Одинаковые. Том 6. Революция - Сергей Насоновский

Сталин, помолчав, вдруг предложил: — А не сходить ли нам в баню? Голову прочистить. Мы с вами, парни, давно не парились!

Предложение было как нельзя кстати. Час, проведенный в жаркой парной нашей баньки, смыл с нас усталость последних дней. Мы со Сосо молча лежали на полках, Леха и Никита орудовали березовыми вениками. Горячий воздух обжигал легкие, зато в голове наконец-то начало проясняться. Иногда нужно давать мозгам отдохнуть. А когда окатываешься ледяной водой из кадки после парной…

— Вот это жизнь! — крякнул Сосо, отряхиваясь. — Жаль, Кузьмича нет. Он бы тут нам устроил соревнование, кто дольше просидит.

Вернувшись в дом, мы застали приятный сюрприз. Нас навестили Санька и Машка — наши сестры; одна из них — заодно и жена Сталина.

— Иосиф, ты вернулся, нет чтобы домой заехать! — надула она щеки.

— Дела, дорогая, дела… — обнял свою супругу Сосо и поцеловал.

За большим столом в столовой уже кипел самовар, пахло свежим хлебом и домашними соленьями.

— Наконец-то все сыновья собрались! — встретила нас мама, расцеловав по очереди. — Хоть раз поужинаем все вместе, как нормальная семья.

Иосиф Виссарионович, обычно сдержанный, заметно смягчался в присутствии тещи. За ужином не было ни слова о политике, заговорах или заводах. Говорили о детях, о новостях из Грузии, вспоминали смешные случаи из прошлого. Это был редкий, бесценный час простого человеческого общения. Мама без устали подкладывала нам еды, ворча, что мы все худые и изможденные.

— Ты бы, Сосо, хоть поел как следует! — упрекала она, суя Иосифу тарелку с горячими пирогами. — На одном табаке долго не протянешь.

Мы улыбались и подчинялись. В такие моменты особенно чувствовалось, за что именно мы боремся — за право на вот эту простую, мирную жизнь, за столом с близкими.

* * *

С Петром Ивановичем Дурново все прошло по плану. В конце концов он встретился с Дзержинским на нейтральной территории. Чиновник был в гневе и поначалу ни в какую не хотел договариваться. Но доводы Феликса оказались достаточно убедительными, чтобы в конечном счете Дурново пошел на уступки. До конца ноября 1904 года все нападки на наши предприятия закончились, и мы «условно спокойно» могли продолжать свою работу по подготовке к большим переменам.

Глава 6

В сетях правосудия. И снова Леха

Леха и Татьяна вышли на набережную. Холодный ветер с Невы бил в лицо, заставляя девушку прижимать шляпку рукой и прижаться к молодому человеку. Леха почувствовал, как она дрожала, и обнял ее крепче.

— Домой хочу, — прошептала она. — Греться.

— Дойдем до угла, я тебя на извозчика посажу, — ответил Леха.

Впереди, из освещенного подъезда ресторана раздался пьяный гомон. Двери распахнулись, выпуская на морозный воздух клуб пара и группу молодых людей в щегольской одежде. Они громко спорили о скачках, и о своих похождениях.

Дорогу Лехе и Тане преградили трое. Самый молодой, с холеным, надменным лицом, уже заплетающимся языком что-то доказывавший приятелям, наткнулся на Леху грудью и отшатнулся.

— Э, свинья, с дороги! — его взгляд, мутный от выпитого, скользнул по Лехе и прилип к Тане. Лицо его тут же расплылось в наглую ухмылку. — А это что за ягодка? Откуда такая здесь?

— Отстань, — коротко бросил Леха, пытаясь пройти.

— Закрой свой рот, быдло! — молодой человек шагнул вперед, — Я князь Шенский-Лупов! Слышал, деревенщина? А это — мой город. Так что вали, пока жив, а бабу свою оставь. С нами погреется.

Его спутники, двое других щеголей, заржали. Леха посмотрел князю прямо в глаза: — Уйди. Последний раз говорю.

Тот фыркнул, и его лицо перекосила злоба.

— Да я тебя, мразь!..

Князь рванулся вперед, неуклюже занося кулак. Леха не стал бить, а поймал его запястье, резко провернул и сделал подсечку. Князь с глухим стоном грохнулся на мостовую, ударившись при этом затылком о булыжник.

— О господи! Он убил Его Сиятельство! — взвизгнул один из приятелей.

Второй, побледнев, отступил на шаг назад. Леха стоял над распластанным телом, грудь вздымалась ровно и глубоко.

В этот момент у меня в голове промелькнуло: «Твою ж мать, если это сиятельство сейчас коньки отбросит, то это будет очень не вовремя!»

Тишину разорвал резкий свисток и из темноты вынырнула плотная фигура городового.

— Стоять всем! Что здесь происходит?

* * *

Дел с подготовкой к летним событиям было море, но саму жизнь и обычные человеческие радости никто не отменял. Иначе крыша может поехать окончательно. Это еще из прошлой жизни знаю. Очень важно порой расслабится. Вот мы и продолжали посещать наших содержанок. Они у всех нас уже сменились. Прошлые продержались считай, что три года, и по очереди попросились «на свободу». Девушкам захотелось замуж, ну а мы им дали неплохое приданое, и отпустили на все четыре стороны, так сказать. Вот теперь встречались с новыми пассиями. И Леха, как назло, угодил в передрягу практически на пустом месте.

Городовой, отдуваясь, подошел вплотную. Фуражка сбилась на затылок, он окинул взглядом сцену: двое перепуганных барчуков, распластанный на мостовой дворянин, и Леха с бледной, как полотно, Таней.

— Ваше благородие! — один из щеголей, тот, что пошустрее, тут же нашел дар речи и уцепился за рукав городового. — Этот мерзавец напал на князя Шенского-Лупова!

Городовой склонился над телом, пощупал пульс. Князь застонал, закатывая глаза.

— Жив, — буркнул страж порядка и тяжело поднялся. Его взгляд упал на Леху. — Твоих рук дело⁈

— Самооборона, — коротко бросил Леха. — Они приставали к девушке, он первый полез драться.

— Врет, как сивый мерин! — завопил второй аристократ. — Мы мирно гуляли, а этот хам набросился!

Городовой помялся, глаза его бегали от аристократов к Лехе. Он, вероятно, думал, что такое событие точно не пройдет мимо начальства, а если этот князь будет жаловаться, то проблем не оберешься. Да еще и фамилия говорящая. А этот… этот, кто?

— Пойдешь со мной, голубчик, — вздохнул он, хватая Леху за локоть. — Разберемся в участке. И барышня, да-да, вы! К нам пожалуйте!

Таня испуганно вскрикнула, Леха резко выдернул руку: — Дама здесь ни при чем, она отправится домой!

— Никак нет, — городовой тряхнул его рукой. — Все потерпевшие — в участок. Не упрямься, парень, хуже будет.

Леха метнул взгляд на Таню, кивком показав, что нужно выполнить просьбу городового.

* * *

В участке все решилось быстро. Дежурный пристав, едва услышав фамилию «Шенский-Лупов», побледнел, засуетился и скрылся в кабинете. Через десять минут он вернулся, лицо его