Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

между ведущими фигурами в центре событий нарушили солидарность Братства и тысячей путаных полос и пятен слабости привели к образованию странных отголосков и неверных толкований в большом мире за пределами рабочей машины. Великое пространство сохранило готовность встречать героев и злодеев, слепые пристрастия и шквальные подозрения. Оно хотело драмы в своем правительстве. Родилась легенда, что Эссенден беспощаден к проявлениям «самовлюбленности» и «мелочной тирании» со стороны различных органов управления. Его хотели видеть благородным. Ему приписывали намерение взять все в свои руки и править миром в духе благости и великодушия.

В истории сказано следующее:

«Автократ всегда был воображаемым убежищем толпы от жесткой аристократии».

Не существует никаких доказательств тому, что Арден Эссенден действительно замышлял осуществить эти мечты. Не найти ни единого слова, а тем более поступка, свидетельствующего о его неверности Современному государству. Но не может быть никаких сомнений в том, что он чувствовал свою исключительность и незаменимость. Он твердо верил, что Мировой республике без него не обойтись. Он чувствовал, как и Сталин до него, что люди без него окажутся полностью беспомощными.

А потом в историю внезапно вернулись женщины. Мы находим любовную интригу, брошенную через исторический поток. Я как-то не замечал, пока не добрался до этой части всемирной истории, насколько малую роль играли женщины, начиная с Мировой войны. В большинстве стран до катастрофы они были эмансипированы и получили равные с мужчинами политические права. Добившись своего, прекрасный пол исчез из поля зрения на четыре десятилетия непревзойденного насилия. На ранних этапах Русскую революцию продвигали в том числе и женщины-лидеры, но ни одна из них ключевые позиции так и не заняла. Между двадцатыми и восьмидесятыми годами женщинам по большей части отводилось место на кухне, в детской, в больнице или в гареме. Они потеряли то малое политическое значение, что имели, когда королевы вышли из моды. В Братстве Современного государства женщины занимали значительную долю, но ни одна из них так и не получила знаковую должность в этой системе. В Мировом совете женщины отсутствовали. Они выполняли жизненно важную работу, образовательную, секретарскую, исполнительную и тому подобные, но это была вспомогательная работа, которая не приводила к индивидуальной значимости.

В этот самый момент историк 2106 года нарушил непреднамеренное табу. На сцене появились два женских имени, Элизабет Хорти и Джин Эссенден. Нити человеческой судьбы пересеклись в истории страстной любви и скверного поведения.

Элизабет Хорти, ставшая причиной падения и казни Ардена Эссендена, была, очевидно, женщиной с великолепной внешностью и безупречным поведением. Она служила летчицей и, похоже, любила носить форму даже в тех случаях, когда большинство женщин предпочитали робу. Согласно данным, приведенным в истории, наша новая героиня хорошо знала, чего хочет. Высокая и, очевидно, превосходно сложена. «Вздернутый подбородок», «широкий лоб», «безмятежное лицо». На это указывают обращенные к ней письма Эссендена. Эти послания недвусмысленно указывают, что писал их человек, неискушенный в любовных делах. Кроме того, из них не узнать, была ли эта женщина брюнеткой или блондинкой, какого цвета глаза смотрели из-под «широкого лба», и каким голосом она говорила. Ее любовные письма, по-видимому, были куда более содержательными и необычайно смелыми. Не может быть никаких сомнений в ее обаянии и яркой исключительности. Она была одной из тех женщин, в каких мужчины обычно видят необъяснимое сияние. В ней сверкал «солнечный свет», играла «волнительная музыка». Она делала мужчин своими преданными друзьями. И только Хупер Гамильтон испытывал к ней скрытую неприязнь.

Насколько можно судить, эта молодая женщина, с ее очевидной «храбростью» и сильной склонностью к романтике, приехала в Басру в сопровождении Уильяма Райана. Возможно, но маловероятно, что она была его любовницей. Допустимо предположить и то, что мало или совсем не интересовалась грандиозными задачами мировой революции, кроме как в качестве подходящего фона для захватывающего личного приключения. Она, похоже, влюбилась в Эссендена с первого взгляда, а он в нее, хотя, не исключено, что она и ехала в Басру именно с этим намерением. В нем было мало от актера, в то время как в ней, судя по всему, актриса жила неусыпно. Ей нравилось быть в центре внимания, нравилось великолепие, и, возможно, ее вкус к великолепию оказывался куда сильнее аналитических способностей.

Вероятно, она отдалась ему без колебаний, оговорок и без малейшего желания это скрыть. Любовь между этим мужчиной и этой женщиной – тут я снова вынужден цитировать бесхитростные строки из писем мирового властелина – «выставляла себя напоказ, как развевающееся на ветру знамя».

Теперь настало время сообщить читателю о самом главном нюансе этой, по большому счету, довольно примитивной драмы. Несвободными являлись оба. Да-да, хозяин мира к тому времени был женат. Супруга Ардена Эссендена представляла собой женщину, в которой всего было слишком много. Слишком много энергии, слишком много желания владеть и слишком много навязчивой услужливости. Неуемное тщеславие реализовывалось через тягу постоянно «вдохновлять» самого главного в мире мужчину. Актерский состав также включал в себя Райана, который громко возмущался по поводу того, что Эссенден «украл» у него «воздушную девушку», и злобно настроенного Хупера Гамильтона. Нам остается только гадать о деталях этого заурядного театрального представления, которое привлекает к себе лишь по одной причине: у него – мировой масштаб. В кульминации Жанна Эссенден выступила перед Мировым советом с обвинениями в адрес собственного мужа, утверждая, что он замешан в реакционном заговоре против Современного государства. Абсурдность такого заявления никого особенно не смутила. Ведь выходило так, что мировой глава готовил бунт против самого себя. Жанна заявила, что перехватывала соответствующие письма, но ни одно из них на общий суд так и не предъявила. Рассматривая подробности этого дела, историк 2106 года обратил внимание, что никаких реальных доказательств вины Элизабет Хорти и Ардена Эссендена так и не было найдено. Обвинение просто показалось правдоподобным. А когда кто-то из особо рьяных следователей нашел в письме Элизабет строку, где она называла возлюбленного «Мой Король», чаша весов окончательно склонилась не в пользу узурпатора.

Более того, Жанна заявила, что муж неоднократно хвастался будущей славой, высказывал угрозы в адрес коллег и весьма странно отвечал на ее увещевания. Ну и, наконец, она назвала себя несгибаемой сторонницей Современной республики. Гораздо позднее, в порыве раскаяния, она отказалась от всех своих показаний. Правда, было уже слишком поздно. Вполне возможно, что какая-то доля из них все-таки соответствовала действительности, равно как и то, что реальность подверглась преломлению в воспаленном мозгу, истерзанном муками ревности.

Так или иначе, именно Гамильтон решил судьбу Эссендена. Для рассмотрения дела создали Специальный суд. Гамильтона назначили его председателем.

«Нам не нужны доказательства, потому что очевидны мотивы, – ледяным голосом произнес он, с удовольствием наблюдая, как бледнеет лицо обвиняющей супруги. – На самом деле, совершенно не важно, следует ли считать Эссендена участником заговора. Истинное преступление этого человека заключается в том, что он позволил ситуации развиваться именно в таком ключе. Вместо того, чтобы служить Республике, он переключился на личные удовольствия. Стало быть, повинен в эгоизме. Он пожертвовал собой и интересами окружающего мира ради сугубо личной драмы. Вопрос его вины никого не волнует. Перед нами не стоит вопрос «Что сделал Эссенден?», перед нами стоит вопрос «Что мы собираемся делать с Эссенденом?». Наступает нужда в репрессивных действиях. Иначе грянут гражданская война и кровопролитие. Сейчас не время для великих любовников. Эссенден становится слишком мутной фигурой. Он больше не может нас вести за собой. А отсюда возникает самый главный вопрос: сможем ли мы обходиться без него?.. Арден, ты становишься для нас ПОМЕХОЙ. Ты даже не можешь разобраться со своими женщинами, и потому мы обязаны честно и открыто сказать тебе прямо в лицо: ТЫ СТОИШЬ У НАС НА ПУТИ!»

Эти слова цитируются в примечаниях к граммофонным записям судебного процесса. Скорее всего, историк 2106 года, сидя за столом, прослушивал записи на стальной ленте, записывал речи и анализировал интонации голосов.

После паузы слово взял сам Эссенден:

– Да, я