Танец времени - Эрик Флинт

- Я прикажу воздвигнуть памятник Божьему Талисману, - сказал Дамодара.

- Сделай его небольшим. Не показным. Место для тихой медитации, а не помпезности и парадов. Я знаю хорошее место для этого. Сал-роща между Гангом и Ямуной, где уже покоится армянский солдат. Я думаю, ему и помощнику это понравилось бы обоим.

Наконец он улыбнулся.

- И проследи, чтобы все было в порядке, пожалуйста. Ему не нравился беспорядок.

Глава 42

Каусамби

Лето 534 года нашей эры

К счастью, учитывая все обстоятельства, следующие несколько недель были настолько беспокойными, что у Велисария не было возможности поразмышлять о смерти Эйда. Хотя он мог положиться на Антонину, Анну и Биндусару в организации мирной конференции в Бхаракучче, у него - разумеется, вместе с Дамодарой - была более неотложная задача обеспечить, чтобы прекращение огня не было нарушено.

По крайней мере, не слишком сильно. Некоторые инциденты были неизбежны. Самым худшим было столкновение между гарнизоном Амаравати и нерегулярными частями Декана, которое почти приняло масштабы продолжающегося сражения. Это произошло во время марша гарнизона обратно на равнину Ганга. Гарнизон был большим, его обоз снабжения был плохо организован, его командиром был еще один из многих императорских кузенов, которого Шандагупта выбрал за его политические связи, а не за военное мастерство, и солдаты гарнизона все еще привыкли к старым способам обращения малва с местным населением.

Ни один из андхранских народов - и уж точно не маратхи - не был настроен больше терпеть зверства малва, даже в небольших масштабах.

Итак, после нескольких эпизодов сельская местность вспыхнула. В течение нескольких дней отступающий гарнизон ежедневно подвергался нападениям из засад. Рао объявил, что он перехватит их регулярной андхранской армией; и, возможно, в нескромной фразе, переданной как по радио, так и по телеграфу, предсказал, что пожиратели падали на Декане скоро станут слишком жирными, чтобы бегать или летать.

В устах кого-то другого это могло быть воспринято как простое бахвальство. Но на следующий день после объявления Рао вывел свою армию из их лагерей маршем вверх по Нармаде. Это был не неторопливый марш; при том темпе, который он поддерживал, он действительно перехватил бы гарнизон Амаравати задолго до того, как они смогли бы достичь безопасности Виндхий.

Вдвоем Велисарию и Дамодаре удалось разрядить ситуацию до того, как она могла перерасти в полномасштабный кризис. Велисарий, уговаривая Шакунталу по телеграфным линиям - не колеблясь, используя низкую тактику напоминания ей, сколь многим Андхра обязана ему лично, - и Дамодара, прибегнув к еще более простому способу, приказав гарнизону изменить маршрут марша и возвращаться через восточное побережье.

Это полностью вывело гарнизон с территории Андхрана, что, как неохотно признал Рао, было приемлемым решением. Он также, однако, предсказал, что гарнизон продолжит свои грабежи во время марша.

Что оно и сделало. На самом деле, оно вело себя еще хуже. Сейчас гарнизон находился в Ориссе, населению которой не хватало свирепости и боевых традиций маратхов. С командиром, который угрюмо игнорировал большинство команд Дамодары - в любом случае, передававшихся беспорядочно, поскольку телеграфная сеть в Ориссе была примитивной, - и солдатами, вымещавшими свой гнев из-за притеснений маратхов на беззащитных ориссцах, марш превратился в оргию грабежей и разбоя.

Все это подошло к концу в Бхубанешваре. Когда гарнизон добрался до древнего города, бывшей столицы династий Калинга и Чеди, они обнаружили, что Рана Шанга и Торамана уже прибыли.

С десятью тысячами раджпутов, таким же количеством йетайцев и артиллерийским парком. Поколебавшись в течение дня, командир гарнизона решил, что подчиниться указаниям Шанги о том, что он отказывается от командования, было мудрой идеей.

Это было не так, хотя исход был бы таким же, если бы он попытался оказать сопротивление.

Дамодара решил, что необходим наглядный урок. Итак, следуя его четким инструкциям, после того, как гарнизон сдался - другого термина действительно нельзя было использовать - Шанга и Торамана казнили командира гарнизона и всех офицеров его штаба. Затем они казнили каждого третьего выжившего офицера, выбранного наугад. Затем выстроили весь гарнизон - теперь, конечно, разоруженный - и казнили одного солдата из десяти.

Затем - Дамодара был в редкой ярости - призвал всех выживших мужчин в батальоны принудительного труда. Через несколько лет император объявил, что он может - а может и нет - даровать им свободу.

Он получил это предложение, вместе с децимацией, от Валентина. Вдобавок, непрошеное предложение, которое привело придворных в негодование. Однако они не стали высказывать свое мнение вслух. Они обнаруживали, что, хотя служба у Дамодары, как правило, была гораздо менее рискованной, чем у Шандагупты, в ней не было недостатка в собственных моментах беспокойства.

Династия могла быть новой, но это все еще были малва.

Безусловно, это был худший инцидент. К счастью, прекращение огня в Пенджабе, где все по-настоящему великие армии были собраны и напряженно смотрели друг на друга, оставалось мирным.

Морис держал своих солдат в строгих условиях дисциплины; Ирина тоже, пока не вернулся Кунгас, когда дисциплина стала еще более строгой; а Самудра был слишком запуган, чтобы даже думать о нарушении перемирия. Кроме того, у него на руках была эпидемия.

Реальный риск нарушения режима прекращения огня исходил от персов. Их армии, все еще наполовину феодальные по своей природе, никогда не были так строго дисциплинированы, как римские. Что еще хуже, к этому времени вельможи были крайне раздосадованы исходом войны.

Это привело к самой страшной вспышке насилия с тех пор, как вступило в силу соглашение о прекращении огня. Но поскольку все вовлеченные стороны были арийцами, и боевые действия никогда не выходили за пределы территории, которая, как было согласовано, принадлежала им, все остальные игнорировали это.

Восстание, по-видимому, заговорщически организованное и возглавляемое шахрдаран Карин. Спровоцированное, по-видимому, покушением на Хосрова.

После изучения доступных отчетов губы Велисария скривились в нечто, что все еще не было прежней кривой улыбкой. Но, по крайней мере, это имело некоторое сходство с ней.

- По-видимому - и - кажется, я думаю, это единственные слова в этом отчете, которым я бы придал большое значение.

Дамодара склонил голову набок.

- Ты думаешь, Хосров сам спровоцировал это дело?

Велисарий пожал плечами.

- Кто знает? И ты можешь быть уверен, что мы никогда не узнаем. Я действительно нахожу ряд вещей в