Запорожье -1. Провал - Безбашенный

Прекрасой, да и вот с этим Хаскульдом Северским — мягко ещё Эрибулл с древлянами обошёлся. Поймут это и соплеменники, когда дойдут и до них слухи вот об этих событиях у северян. Видимо, характером Эрибулл не в отца пошёл, а в мать-угорку. По сравнению с прежними хёльгами — очень неплох. И раздражали, конечно, эти вятшие в дружине, и очень не хотелось думать о том, кого из них Эрибулл посадником в Искоростень может назначить, и что тот может натворить, дорвавшись до власти, но сам нынешний киевский хёльг неплох. Хоть и молод, но не горячится и сплеча не рубит. Был бы Льот с таким же характером, да умереннее в поборах, и кто бы выступил тогда против него? От добра ведь добра не ищут.

Исходя из этих соображений, Стемид не находил пока лучших вариантов, чем служба в дружине Эрибулла. Сыт, обут, одет, переведут в гридни — вооружён и не беден, гридню уже и доля какая-никакая в добыче полагается, может и домом своим обзавестись, и семьёй, да и холопское состояние остаётся там, в отрочестве. Его дети будут такими же детьми гридня, как и у остальных, не вятшими, но уже где-то на подступах к вятшести. И при случае кто-то сможет и в вятшие пролезть. Не один сын будет у Эрибулла наверняка, и младших он наверняка хёльгами в подвластных землях посадит. Им там и свои дружины понадобятся, а в них — свои воеводы, свои вятшие. Потому, наверное, и не сажает Эрибулл никого хёльгом на Древлянщине, что для будущих сыновей земли приберегает. И хорошо бы, чтобы в отца пошёл характером тот, который достанется Древлянщине. А когда Льота племя изгоняло, то чего добиться хотело? Разве не того же самого? Из Моравии этот свой хёльг будет или из Вышгорода — разве в этом суть? Породнится с уцелевшими потомками древлянских Амалов и станет своим. Выслужиться надо к тому моменту в дружине, а ещё лучше — в Искоростень попасть, в дружину древлянского посадника. Быть в нужном месте и в нужном качестве. И сам он в выигрыше от этого будет, и семья, и племя. А разве худо будет для древлян, если вместо заносчивого и чужого руса-артана, свиона или норманна, в Искоростене появится хоть и тоже вышгородский дружинник, зато свой гот-тервинг?

Послужив в дружинных отроках, да подучившись у гридней, Стемид понял раз и навсегда, что нет и не будет больше возврата к тем старым добрым временам, о которых так любят повспоминать старики. Можно отбиться от соседнего племени с его племенным ополчением, ничем не лучшим своего, но как ты отобьёшься от дружины, не имея против неё такой же своей дружины? А дружина — это дорогое удовольствие. Её кормить нужно, одевать, обучать и вооружать. И если свой древлянин не станет воротить нос от ячменной каши, пива с медовухой и домотканой одёжки, если и обучить его найдутся и гридни свои вроде того же Стемида, то оружие хорошее — всё равно вынь ему и положь. Но франкские мечи отчего ведь так повсюду ценятся? Оттого, что ни в жизнь не выковать такого своему кузнецу. Даже и дай ему драгоценный привозной булат, он только испортит его почём зря. Пробовали не раз, учёные уже. Не "ульфберт" хвалёный, а самый дешёвый из франкских мечей и у самих франков дешевле семи коров стоить не может. Но допустим, сгодился бы однолезвийный свионский лангсакс. Так ведь и на него тоже и умение нужно, и привозной булат. Вдвое меньше, чем на двухлезвийный франкский, пусть будет четыре коровы. Или даже три, если покупать голый клинок, который в рукоять и ножны оправит свой умелец. А перевоз из Свионии? А навар купца? Будь доволен, если за цену четырёх коров ударишь с ним по рукам — две гривны за клинок вынь и положь. Может быть, осилит свой кузнец и шелом, но кольчугу ему точно не сдюжить. Франкская её цена — шесть гривен, и радуйся, если здесь за семь купишь. Дорого настоящее войско, но в бою оно того стоит.

А без своего — сила солому ломит, и чужое войско ты будешь тогда содержать, заносчивое, капризное и буйное. И дешевле своего оно уж точно не обойдётся, и не свои для него местные. Будут безобразничать, и управы на них не сыщешь. Как у северян этих недавно, когда хоть и терпели изо всех сил, но кончилась терпелка. И чего они добились? Себе же только дороже и вышло. Нет больше возврата к старым добрым временам, и так это теперь не делается. Иначе теперь надо, совсем иначе. Так ли, как ему самому думается или как-то ещё мудрёнее — не с кем обсудить. Попробуй только проболтайся кому-нибудь не тому — небо с овчинку покажется! Позже, как послужит, да осмотрится — виднее будет. Если будет на хорошем счету, да выслужит милость и доверие — могут и в "гречники" его взять, которые к ромеям торговать плавают. Кто с ромеями торгует — много чего знают и о дальних странах, и о жизни в них, и о том, как меняют её те, кому она не по вкусу. Ромеи на этом, говорят, собаку съели. А если повезёт, так мало ли, кого в Царьграде встретишь? И другие греки там бывают, которые элены, и готы из западных стран, и аланы наверняка. Может, и сведёт с кем-то судьба, да научат чему-то, да подскажут что-нибудь поумнее, до чего сам бы и ни в жизнь не додумался. А то, как знать, может, и помогут чем-то в тех его мечтах, о которых сейчас и поговорить-то не с кем.

Так бы и служил Стемид в дружине Эрибулла верно и старательно, доверие, да милость вятших, а через них и хёльга к себе выслуживая. Близилось посвящение в гридни, и для него никаких препятствий к этому не ожидалось. Хоть и не определился наставник, в лучники или копейщики его рекомендовать, Стемиду без разницы. Кем возьмут, тем он и будет служить. Чтобы в первое же плавание в "гречники" взяли — на такое он даже и не надеялся. Это выслужиться ещё надо, в милость и доверие войти. Но со временем — очень неплохо бы оно было. Дело важное, ответственное, и если хорошо себя и в нём покажешь, да не один раз, а несколько — в немалые милость и доверие у хёльга войдёшь. Да и ума в дальних