Революция - Виктор Сергеевич Мишин

там… Найти и грохнуть «Демона Революции», вот для чего я здесь. По опубликованным в будущем мемуарам самого же Льва Давидовича было известно, что примерно в это время он находился именно в Париже. Власти пытались его выслать из страны и даже вывозили, но также спокойно тот возвращался назад, благо в эти времена сочинить правдоподобную легенду и состряпать липовые документы проблемы не было. Здесь, во Франции, собрались сейчас все сливки революционного толка со всего мира, наверное. И половина из них живет по левым документам, меняя свои легенды чуть не каждый день. А занимаются эти люди без определенного рода деятельности любимым делом всех демагогов – болтовней. Эх, их энергию да в мирное русло… Но вся их идея лишь в разрушении, жаль…

Как найти в большом, да ещё и незнакомом городе одного человека? Если честно, задумывая свою авантюру, надеялся только на память. Даже не так. Надеялся, что в источниках, которые читал в прошлой жизни, давалась правдивая информация. А по ней выходило следующее… Лев Давидович частенько посещал одни и те же кафе, где так любили заседать различные аферисты-социалисты. Да и адрес его съёмной квартиры я знал, хоть и из тех же источников.

Естественно, что никого я не нашёл вот так сразу. Обошёл все известные места, добавил к ним неизвестные, стоило лишь пообщаться в одном баре с русскоязычными гражданами. Адрес Троцкого подтвердился, на удивление мемуары не врали. Опросил ненавязчиво соседей, с трудом, правда; старенькая женщина, услыхав мой английский, мотала головой и что-то невразумительно бормотала. Но даже из этой, нечленораздельной речи я понял, что её сосед-еврей… да-да, так и сказала, два дня не появлялся дома. Главное для меня во всем этом то, что он вообще появляется, это уже огромный плюс.

То ли небеса на его стороне, то ли мне не везёт. Целых три недели я день за днём обходил забегаловку за забегаловкой, в попытках найти того, кого я давно приговорил. Возвращаясь каждый день в госпиталь, благо тот располагался довольно близко, я даже не вызывал ни у кого вопросов. Я – русский, местные доктора и сестры милосердия, из-за незнания мной языка, общаться не очень-то и спешили, короче, пока всё хорошо, главное, не выписали до сего дня, и это замечательно.

Вопрос нравственности и целесообразности моих действий оставим за скобками, решил, значит, решил. Просто удивительно, как Троцкому удавалось избегать встречи со мной. То его видели там, то тут, то на мой вопрос о Льве Давидовиче удивляются тому, как я с ним не столкнулся на улице, ибо он только что ушёл. Пипец. Я уже даже решил, что раз не судьба, значит, я не прав, но! Всё это время судьба хранила Троцкого лишь для того, чтобы преподнести мне подарок.

Поздним августовским вечером, на улице было уже довольно темно, я внезапно, на одном из адресов, увидел… Их.

Трое, это, конечно, много для меня, одна рука у меня на перевязи, я ей почти не пользуюсь, но всю работу выполнит правая, точнее «Кольт-1911» в этой самой руке.

– Это они? – услышал я буквально у себя над ухом. Услышал и чуть не подскочил от неожиданности. – Спокойно, Ворон, свои, не трожь пистолет!

– Старый! Какого х… – только и смог, что процедить сквозь зубы я.

– Того самого. Я в деле, рука-то, наверное, болит ещё?

Каждый день я уходил из госпиталя, абсолютно ничего не объясняя мужикам. Каждый день они косо смотрели, но молчали, и вдруг на тебе, выследили значит.

– Ты же сомневался? – с прищуром спросил я.

– За тобой походишь, ещё не то узнаешь! – наставительно как-то произнёс Иван.

– И чего узнал? – ухмыльнулся я.

– Достаточно для того, чтобы поверить тебе. Кто из них?

– Оба, – твёрдо ответил я. Ещё бы, я Троцкого ищу, как последний дурак, и не могу найти, а тут сразу двое, причём один из них Лев Давидович, а второй… Александр Гельфанд, то есть сука Парвус.

– Помочь?

– Опасен третий, мордоворот в плаще, это охранник Парвуса.

– Которого?

– Лысого.

– Давай я его сниму, а ты занимайся этими, – предложил Старый.

– Из чего ты его снимешь? – насторожился я.

– А ты думал, что один ты с фронта в госпиталь уехал со стволом? – с этими словами Иван Копейкин продемонстрировал мне свой «браунинг» с глушителем. Мы давно себе их сделали, пользуемся мало, поэтому они в хорошем состоянии. Да и в состоянии сейчас армейские мастерские выточить болванку нужного размера и нарезать резьбу.

– Ладно. Только не буду я с ними разговаривать, не хочу. Эти двое такие балаболы, что мёртвого уговорят. Давай просто их завалим и всё? – предложил я.

– Идёт. Вместе пойдём?

– Да. Смотри, охранник опытный, может начать стрелять очень быстро.

– Тогда я сниму его издалека, – кивнул Старый.

Два господина, один из которых выглядел намного приличнее второго, сидели на лавочке в маленьком сквере и о чем-то активно разговаривали, даже жестикулируя. Наше появление не прошло незамеченным, но и сделать что-либо никто из них не успел. Я был прав, охранник Парвуса первым вытащил оружие, какой-то большой револьвер, но выстрелить Иван ему не дал. Мы не для этого тут с глушителями, чтобы какой-то дурачок огласил округу грохотом этого орудия.

Копейкин сделал классическую двойку, и охранник мгновенно свалился на землю. Толстяк Парвус уже подорвался было бежать, даже встать успел, но осел обратно на лавочку с пулей во лбу. Стреляю я давно, настолько давно, что всегда попадаю туда, куда смотрю. А смотрел именно на его большой лоб.

– Вот и все, господин Гельфанд, и не увидите вы плодов вашей поганой деятельности против моей страны! – вырвалось у меня. Ещё бы, я только что изменил историю, не в первый раз, но не менее результативно.

– Что вы говорите, кто вы?

Ага, «Демон революции» пытается соскочить!

– Неважно, господин Бронштейн, для вас уже ничего не важно. Не сотворите вы уже того, что хотели, никогда.

Троцкий открыл было рот, наверняка пытаясь возмутиться, но я не намерен был его слушать. То дерьмо, что льется из его уст, никто не должен слышать, ибо его слова – бесовщина. Я никогда не чувствовал себя глубоко верующим человеком, но то, что творили эти твари, можно назвать только сатанинством и бесовщиной.

Длинные кудрявые волосы прикрыли лоб Льва Давидовича, скрывая входное отверстие от пули моего «кольта». Тот делает очень красивые отверстия на входе, а вот на выходе… Половина черепной коробки этого «демона» разлетелась в радиусе двух метров, окрасив все, что находилось позади, в кровавый цвет. Этот человек в будущем очень полюбил