"Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров

…Враг не таился.

Еще до того, как Август обрел способность видеть, он услышал плеск. Тихий, умиротворяющий плеск воды. А уже после – голос.

– Ты не успокоился, старик… Надо было убить тебя еще днем.

Стариком его обычно называла албасты, но в огромной ванне возлежала не албасты, а Агния… Полностью обнаженная, она была чудовищно прекрасна. Август знал, что красота может быть чудовищна по своей сути. Некоторые из его творений были такими же прекрасными монстрами – не живыми, но и не мертвыми.

Женщина, нежащаяся в ванне, была одной из таких монстров: не живой и не мертвой, чудовищной. На ее бледной коже играли блики от зажженных на постаменте свечей. Они дарили ей румянец и подсвечивали иллюзией жизни мертвенный взгляд. Ее черные волосы разметались по точеным плечам, исчезая в темной, с маслянистым блеском воде. Или это была не вода?.. На ее поверхности плавали серые хлопья, они кружились, как чаинки в чае, сталкивались между собой, задевали лоснящиеся борта ванны.

Август знал, что это. Знание родилось в его душе само по себе. Рождение это причинило боль, сдавило горло. Нет, не сдавило! В его горло залили расплавленный воск, и сейчас он застывал там, расширялся, не давал возможности дышать. Август сложился пополам, уперся ладонями в колени. Его вырвало. На языке осталась маслянистая горечь пепла и воска, но дышать стало легче. Август вытер рот рукавом, оттолкнулся от двери, сделал решительный шаг к постаменту.

– Ты чудовище, – сказал хриплым, потрескавшимся от натуги голосом. – Ты тварь!

– Такая же, как и ты, старик. Не хуже и не лучше. – Агния игриво плеснула в него водой. Вода тоже пахла пеплом и воском. С кожи она испарялась с шипением, словно бы тело Августа было раскалено докрасна. – Разница между нами не так уж и велика. Ты упиваешься собственными страданиями, а я чужими. Чужие вкуснее, старик. Можешь мне поверить.

– Это… – Август провел ладонью по своей щеке. На пальцах остался серый маслянистый след… – Это?..

– Это пепел, который остается, когда Светоч сгорает. Пепел и воск. Ты все правильно понял, старик.

– Светоч… – Его язык заплетался, будто он был смертельно пьян. – Ребенок! Гадина, ты сжигаешь детей!

В глазах потемнело, и Август испугался, что больше не сможет видеть. Как же ему слепому добраться до этой ведьмы?! Как же сдавить ее белоснежную шею и душить, душить, душить?!

– Они сами этого хотят. Каждый из них жаждет стать моим Светочем. – Темноту нарушил смех. Он отразился от стен башни и усилился многократно. – Но я выбираю лишь лучших из лучших. Самых умных, самых красивых, самых талантливых. Я не питаюсь их плотью, старик. Я не гиена и не стервятник. Не надо думать обо мне, как о бездумном животном. Я забираю их искру. Ты видел, как ярко они горят?! Видел, старик?!

Август открыл глаза.

– Видел, – сказал едва различимо, но она все равно услышала.

– Потому что они особенные. Потому что они родились только затем, чтобы служить такой, как я.

– Сколько вас таких? – Ему было важно знать. Когда он убьет Агнию, он отправится на поиски остальных. Если переживет эту ночь.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Раньше было больше, но находить особенные души с каждым годом становится все сложнее и сложнее. Человечество мельчает, старик. Тебе ли не знать. Оно мельчает, а мой род вымирает. Выживают лишь самые умные, самые хитрые. Те, кто способен приспособиться, использовать прогресс себе на благо.

– Я убью тебя, – прохрипел Август.

– Нет. – Агния покачала головой. – Это я убью тебя. Ты нарушаешь мои планы. Мне осталось зажечь всего лишь шесть Светочей, чтобы больше ни о чем не беспокоиться. Послушай меня. – Голос Агнии сделался вкрадчивым, почти ласковым. – Эти несчастные дети не нужны никому, кроме меня. Только я одна могу превратить их гений в ярчайшее пламя.

– И сожрать! – заорал он.

– И сожрать. – Она кивнула, соглашаясь. – Но ты ошибаешься, если думаешь, что я ненасытная тварь. Я знаю меру. И как только получу свое, все прекратится.

– Надолго?! Насколько тебя хватит? Когда наступит тот день и час, когда твоей ненасытной утробе потребуется еще?

– Нескоро, старик. Уверяю тебя, пройдут десятки лет, прежде чем я снова начну умирать. А я, в отличие от тебя, не хочу умирать! Я хочу оставаться вечно молодой и вечно прекрасной! Согласись, дюжина детей – не такая уж великая плата за истинную красоту!

Агния уперлась руками в борта ванны, приподнялась, демонстрируя Августу свое идеальное тело. А лицо ее плыло и менялось, примеряя одну за другой множество личин. Некоторые из этих личин Август видел на старинных фресках и на страницах книг. Другие казались ему лишь смутно знакомыми.

– Подумай, скольких императоров, художников, скульпторов и поэтов я еще могу осчастливить! Я могу стать для них вдохновением и самой преданной музой. Вот, что важно, старик! То, что останется в истории, а не несколько бедных сироток!

Она победно улыбнулась и с удовлетворенным вздохом опустилась в ванну. Кружащие на поверхности воды серые хлопья тут же прильнули к ее коже, сливаясь с ней, делая ее еще более гладкой, еще более сияющей.

– Ты чудовище… – прохрипел Август. – Ты тварь, недостойная жизни.

– Грустно, – сказала Агния с тихим вздохом. – Мне думалось, что ты должен понимать меня, как никто другой. Мы с тобой оба творцы. У нас разный материал, но одна цель. Мы творим красоту и совершенство. Признаюсь, мне жаль убивать тебя, но ты не оставил мне выбора, Август. Ты ведь не успокоишься, правда?

– Я не успокоюсь. – Август покачал головой. – Я не успокоюсь, пока не уничтожу тебя.

– Вот видишь. – Агния грустно улыбнулась. – Я права. Но я все еще готова дать тебе шанс. Я могу стать твоей музой. Поверь, ты не пожалеешь. Я прославила в веках всех, кто присягнул мне на верность.

– Прежде, чем убила. – Пришел черед Августа улыбаться. Рука скользнула в карман сюртука, нащупала холодный металл клинка.

– Все они умерли счастливыми. Я могу быть милосердной к тем, кто служит мне верой и правдой. Я даже могу поделиться с тобой силой. Ты только подумай, только представь, на что ты будешь способен, если станешь на тридцать лет моложе себя прежнего! Сила, здоровье, красота, власть и признание – все это в обмен на преданность. Мне нужен помощник, Август. – Вот он