Революция - Виктор Сергеевич Мишин

чудо образца начала века с номером «1», я поехал в центр. Проехав через Троицкий мост, смотрел во все глаза, интересно же. Так как я находился в здравом уме, то ещё издалека приметил огромное количество людей в районе Гостинки. Испытывать судьбу я как-то не спешил, поэтому на углу Садовой и Итальянской спрыгнул и пошёл пешком до Фонтанки. Суета в Петрограде, конечно, не сильно располагала к прогулкам, но мне очень хотелось посмотреть на город, быстро теряющий свой лоск и блеск. Уже никогда он снова не станет прежним, хуже или лучше будет, ответ не найти, но вот тот факт, что именно таким, каким я вижу его сейчас, он точно не будет, неоспорим.

Возле Аничкова дворца движуха, толпы солдат и матросов. Обернувшись, вновь поглядел в сторону Гостиного двора, там ещё хлеще. Я хоть и не по форме одет, но вооружён, а главное, большая сумка за спиной может привлечь нехорошее внимание, поэтому, недолго думая, свернул на одну из узких, маленьких улочек, едва перейдя мост.

Мысль не успела оформиться во что-либо действенное, как впереди, в одной из подворотен, я рассмотрел какое-то нехорошее движение. Шёл я именно в ту сторону и сворачивать было уже поздно, поэтому только расстегнул пиджак, чтобы быстрее можно было добраться до пистолета.

– Эй, братишка, ты чего творишь? – окликнул я внушительного роста матроса, который привлёк моё внимание.

А делал он… В общем, если бы он просто трахал женщину, возможно, я бы и прошёл мимо, мало ли, может, у них все по взаимному согласию, но тут было нечто другое. Женщина, или девушка, даже и не разобрать, уже почти не сопротивлялась, а лишь вяло пищала под мощными ударами матроса. Привлекла меня поза, точнее, то положение, в котором находилась жертва. Матрос зажал ей голову в дверном проёме чёрного хода, тут как раз был выход из дома во двор, и обрабатывал женщину кулаками. Мат стоял такой, что даже мне, вполне привычному к такой манере разговора, резало уши. Вся одежда женщины была изодрана в клочья и при этом уже имела красный оттенок. Сколько он её тут мордует, очуметь просто.

– Пошёл на… – последовал ответ, матрос на меня даже не взглянул.

– Она там ещё живая? Не перестарайся! – продолжил я.

– Да пусть сдохнет, шалава! Вали давай, не… рот разевать! Найди и себе, если хочешь.

Матрос заржал как конь, а женщина в этот момент, видимо всё же услыхав мою речь, собрала все силы и слабым голосом попросила:

– Помогите…

– Заткнись, сука, а то хребет сломаю, будешь ползать, пока не сдохнешь! – последовал ответ матроса, и новый удар в бок женщине потряс ту, наверное, до кончиков волос.

– Парень, отпусти её, не бери грех на душу, – всё же попытался я уговорить матроса, но куда там! Вместо ответа, детина внезапно выхватил откуда-то наган и направил было в мою сторону.

Стоял я в двух метрах от них, действовать пришлось на максимальной скорости. Левой подбиваю руку с револьвером, а правой бью со всей дури в челюсть. Короткий хруст и такой же короткий рык, ага, орать ты точно не сможешь, перелом челюсти – это больно.

От удара, или его последствий, матрос был вынужден спешно отстраниться от женщины. Только сейчас я разглядел, что у него откинут клапан штанов, значит, уже готовился, а я помешал. Хрена у него «болт»! Я даже уважительно качнул головой, здоровяком матрос был не только в плечах и росте, причиндалы также оказались внушительного размера. От женщины-то он отошел, но вот наган не выпустил. Пришлось добавить, заставляя отдать мне ствол. Удар ногой по мешку между ног заставил бросить оружие и ухватиться за новое больное место. Даже жаль стало бедолагу, он уже не знал, за что ему хвататься. Решив, что пока он не опасен, взглянул на женщину. Та, когда матрос был вынужден отойти и больше не зажимал ей голову в дверях, осела на землю и сейчас лежала передо мной, сжавшись в комочек.

«Господи, да она ж ребенок совсем!» – пролетело у меня в мозгу, и внутри все закипело. Это была совсем ещё юная девушка, девчонка. Урод, похоже, не в силах «поднять» свой хрен, спьяну решил выместить злобу на жертве. На лице девушки кровь, нос в сторону, губы разбиты, вижу осколки зубов, а один глаз опух так, что его не видно. Запахнул ноги и тело её же рваной одеждой, кстати, это было простенькое платьице, а на улице вообще-то прохладно, где её верхняя одежда, интересно? Развернулся к матросу, тот уже приходил в себя и начинал разгибаться. Похоже, действительно не успел изнасиловать, у него явно проблемы с потенцией, иначе зачем было так мордовать девушку? Только чтобы злость сорвать.

– Ну ты и сволочь, – подходя ближе, проговорил я, – она же ребенок совсем! У тебя нет детей, гад? А если бы такое с твоей дочкой сделали?

– Этих тварей и надо драть! Дворянские дочки, ухоженные, за наш народный счёт! Пока мы впроголодь пахали, они только жрали да на балах резвились, – новый голос, раздавшийся позади, заставил подскочить на месте. Как они подошли так тихо? Разворачиваясь в направлении новой угрозы, я медленно обходил верзилу, чтобы не оставлять его за спиной.

– От того, что они дворянские, детьми они быть не перестали. В чем их вина? Вы люди, или как? – с легким вызовом спросил я, обдумывая варианты исхода этой стычки. Ещё два противника, для меня многовато, врукопашную скорее всего не справлюсь.

– Зря ты ударил Петра, теперь он вместо бабы тебя отдерет, заступничек! Откуда вы такие беретесь-то? – с явным превосходством в голосе произнёс холеного вида молодой мужчина. Габаритами он не вышел, но вот его товарищ был как бы не здоровее того матроса, которого я «отоварил».

– Из тех же ворот, что и весь народ! А насчёт «отдерет»… – я даже усмехнулся, – так у него даже «болт» был против того, что хозяин задумал, не работает, видимо, – тихо и спокойно пробормотал я и, бросив взгляд по сторонам, убедившись, что больше никто не подкрадывается, выхватил свой любимый «кольт» и сделал три быстрых выстрела. Пистолет я так и ношу с надетым глушителем, неудобно немного, длинный он, зато тихий, а с таким неудобством, как размер, можно примириться.

Все трое растянулись на булыжнике, побитый мной матрос ещё сучил ногами, ему я попал в живот. Все успели достать стволы, но воспользоваться ими я не дал. Убрав ствол назад под пиджак, поднял девочку на руки.

– Ты меня слышишь? Где ты живешь?

Единственный не заплывший глаз