Янтарная гавань - Виолетта Орлова

мы полагали, что крысы питаются лишь орехами и растениями, а потом выяснилось ужасное. Сбившись в стаи, они стали нападать и убивать людей. Каким-то образом им удалось отвоевать у нас целый сектор, теперь мы зовем его «могильник». Надо было как-то остановить их беспорядочное расселение по Раторбергу, но они явно превосходили нас по численности. А потом случился раскол в нашем обществе. Мы изгнали сотню людей из своей среды и поселили их в секторах, граничащих с владениями тростниковых крыс. Они теперь называются дератизаторами, ибо помогают, в конечном счете, бороться с крысами. Впрочем, я не знаю, живы ли они еще. Основная проблема в том, что, возможно, наши кварталы соединяются не только мостами. Вероятно, есть какие-то лазейки в самих пещерах… Так или иначе, наша жизнь здесь напоминает вылеживание на пороховых бочках. Но мы умеем радоваться малому. Да, мои дорогие подданные? – последний вопрос Грызун обращал к своим людям, и те ответили хором, но довольно вяло:

– Так точно!

– А что это за люди, которых вы изгнали? – с явным сочувствием в голосе поинтересовался Артур. Юноша уже так много раз в своей жизни встречался с человеческой жестокостью, но все никак не мог к ней привыкнуть. Каждый раз она поражала и возмущала все его существо.

Король заговорщицки покосился на своих слуг, словно вспоминая удачную шалость, а потом вперился взглядом в Артура.

– Наши родители! – каким-то торжествующим голосом проговорил Грызун и замолчал, наслаждаясь эффектом.

– Не понимаю…

– Что тут понимать? У каждого ребенка ведь они есть, родители. Не так ли? Но мы их называем мучителями. Сколько всего плохого они делают для нас! Сначала заставляют делать то, чего нам совсем не хочется. Они гнут нас, ломают, обязывают мыть руки перед едой, принуждают учиться с утра до зари, как будто нет других полезных занятий. Не разрешают сквернословить, да и вообще! Мучители лепят из нас свое жалкое подобие и желают, чтобы мы плясали под их дудку. А вот шиш им, не на тех напали! Господа, вы оказались в городе, полностью лишенном контроля взрослых зануд! Здесь нет абсолютно никаких ограничений! Захотел обожраться крысами – пожалуйста. Ругаться? Я сам первый вас поддержу. Играть в любое время? Почему нет? Мыться не нужно, а самое важное – нет необходимости читать книжки и вбивать себе в голову всякие бредни для стариков. Кто вообще придумал чтение? Разве для того, чтобы быть умным, это так уж необходимо? Я вот прожил семнадцать смрадней без книг, и проживу еще столько же очень даже неплохо.

– А что будет потом? – с едва прикрытой издевкой поинтересовался Артур.

– В каком смысле потом? – растерялся мышиный король.

– Ну рано или поздно ты ведь тоже станешь взрослым. Как и твои подданные. И что потом? Вы изгоните сами себя? Натравите на себя крыс?

Грызун озабоченно покачал головой. Он долго молчал, обдумывая ответ.

– Это очень важный и насущный вопрос, – наконец признал предводитель подростков. – И пока у нас нет решения. Да и потом, я вовсе не чувствую себя взрослым.

– Оно и видно. У него на лице написано, что он никогда не повзрослеет. И не поумнеет, – тихо и очень осторожно проговорил на ухо Инку Даниел.

– Кстати, что ты сам думаешь по этому поводу? – вдруг обратился к Артуру король. Все присутствующие замерли, словно очень желая послушать ответ заморского гостя. Артур помолчал. Юноша вдруг остро осознал в этот момент, что не может говорить, сперва основательно не взвесив свои слова. Он очень хорошо понимал, что от его линии поведения во многом зависит факт их успешного пребывания в Раторберге, а также скорейшее отплытие в Тимпатру. Руководитель пока не догадывался, что именно ожидает услышать от него Грызун, однако он по своей натуре был честен, поэтому и ответил в своей обычной манере – прямо и правдиво, без страха глядя в глаза мышиному королю:

– Я думаю, что мне давно не доводилось слышать ничего абсурднее и глупее! – выпалил он, как на духу, и замер, ожидая ответной реакции. К счастью, Грызун и не подумал обидеться. Напротив, он вновь расхохотался, весьма довольный.

– Право же, я люблю тебя, ты такой искренний! Но позволь, что именно ты считаешь глупым?

Юноша спокойно пожал плечами.

– Все твои рассуждения насчет взрослых, а также и то, как отвратительно вы поступили со своими родителями.

– Разве ты не считаешь, что они совершенно никчемны?

– Почему я должен так считать? Да и вообще, разве приемлемо так говорить по отношению к ним?

– Они заставляют нас делать то, чего нам не хочется!

– Логично, ведь то, что нам хочется, зачастую очень вредно и даже губительно для нас самих. И потом, если мы никогда не будем преодолевать себя, то ничему и не научимся, ведь любое познание – это, в какой-то степени, преодоление.

– Тебе вряд ли нас понять, ты ведь чужак, – вздохнул Грызун. – Но я на тебя за это не в обиде. Ты мой гость, и пока вы в городе, вы имеете право ходить куда угодно и заниматься, чем угодно. Никаких правил и запретов.

– А что насчет закрытых кварталов? – усмехнулся Артур.

– Я покажу тебе прямо сейчас, почему это невозможно. Твои друзья могут остаться за столом.

– Нет-нет, мы тоже пойдем, – пробормотал Тин, вскакивая с места. Он уже успел вернуться во дворец и теперь ждал любого предлога, чтобы вновь покинуть его душные и вонючие пределы.

Грызун и Клок поднялись; остальные же предпочли предаваться пиршеству. Подростки оживились; они громко переговаривались друг с другом и ругались, ничуть не смущаясь присутствия короля и гостей. Этот назойливый гомон разбавлялся тонким повизгиванием крыс, что в своей совокупности составляло весьма неприятную для уха какофонию. Поэтому ребята облегченно вздохнули, когда оказались вне стен дворца. Гостям показалось, что в пещере стало как будто чуть темнее, или, вернее сказать, серее. Приближался вечер.

Они медленно брели по скользящим водорослям, стараясь не наступить ненароком на пробегающую мимо крысу. Вечером город освещался коваными фонарями со старинной резьбой, однако утром и днем, по всей видимости, здесь существовал какой-то иной источник света. Тут было очень влажно и почему-то постоянно закладывало уши, как от перепада высот. Казалось, они находятся не под водой, а на высокой горе.

– На ночевку я предлагаю вам остановиться в любом свободном бараке, – любезно предложил король, указывая грязным перстом в сторону разбросанных повсюду ящиков.

– Мы бы воспользовались своей палаткой, – вежливо отказался Артур.

– А, ну это как угодно. Я же сказал, никаких запретов и ограничений, – благодушно заявил Грызун и, заговорщицки покосившись на своего собеседника, вдруг проговорил: –