавки!

Хозяйка безропотно поднялась, не забыв, впрочем, одарить Артура злобным взглядом своих холодных голубых глаз. Женщина нехотя наполнила его тарелку, но от внимания Артура не укрылся тот факт, что она постаралась выбрать для него самых пережаренных короедов, от которых остались лишь одни масляные горелки.

На десерт был диковинный березовый сок со взбитым яичным кремом — весьма сомнительное лакомство, которое Артур пробовал в первый раз в своей жизни. Чай хозяйка заварила из листьев Ваах-лаба, и он (тут придраться решительно не к чему) был действительно великолепен. Терпкий, горьковатый, бодрящий — все эти характеристики делали диковинный чай прекрасным напитком даже для самых капризных гурманов, а Артур, который в принципе не был привередлив в еде, выпил его с особенным удовольствием, смакуя каждый глоток.

— Если б я был твоим отцом, то кормил бы побольше. Что-то ты больно тощий, — по-свойски заметил господин Олов. Интонации его голоса сразу же не понравились Артуру. Слишком уж фамильярно звучала эта фраза; господин Олов, хоть и старался выглядеть добродушным, на самом деле больше походил на охотника, который, поймав в сети лесного зверька, все прикидывал, как ему с большей пользой употребить добычу.

Юноша ничего не ответил, но лишь отстранил от себя тарелку.

— Я могу идти? — сухо поинтересовался он.

Толстяк удивленно приподнял мохнатые брови.

— Я же тебе говорил, что ты гость и вправе делать, что хочешь.

— Отлично. Большое спасибо за ужин, — вежливо ответил Артур и поспешно покинул столовую. Это место являлось для него ничем иным, как новой тюрьмой, откуда он не мог выбраться. А за маской гостеприимного хозяина и сострадательного человека находился обыкновенный делец, желающий воспользоваться всеми преимуществами знакомства с пленником. Где-то в глубине души господин Олов прекрасно это осознавал и поэтому позволял себе по-хозяйски смотреть в сторону Артура.

Прошло уже несколько долгих дней с тех пор, как клипсянин неожиданно попал в гнездим председателя Королевского Совета. В целом жаловаться было не на что, ибо жилось ему гораздо комфортнее, чем во время их путешествия с Аланом. Юношу исправно кормили, иногда даже весьма изысканной едой, ему предоставляли комфортную постель и всевозможные удобства.

Пленника почти не ограничивали в перемещениях, за исключением запрета выходить на ветку, на которой располагался гнездим. И этот самый факт постоянного заключения более всего угнетал свободолюбивого юношу. Он был бы готов отдать все, что угодно, ради скитаний с Аланом по негостеприимному лесу, а роль нежеланного гостя в опостылевшем гнездиме в то время, как его друзья, возможно, отчаянно нуждались в помощи, казалась Артуру невыносимой и даже мучительной.

Впрочем, юноша по-прежнему не планировал убегать, но вовсе не потому, что считал это невозможным предприятием. Беспрепятственно покинуть дом господина Олова, пожалуй, он бы смог, но (и здесь хозяин был абсолютно прав) без чьей-либо помощи он не попал бы в Беру. Скорее всего, его схватил бы какой-нибудь омаронец, и тогда все могло перемениться в худшую сторону. Так что приходилось оставаться на месте и терпеливо ждать, что было особенно тяжело для Артура, так как он являлся человеком действия. Справедливости ради надо отметить, что порою его тягостное пребывание в чужом гнездиме озарялось ярким светом; этому главным образом способствовала милая девочка, Мидрель, которая оказалась добрейшим существом.

Выяснилось, что они с Артуром находятся в доме господина Олова в практически равных условиях, ибо оба были одиноки. Ми очень быстро полюбила иноземного гостя; он частенько помогал ей мастерить игрушки, рассказывал девочке сказки про свои удивительные приключения и играл с ней в прятки. По всему было видно, что родители уделяют дочери совсем мало времени: отец постоянно отсутствовал, а мать, вечно сердитая и холодная, как глыба льда, занималась исключительно домашними делами. Все игры сварливая женщина воспринимала, как пустую трату времени. При этом она настаивала на том, чтобы дочь училась чему-нибудь. В их большой гнездим ежедневно наведывались учителя, каждый из которых пытался донести до разума девочки какую-нибудь сложную науку.

В такие моменты Артур сидел в своей комнате, так как Яфури не желала, чтобы достопочтенные преподаватели видели их незваного гостя. Девочка не любила учиться, но вовсе не потому, что была ленивой или неспособной. Напротив, порою Артуру казалось, что Ми гораздо смышленее своих сверстниц. Но полное безразличие со стороны родителей, к сожалению, породило ответную реакцию дочери — она, из чувства противоречия, решительно ничего не хотела делать. Иногда Артур сам читал ей книжки и помогал выполнять задания, которыми ее ежедневно снабжали учителя. Порою он облекал скучные вещи в интересные игры, и тогда Мидрель с огромным увлечением учила все, что ей было задано.

Так что все же большую часть времени юноша проводил в ее комнате, обставленной на старинный манер. Казалось, слишком серьезное убранство спальни специально было задумано предусмотрительными родителями; ничто не должно отвлекать их дочь, а напротив: вся обстановка комнаты имела своей целью заставить девочку полюбить непрестанную учебу.

Центральной фигурой комнаты являлся помпезный гигантский шкаф из темно-красного дерева — там хранились книги. Он возвышался на покатом кривоватом полу подобно мемориалу. И один вид этих устрашающих, кроваво-красных полок, ощерившихся корешками пыльных книг, не только не внушал желание подойти к шкафу, но имел совершенно противоположный эффект: от него хотелось убежать, как от бешеной собаки.

Впрочем, родители едва ли об этом догадывались. Артур же полюбил приходить сюда и брать книги. Мальчик всегда с удовольствием читал, а сейчас это приятное времяпрепровождение вдобавок помогало отвлечься от тяготившей его