Воин Мары - Александр Григорьевич Пирогов

Девушки тем временем начали водить хоровод, попутно осыпая изваяние лепестками цветов. Они обращались к Великому Велесу с просьбами о защите городища и его процветании. Хотя уж чего-чего, а процветания тут хватало в избытке!

За воротами путников сразу встретили разукрашенные деревянные терема. Судя по обилию красного цвета, это были жилища дружинников князя Изяслава Ростиславовича. Чуть поодаль стояли избы победнее, но все равно, каких-то покосившихся или подпаленных хат не было и в помине. Повсюду копошился люд: кто-то нес оружие в кузницу, кто-то волок корзину с припасами, а кто-то просто сидел в теньке, предаваясь полуденному отдыху. По протоптанной через все Черноречье дороге промчалась повозка, доверху набитая товаром. В ней сидел насупившийся человек, разодетый в яркий узорный кафтан.

– Торгаш с ромейской ладьи, не иначе. Странно, что не в сопровождении своих мордоворотов. Так-то они трусливые в одиночку ходить. – Людота оторвал взгляд от купеческой повозки и принялся смотреть по сторонам. – Ладно, не до него сейчас. Надо бы ночлег найти, дружинник сказал, что у них тут корчма есть, вот там и остановимся.

Он уже собирался взять лошадь под уздцы, как вдруг из-за угла выскочила какая-то старуха и уверенно подбежала к кузнецу.

– Переночевать хотите? Нечего вам в этой корчме делать, там крысы и домовой злющий, никому выспаться не дает. Идите лучше ко мне, добры молодцы и красна девица. У меня изба и в холод согреет, и в жару остудит.

– Эка какая шустрая! Ты что, старая карга, подслушивала?

– Да ты вон как орешь, тебя и подслушивать не надо. Друзья твои молчат и выглядят статно, а ты, как уличный горлопан. Ну так что, пойдемте?

– Веди, старая.

Старушка повела их на другой конец городища. Хоть ее изба и стояла немного на отшибе, но выглядела вполне добротно. Сруб не прогнивший, крыша не исхудалая, кое-где даже следы краски сохранились. Внутри стояло несколько кроватей с накинутыми заячьими и волчьими шкурами. Комната с глиняной печью для приготовления еды тоже присутствовала.

– Это все мой муженек смастерил, ох рукастый был! Жаль в прошлый лютень приболел, и Мара-негодница его подкосила. Ох, ну что ж поделать-то! Так-то изба знатная, сам князь, Изяслав Ростиславович, не брезговал после охоты у нас посиживать, – расхваливала свое жилище старушонка. – Я сама у леса живу, здесь редко бываю, так что хозяйничайте на здоровье. Пол тут не сырой, крыша не подтекает, всех кикимор лично вывела. Последняя, зараза, выбежала во двор, там чуть поносилась и к соседке забежала. Так ей и надо!

– Да ты сама и есть кикимора! Небось, придушила прежних хозяев, платочек нацепила и теперь старухой прикидываешься. Сколько содрать с нас собираешься?

– Оххх, я бы такого наглеца и на порог бы не пустила, но уж больно мне твои спутники по душе. – Ее лицо вдруг стало на удивление серьезным. – Беру я ромейскими монетами. Если желтенькую дадите, с лицом их князя, то живите хоть до холодов сеченя.

От такого у Людоты глаза на лоб полезли.

– Ну ты настоящая кикимора! Ромейское золото ей подавай! Помните, что я говорил у ворот про обращение в ромеев? Вот, пожалуйста…

– Опять раскудахтался, как курица. Все ему не то! Ладно, пушнину и украшения тоже возьму…

– Мы заплатим ромейскими монетами. – В разговор мешалась Рогнеда. Она знала, что в пещере Мала они набрали этого добра с лихвой.

– Ай, какая девица, краса ты моя ненаглядная, – бабка просто растеклась в своих похвалах.

Людота же с недовольным видом отсчитывал монеты.

– Все, получила свое? А теперь оставь нас. – Он бесцеремонно выпроводил хозяйку, и для пущей уверенности закрыл дверь на засов. Затем с разбегу плюхнулся на кровать, обернутую медвежьей шкурой.

Аспид же и не и думал об отдыхе.

– Не нежиться я в Черноречье пришел. Мне нужно найти того, кто проведет меня до Северного лагеря норманнов.

– Нет тебе покоя. – Он неохотно поднялся с лежбища. – Это тебе в корчме поспрашивать надо. Ну хорошо, пойдем. Рогнеда, ты тут одна управишься?

Женщина окинула кузница таким взглядом, будто это был самый нелепый вопрос в ее жизни.

Глава 3

Выйдя во двор, Людота с наслаждением подставил щетинистое лицо палящему солнцу, Аспид же наоборот, угрюмо склонил голову.

– О, как Ярило греет! Знатно в этом году Купалу отметим.

Аспид ничего не ответил. Сейчас он пытался среди кучи натыканных везде изб и теремов высмотреть здание корчмы.

– Слушай… так, о чем вы там говорили с Рогнедой тогда на пруду?

– О тебе.

– Обо мне!? Ха, и чем же я вам так интересен?

– Лично мне ничем. – Воин Мары ускорил шаг, давая понять, что разговора не получится, но Людота решил действовать другим путем.

– Еще меня мучает вопрос. Как ты узнал, где прячутся твои… друзья? Тебе что, Морана в голове подробную карту оставила.

– С людьми говорил, язык до Киева доведет, будто сам не знаешь.

– Так язык у тебя уж больно короткий…

На лице Аспида появилась хитрая улыбка.

– Зато меч длинный. Не хуже языка в разговоре помогает.

Кажется, Людота понял, что необходимые сведения Аспид выбивал не только словом.

– Вот мы и пришли! Как говорится, если в поселке есть корчма, то это уже не поселок, а едва ли не Царьград.

Здание корчмы с виду напоминало огромный амбар и располагалось практически у берега реки. Прибытие ромейского корабля здорово оживило Черноречье, и корчма не была исключением. Купцы, как улаживали свои дела, спешили туда, чтобы попить на дорожку браги или хмельного меда. Простой люд тоже частенько захаживал отдохнуть после тяжелой работы в поле. Были и темные личности, которые, спрятавшись по углам, явно высматривали своих будущих жертв на большой дороге.

Убранство внутри корчмы изысканностью точно не отличалось (не дошла еще сюда ромейская помпезность). Деревянные столы, да стулья… но большего тут и требовалось.

Корчмарь, одноглазый старик, довольно прохиндейского вида, внимательно смотрел за каждым гостем. Не ускользнули от его взора и Аспид с Людотой.

– Не похожи вы на честных тружеников или купцов. Зачем в град наш пожаловали?