Утопия-модерн. Облик грядущего - Герберт Уэллс

возобновился прогресс в технике изобразительного искусства, но и наметилось восстановление физического благополучия. Когда внимательный студент переворачивает страницы, он видит, как человек выпрямлялся, рос физически и становился более бдительным. Сутулые, еле волочащие ноги мужчины и женщины, апатичные лица, толстые и неуклюжие фигуры тех, кто неправильно питался, заплатанная одежда и постыдное самодельное снаряжение Второго упадка и крушения исчезли. После 1990 года одежда свежа и проста, а после 2010-го безусловно красива.

Это достигалось за счет того, что либеральная мысль XIX века, несомненно, назвала бы «принуждением». Ранний Мировой совет имел склонность оставлять в покое большие районы планеты, если те не «доставляли хлопот». Новый Мировой совет, также известный, как Воздушная диктатура, действовал принципиально иначе. Началась систематическая атака на «отсталые регионы», как их называли с 2006 года, когда Мировое правительство взяло на себя задачу «привести в порядок» все еще полуварварское крестьянское население Гаити, Ирландии, Западной и Центральной Африки, Южной Италии, Джорджии в Америке и Грузии на Кавказе, и Восточной Бенгалии. То есть речь шла о регионах, где с упрямой настойчивостью отстаивались традиционные суеверия, тайные общества, магические культы и даже жертвоприношения. Открылась охота на знахарей, колдунов, священников, религиозных учителей и подстрекателей к мятежу. Родителей штрафовали за «препятствия» к обучению их детей в космополитических школах.

Многие критики Воздушной диктатуры придерживались мнения, что не следовало гоняться за умирающими обычаями и верованиями. Дескать, они исчезли бы сами по себе и без внешнего вмешательства, превратившись в простые фантазии и притворства. Однако новое поколение правителей к данному вопросу отнеслось со всей серьезностью. История не знает сослагательного наклонения. Мы можем знать только то, что произошло на самом деле.

Старая католическая церковь, по-видимому, все еще существовала. Последняя сохранившаяся христианская организация, сильно обнищав, страдала от расколов. Один папа находился в Дублине, другой – в Риме, и еще один – цветной – в Пернамбуку. С юридической точки зрения, самым легитимным преемником святого Петра являлся ирландский папа. Конклав избрал его должным образом, но фашистская организация возразила, что он – неитальянского происхождения, так как настоящая его фамилия – О’Дауд. По-итальянски говорил с акцентом. В общем, кардиналов запугали перспективой новых выборов. Похоже, свою лепту в этот раскол внесла вражда между конкурировавшими преступными группировками в Америке, но детали остаются неясными, и они не должны занимать прилежного студента. В результате произошло разделение американского католического мира между дублинской и римской общинами. Это, в свою очередь, привело к серии братоубийственных междоусобиц, беспорядков и мелких локальных войн.

«Долой папу римского!» – провозгласил ирландец.

Это сильно напоминало более ранний раскол Церкви благодаря соперничеству французской монархии и центральноевропейской имперской системы. Результатом стал альтернативный папа в Авиньоне.

Ирландия оказалась последним оплотом христианства. Католическая религия оставалась государственной с 1944 по 1980 год. Кроме того, ирландский гэльский язык сохранял свои позиции, хотя и был в значительной степени подпорчен неизбежными английскими словами и оборотами. В Ирландии запретили агитационную деятельность Контроля за рождаемостью. Да и вообще ядра Современного государства в этой стране бойкотировались особенно яростно. Диктатура обнаружила, что борется с одним из самых упрямых народов. Ирландцы восставали по всему миру. После эпидемии бродячей лихорадки население Ирландии не превышало двух миллионов, но в англоязычном мире существовала сильная и широко распространенная ирландская традиция. Кое-кто из наиболее блестящих и грозных противников обучения и воспитания нашего вида, например, Пейдрик Линд, Артур Фитцджеральд и Бернард О’Дуайер, прибыли именно из Ирландии. Как ни странно, ни один из этих троих не был католиком, а Фитцджеральд даже получил тюремный срок за богохульство, но дух противостояния оказался либо врожденным, либо каким-то образом укоренился в их природе.

Позвольте пытливому студенту отметить открытую альтернативу в конце предыдущего абзаца, где поднимается нерешенный по сей день вопрос. Это ключ к решению нашей моральной проблемы. Воздушная диктатура, имея в своем распоряжении недостаточно разработанную науку – социальную психологию, столкнулась с неясной и спорной образовательной сложностью: с изменчивостью психического сопротивления руководству и с ограничениями, установленными природой для идеала покорного и ориентированного на сотрудничество мира. Де Виндт, поглощенный своими гигантскими схемами мировой организации, относился к «оппозиционному духу» как к абсолютному злу, как к пороку, которого следует остерегаться, как к неполадкам в механизме, которые необходимо свести к минимуму настолько, насколько возможно. Воздушная диктатура осуществляла мировые расчеты, опираясь на утверждения непревзойденного мозга. Крайне сомнительно, что мир можно было объединить в крепкий и нерушимый Pax Mundi каким-то иным способом. И все-таки эти теоретические разработки следует назвать ошибочными. В конце концов, от них пришлось отказаться в пользу более тонких и совершенных концепций социального взаимодействия.

Каждому практикующему учителю известно, что сопротивление является необходимым фактором в обучении. Мягкий нестойкий материал легко оставляет след, но и быстро его теряет. «Легкие» ученики делают обучение небрежным. Сложность, а вместе с ней и обоснованность преподавания возрастает по мере того, как ученик реагирует. Кажущийся парадокс – сопротивление включает в себя определенный элемент сотрудничества. Усвоенное поглощает привнесенные в борьбу элементы. Вырезать сыр легче, чем хороший кусок дерева, потому что последний имеет предубеждение. С каждым деревянным куском следует разбираться индивидуально, им нужно управлять, ему нужно потакать, но при этом нет никакой разницы по интересу и качеству между нарезанным сыром и резьбой по дереву. Это общие места наших педагогов. Свою работу Образовательный Контроль защищает репрессивными мерами, направленными не на внутреннее, а на искусственное сопротивление, доставшееся нам от дореволюционной эпохи.

В Старом Свете начала ХХ века существовало огромное количество грубых обобщений о так называемых «расовых» характеристиках. Встречались обобщения о произвольно выбранных агломерациях смешанного населения – например, испанцев, «Запада», «России» или евреев. Такие обобщения всегда являлись несправедливыми и неточными и часто чрезвычайно вредными. В настоящее время мы больше не пишем о расах, но признаем группы характеристик, очевидно, передаваемых, как правило, блоком ассоциированных генов, и антропологи неуклонно развивают научную классификацию человеческих типов. Лишь в немногих аспектах человеческие существа различаются более широко, чем в непокорности. Это отнюдь не простой случай, когда одни более устойчивы, а другие менее. В этом отношении жизненный цикл сильно различается. Непокорность зависит от возраста и пола, а также от потребляемых продуктов питания. Кто-то упрям в детстве, но впоследствии становится более разумным. Кто-то достигает максимума неповиновения в подростковом возрасте. Вообще говоря, пассивное сопротивление, неучтивость и упрямство, но не мятежная энергия, подрастают с возрастом. У ирландцев стремление не подчиняться крепко проявляется в любом возрасте. Порой до уровня абсолютной огнеупорности.

Апологеты «гонений» со стороны Воздушной диктатуры утверждают, что ее учителя уже достаточно подготовлены, со всем возможным сочувствием и деликатностью, необходимыми для обучения любого типа людей. Апологеты приветствовали сопротивление, но лишь до тех пор, пока оно происходило между учителем и учеником. По крайней мере, они так говорили. Но как не позволить сформировать в молодом человеке равнодушный ум? Ведь именно так и образуется массовое сопротивление и подрывная оппозиция мировому порядку. Таким образом, получается, что Образовательный Контроль совершенно оправданно препятствовал распространению книг и подавлял собрания, учения и всяческую контрпродуктивную агитацию. Если в руке – кнут, таким преимуществом грех не воспользоваться.

Бескомпромиссный меморандум, выпущенный Образовательным советом в 2017 году, гласил:

«Мы не подавляем индивидуальность и не уничтожаем свободу. Мы уничтожаем навязчивые идеи и устраняем искушения. Мир все еще полон вводящих в заблуждение доктрин, опасных имитаций и коварных предложений. Правительство обязано их стереть!»

«Мы должны выработать общий взгляд на существование, – говорится в том же меморандуме, – общую идею о добре и зле. Наша задача – сложить это в умах мирового населения, и КАК МОЖНО СКОРЕЕ. Естественный инстинкт не поможет в лабиринте губительных артефактов. Идею следует дополнять обучением и дисциплиной. Чем больше мы учимся, тем меньше потребность в угнетении. Чем тщательнее мы искореняем ложные представления, тем свободнее и безопаснее смогут жить люди. Все стремительно возвращается к процветанию, и мы не можем противостоять изобилию при нынешнем моральном состоянии. Требуется его постоянно укреплять, чтобы сохранить сплоченность наших рядов».

В 1955 году человечество страдало по всему миру от беспорядков, голода и эпидемий. Его численность неуклонно сокращалась, и вполне можно было