Немезида ночного ангела - Брент Уикс

И меня это не касается.

Я ушел с места преступления; я не оставил никаких прямых доказательств тому, что это я убил Трудану Джадвин. Если сейчас спущусь вниз, то, скорее всего, все испорчу.

Да и у ребенка было полно времени уйти. Он сам виноват.

~– Ты кого пытаешься убедить?~

Я уже спускаюсь. Не для того, чтобы спасти ребенка. Просто чтобы подобраться поближе.

На моих глазах всадники вырываются из толпы, и дальше все происходит ровно так, как я и предсказывал. Лошади сбивают ребенка с ног, он отлетает в сторону, затем одна наступает ему копытом на голову и раскалывает череп.

~– Ты точно хочешь, чтобы я записал это? Мне пропустить то, как ты, охваченный сапфировым пламенем, метеором рухнул на землю, напугал двух лошадей так, что они скинули своих наездников, подхватил ребенка на руки, унес его в безопасное место в двух кварталах от той улицы, а затем исчез?~

«Да, это я хотел пропустить».

~– Тогда… мне вырезать то место, где ты обещал рассказывать обо всем честно?~

«Ты послушаешься, если я прикажу тебе оставить все, как я сказал?»

Ка'кари не отвечает, и препираться с ним сейчас не время.

«Ладно. Записывай что хочешь». Но спасать того ребенка было ошибкой. Так я выдал себя, подтвердил подозрения Рефа'има и подставил под удар Мамочку К. Мне не стоило этого делать. Все, что было дальше, не случилось бы, позволь я тому безмозглому ребенку умереть.

Глава 7

Нет контракта – нет денег

Мой дом в Эленее настолько высок, что шум кипящей внизу городской жизни не долетает до его крыши, и ветер наверху гуляет настолько сильный, что находиться там опасно. Ночной воздух настолько холоден, что должен бодрить, и настолько чист, что должен освежать, но даже он не помогает мне прийти в себя и прояснить мысли.

Я еще не рассказал вам, как прошел мой разговор с графом Дрейком. Я не продумал заранее, что буду говорить. Всегда со мной так, да? Сначала я хотел все изложить на бумаге. Написать в моей маленькой черной книжечке, как все было, и передать ее через привратника. Но я этого не сделал. Просто взял и заявился к нему домой.

Граф Дрейк был безмерно рад меня видеть, пока я не объяснил, зачем пришел. Он сказал, что не хочет, чтобы кто-нибудь убивал ради него; сказал, что сам давным-давно перестал заниматься такими делами… мол, ничто другое так не вредит спасению его души.

Да, он все еще любит рассуждать о своей душе. И о моей тоже, если я не успеваю увести разговор в другую сторону.

Я думал, это значит, что он все-таки рад – ведь я все сделал, а ему не пришлось меня ни о чем просить. По глупости я так ему и сказал. Не стоило. Я тогда плохо соображал – хотя, если задуматься, для меня это уже давно стало нормой.

Он наговорил мне много правильных, справедливых слов, которые задели меня за живое.

Я наговорил всякого, о чем теперь жалею.

Честно говоря, я сам не знаю, с чего вообще решил, что он захочет слушать об убийстве Труданы Джадвин. Я как будто вообразил себя эдаким подвыпившим ветераном, который рассказывает о своих подвигах молодому рекруту. Учитывая прошлое Дрейка, я сам больше походил на новобранца, который только что побывал в первом бою и теперь кичится своим боевым опытом перед бывалым сержантом. На что я вообще рассчитывал?

Что он разрыдается, узнав, как я покарал убийцу его дочерей и поставил в этой истории точку? Что он сквозь слезы скажет, будто я искупил грехи, потому что воспользовался своими навыками ради него?

Что он будет мною гордиться?

Боги, я же просто хотел, чтобы он назвал меня молодцом, да? Я думал, что вернусь в жизнь Дрейков и все снова станет как прежде. Что мы сможем просто поговорить.

Но поговорить мне не с кем.

Как у Дарзо это получалось – столько лет проводить в одиночестве?

Проклятие, я же и с ним умудрился все испортить. Мы поссорились, и я прогнал единственного человека во всем Мидсайру, который мог по-настоящему понять меня и, наверное, даже помочь.

Может быть, мне просто нужно выговориться. Я же не слабак. Достаточно того, что я могу все рассказать ка'кари, вот так, как сейчас. Потом будет полезно послушать самого себя, вспомнить, что я там говорил, а не ходить по кругу, заблудившись в собственных мыслях. На то, чтобы вести дневник, мне не хватит терпения, а ка'кари может записывать все на лету, поэтому я решил, что продолжу говорить. Поток слов успокаивает, даже если это мои собственные слова.

Внизу, в залитом лунным светом городе, есть немало людей, которые были бы рады пообхаживать героя войны Кайлара Стерна. Людей, которым от меня что-то нужно. Забавно – все те, кто по-настоящему меня знает, либо обозлены на меня, либо ушли искать лучшей жизни, либо погибли.

Нет, не поймите меня неправильно. Мне не нужно большего. Эта жизнь меня устраивает. Она мне даже нравится! Я ни в чем не нуждаюсь. Не голодаю. У меня есть теплая кровать. Какие-то пожитки. Знаете, все то, о чем я мечтал в детстве, когда жил на улицах? Все это у меня есть.

Наверное, ночной воздух все же помог мне прояснить мысли. В моей груди что-то неспокойно, я ощущаю пустоту, неудовлетворенность, но, наверное, избавиться от них совсем не дано никому; наверное, эта боль просто напоминает мне, что я еще жив. Разве я могу желать чего-то большего? Нет, у меня все в порядке.

Глава 8

Визит мамы

Тюльпан завял. Причем уже давно.

Думаю, он погиб, когда я уехал в Сенарию, чтобы убить леди Джадвин. Я старался, но так и не смог его оживить. Наверное, он завял бы, даже если бы я не уехал. Нужно его выбросить. Каждый день, когда мне надоедает лежать, я выползаю из-под смятых одеял, сваленных на полу, и вижу его – жизнерадостно-иссохший цветок, единственное украшение моего вызывающе пустого жилища.

После битвы в Черном Кургане Логан хотел подарить мне особняк в новой столице, хотел воздать мне сотню разных почестей. Он – хороший человек. И, наверное, хороший король, даже несмотря на то, что окружает себя дрянными друзьями. Я почестей не хотел. Не хотел громадный дом, потому