Мёд горьких трав - Диана Ва-Шаль

На руках колоссов тяжкие в сплетенье жизни лежат,

судьбы и царственная молва..

Писание Матери, песнь одиннадцатая

281 год ЭТМ, Холодный Штиль

Камень полуразрушенных крепостей был скользок; солнце пугливо касалось тьмы прохладных пещер, заглядывало через бойницы, пробегаясь лучами по песку. Остатки фортификационной системы, разрушенной Великими войнами древности, обратились безмолвными стражниками восточного побережья Холодного Штиля – место вполне могло стать экскурсионным, если бы не располагалось на территории местной резиденции монархов. Трое не любили посещать юг, а коль официальные поездки случались, предпочитали проводить время в хорошо кондиционируемом дворцовом комплексе, наблюдая из окон за горными пейзажами и историческими красотами.

Чаще же в командировки отправлялись даже не наследники, а младшие дети; Райан смирился с этой участью, даже радовался ей по-своему: удавалось сбежать из столицы и надзора многочисленных церемониймейстеров. Кроме того, скрыться он мог и из здешнего дворцового комплекса – потеряться среди руин, исчезнуть от пристального взгляда и чужих голосов.

Может, то влекло его горячее сердце. Может – непокорная часть души.

Может, воспитанная жнецами способность (и потребность) казаться тающей тенью.

Белое колесо солнца замерло в зените. Напитанный пряными запахами воздух чудился густым и тяжелым. Эхо в полуразрушенной башне отзывалось шуршанием бившего внизу родника – ручеек прозрачной воды словно силился быть горной буйной рекой, мчался скоро и шумно. При большом желании, можно было расположиться на его пути, лечь на землю, позволить воде окутать.

В переходах выбитых в скале коридоров перешептывались призраки прошлого, палящий жар покорно отступал.

Райан, вылив на голову бутылку воды, стянул рубашку и кинул ее на пыльную землю. Ловко цепляясь за скользкие камни и уступы, молодой мужчина спускался ниже, к воде, в полумрак спасительной прохлады. Боль сдавила виски, от пекла на улице плавились мысли. От резкого перепада температур у Весселя на мгновение закружилась голова, точно вспыхнуло разгоряченное тело; он прислонился в стене, глубоко дыша. Потянулся к ремню брюк. Избавиться от всего. Ощутить прохладу. Лечь к роднику.

– Ваше высочество!

Внезапный девичий голос заставил Райана вздрогнуть. Он открыл глаза, продолжая стоять, прислонившись к камню с расстегнутыми брюками. Повернул голову лениво, наблюдая, как одна из служанок, по всей видимости напуганная внезапным уходом монаршего сына перед обедом, старалась спуститься в пещеру за ним следом. Силуэт ее подрагивал; солнечные лучи бесстыдно очерчивали юное тело, пронизывая тончающую ткань легкого платья. Девушка охала и постанывала, пытаясь не разбиться на скользких выступах неровных природных ступеней.

Алва. Светлые волосы, большие серые глаза, пухлые губы; очень отдаленно она напоминала Ину. Куда проще, менее привлекательная, не такая соблазнительно-красивая, не такая чертовски недоступная; но типаж схож… Райан невольно облизнул губы.

Эту восемнадцатилетнюю деву сам маркизус Штиля приставил выполнять волю Райана. Что он сказал ей перед назначением? С какими наставлениями направил на неделю в резиденцию?

– Ваше высочество, все в порядке? – девушка наконец спрыгнула на землю и, увидев Весселя, ойкнула, зажмурилась и развернулась, рассыпаясь в сливающиеся воедино извинениях. – Я прошу прощения! Извините, ваше высочество, я подумала, что…

Но Райану было плевать, что она подумала. Может то жар знойного дня, может мелькнувший образ, может лишь желание его тела… Но Вессель сорвался с места, стоило девушке лишь отвернуться; он толкнул ее грубо к камню, прерывая извинения и вырывая очередное "ой!".

– Зачем ты последовала за мной, Алва? – Райан надавил на спину девушки, вынуждая ту сильнее прижаться к камню. – Ты не боишься, что я могу воспринять это, как попытку слежки? – она упиралась ладонями, пытаясь сохранить хоть немного равновесия; пальцы ног Алвы едва касались земли. Вессель же прижался пахом к ее ягодицам, одной рукой поднимая подол платья к талии. – Ты ведь не хочешь быть обвиненной в слежке за принцем, верно? – девушка промычала что-то нечленораздельное, отчаянно мотая головой. – Ты ведь знаешь, какие последствия это принесет? – пальцы Райана скользнули меж ее ног. – О, конечно ты знаешь…

– Ваше высочество… – и оборвалась, давя хриплый стон.

– Тебе нужно быть тихой, Алва, чтобы нас не услышали гвардейцы наверху и тени этих коридоров… – шепнул он, наслаждаясь ее реакцией и теряясь в дурмане и легкой дурноте.

***

Спустя два месяца командировка стала утомительна. Реорганизация местной жандармерии жнецов завершалась, Райан всё больше времени оказывался свободен, всё чаще скрашивал досуг компанией Алвы – временное удовольствие; хотя, кто знает, может когда-нибудь девушка могла бы стать его фавориткой. Сейчас это казалось не столь важным. Райану вполне было достаточно того, что вечера с ней разбавляли серую рутину.

Солнце замерло в зените. Пол, выложенный узорчатыми плитками, переливался в его лучах, создавая яркие блики на стенах, декорированных ручной резьбой из темного дерева. Яркие гобелены с изображениями цветов и явлений природы источали сладковатое благоухание – ежедневно их опрыскивали специальными ароматическими смесями, от которых поначалу у Райана кружилась голова. В углу стоял маленький фонтан, собранный мозаикой; прозрачная вода шуршала, напоминая шепот волн.

Райан сидел у большого окна с арочными проемами, открывающим вид на городской пейзаж. Песочный цвет зданий с плавными линиями напоминал о жарких пустынных дюнах, а за линией застройки блестела лазурь Большой воды. Бескрайний океан. Голубое небо было абсолютно безоблачным, и солнечные лучи ласково прогревали лицо принца.

В руках у Райана – бокал красного сухого вина. Вессель наслаждался терпким вкусом и время от времени поднимал взгляд на манящий пейзаж.

Зеленые сады и аллеи влекли.

В углу комнаты, в кожаном, но изящно оформленном кресле с высокой спинкой, сидела Тереза. Ее светлые глаза с легкой печалью смотрели на внука; женщина вышивала крестиком причудливый композиционный орнамент. Очередной, видимо, подсмотренный в рассыпающихся песком ветхих книгах, давно перемещенных в самые удаленные архивы столичных библиотек. Удаленные и недоступные. Но не для матери Главнокомандующего.

Тереза прибыла в Штиль с неделю назад: проведать внука по собственному желанию, проконтролировать принца – по воле Дамира. Не мог же, в конце концов, Главнокомандующий направить жнецов проверить состояние своего сына. Наблюдала, сопровождала, помогала… И уже неделю не могла начать диалога, гложившего ее сердце и душу. Только набирала в грудь воздуха, дабы разразиться тирадой, и тут же заставляла себя молчать, глотая негодование.

Но в тот миг, глядя на Райана, терпение в ней отчего-то кончилось.

– Нет, довольно отмалчиваться! – Тереза отбросила вышивку в сторону, а Райан лениво обернулся к женщине. Духота сковывала, воздух обжигал, и у мужчины не было ни малейшего желания выслушивать причитания и нотации. – Райан, путь жнеца – не твоя дорога. Ты рожден для великих дел, но