Тот, кто пришел из завтрашнего дня (1-11часть) - Алёна1648

* * *

Мирослав поставил кружку в раковину, бросил последний взгляд на кухню, где Николай уже занял его место, отхлёбывая свой чай. Уголки губ привычно дёрнулись в насмешливом выражении, но сам он ничего не сказал. Просто развернулся и ушёл, словно этого утреннего разговора никогда не было.

Коридор встретил его той же тишиной, что и раньше, но теперь в ней было что-то особенное — будто пустые стены внимательно всматривались ему в спину, будто тени, отбрасываемые узким светом ламп, знали о нём больше, чем он сам.

В комнате пахло бумагой, чуть выветрившимся табаком — чей-то запах, уже въевшийся в обои, смешанный с ночной прохладой. Мирослав привычно прикрыл дверь, не зажигая свет, на ощупь двинулся к умывальнику. Взял ладонями холодную воду, зачерпнул и резким движением плеснул в лицо.

Свежесть обожгла кожу, пронзила, как лезвие, заставив на мгновение задержать дыхание. Он провёл рукой по щекам, по скулам, по вискам — кончики пальцев чувствовали, насколько напряжены мышцы, как крепко стиснуты зубы. В зеркале отражался тот же человек, что и вчера, но теперь с лёгкой тенью усталости под глазами, с едва заметной жёсткостью в изгибе губ.

«Всё в порядке. Просто утро. Просто новый день».

Пальцы привычно разгладили волосы, жест точный, выверенный — он делал это каждый день, и всё же сегодня движения были чуть резче. Словно старался стереть последние воспоминания о ночи.

Он протянул руку к стулу, где висела рубашка, накинул её, застёгивая пуговицы до самой верхней — так, как привык, как делал всегда. Ткань холодила кожу, но это даже к лучшему.

Мирослав застегнул последнее отверстие на рукаве, смахнул ладонью едва заметную складку на груди и выпрямился, словно проверяя, как сидит на нём одежда, насколько ровно лежит ткань на плечах, насколько привычно облегает запястья. Пальцы автоматически провели по застёжке пальто, но надевать его он пока не спешил. Он смотрел на него с лёгкой отстранённостью, как смотрит человек на вещь, которая недавно была просто предметом гардероба, а теперь стала символом чего-то большего.

Он не знал, чего именно. Может, власти над своей судьбой. Может, наоборот, доказательства, что власти у него не было и никогда не будет.

Вчера его тронули.

Вчера он был вынужден доказывать — не словами, не позицией, а действиями, — что он не просто объект, не беззащитный, не слабый, не «красивый» в том смысле, который альфы привыкли вкладывать в это слово.

«И что?».

Он тихо выдохнул, ощущая, как внутри растекается холод, глухой и вязкий, будто дождь в осеннем переулке.

«Будут ли другие?».

Вопрос висел в воздухе, словно едва заметная пыль в свете лампы.

Мирослав медленно опустился на стул.

Настольная лампа отбрасывала тусклое пятно света на стопку бумаг. Её стеклянный абажур давно утратил былую прозрачность, покрывшись микротрещинами и налётом времени, а жёлтоватая лампочка внутри горела неярко, создавая иллюзию уюта.

Но ему было неуютно.

Он провёл рукой по записям, словно проверяя, всё ли на месте. Сглаженная шероховатость бумаги, запах чернил, едва уловимый аромат лекарства, застывшего в складках рукавов. Всё казалось привычным, неизменным.

Кроме него самого.

«Я не изменился. Просто впервые столкнулся с этим».

Он сжал пальцы, почувствовал боль в запястье. Не резкую — но настойчивую, напоминающую о вчерашнем.

«Значит, нужно быть готовым».

Лёгкий толчок в грудную клетку — вдох.

Выпущенный воздух оказался тяжелее, чем обычно.

Где-то в коридоре скрипнула половица — кто-то проходил мимо. Мирослав уловил этот звук, но не поднял головы. Он всё так же сидел за столом, глядя в записи, но на самом деле — сквозь них, в себя, в этот бесконечный вопрос, который не находил ответа.

«Кто я?».

Рука сама собой потянулась к верхнему листу, но он не стал его перелистывать, не стал погружаться в работу, как делал это раньше, чтобы заглушить посторонние мысли.

Нет, сегодня он позволил себе услышать их до конца.

Позволил себе ощутить, насколько сильно внутри давит это новое, несвойственное ощущение.

Ему не было страшно.

Не было тревожно.

Не было жалко себя.

Было только одно — осознание.

Он медленно провёл ладонью по краю стола, задерживая пальцы на холодной поверхности, словно проверяя, действительно ли он оставил всё в порядке. Бумаги сложены ровно, чернильница сдвинута к краю, настольная лампа потухла, погружая стол в полутень. Всё на своих местах. Всё, кроме него самого.

Мирослав поднял голову, оглядывая комнату.

Четыре стены. Привычные, ровные, одинаково безразличные. Тот же потолок с едва заметными разводами, те же трещинки на штукатурке, будто тонкие линии на ладонях судьбы. Всё было таким же, как вчера. Но иным. Он видел это иначе.

Он знал, что когда вернётся — если вернётся, — смотреть на всё это будет уже другим взглядом.

Он уже изменился.

«Пора».

Голос прозвучал внутри чётко, ровно, без сомнений.

Он взял документы, ровно, аккуратно. Поправил уголки, выровнял, сжал в пальцах — так, чтобы не было заметно дрожи, которой не было, но которая могла бы быть.

Застегнул пальто.

Галстук лёг ровно, точно по центру. Он подтянул его чуть крепче, чувствуя давление на горло, но не ослабил.

Пару секунд он стоял у двери, словно проверяя собственное дыхание, свой настрой, своё сердце. Тишина. Только гулкое эхо внутри.

Он открыл дверь.

В коридоре пахло пылью и слабо выветренным запахом ночи. Половицы не скрипели, но он слышал шаги — чужие, отдалённые, редкие. Кто-то уже проснулся. Кто-то ещё спал.

Лампы под потолком горели тускло. Неяркий свет ложился на стены грязноватыми разводами, очерчивая привычные контуры, но делая их словно размытыми.

Он почувствовал это почти сразу.

Не страх, не тревогу, а что-то другое — напряжённую пустоту в воздухе.

Как будто мир замер.

Как будто сам коридор задержал дыхание.

Его шаги звучали приглушённо, но он слышал их слишком отчётливо.

Вчерашняя ночь всё ещё оставалась где-то за спиной, как отражение, не успевшее исчезнуть.

Но он не оборачивался.

Вперёд. Только вперёд.

И он пошёл.

Глава 54

Встреча с коллегами

* * *

Мирослав выходит из общежития, запах холодного, сырого воздуха мгновенно проникает под пальто, заставляя его сильнее