Ненормальный практик 3 - Отшельник Извращённый

Она замолчала. Через секунд пять, будто прокручивая перед глазами весь бой, продолжила:

— Началась мясорубка. Больше он мне не встречался.

— Тогда, может, выжил? — спросил Белов. — Он крепкий.

— Может и выжил, — согласилась Куваева, но без уверенности. — Через тридцать минут и узнаем, как доложат.

Анисимов смотрел на её культю.

— Что у вас там случилось, лейтенант?

— Подмастерье третьей ступени, — ответила она просто. — Ублюдок с топором. Не успела уклониться.

— Вы убили его? — спросил Белов.

— Обижаешь! — фыркнула она. — Конечно, убила. Даже одной рукой я сильнее этих ледяных крыс!

И поудобнее устроилась в кресле, вытянув ноги в портянках к печи.

— Странная была атака, — произнесла она задумчиво. — Обычно они прут толпой в одну точку, полагаясь на численность. А сегодня… будто военный совет провели.

— Подмастерьев ещё взяли, — заметил Анисимов. — Видел двоих.

— Я троих, — кивнула Куваева. — И, судя по шлемам, все из разных кланов, — и стала серьёзней. — Раньше они со своими грызлись. Клан Белого Барса не терпел Ледяных Змей, а Морозное Дыхание враждовало со всеми сразу. А теперь что? Работают сложа.

— Объединились… — кивнул Белов.

— Именно, — подтвердила Куваева. — И это плохо. Очень. Если бы они и раньше действовали сообща, боюсь, мы бы вряд ли удерживали границу так долго.

Она запустила здоровую руку в пачку, снова достала папиросу.

— Кстати, Анисимов, что за чушь я слышала у лазарета? Будто в твоём отделении какой-то новобранец уложил двух подмастерьев?

Анисимов никак не поменялся в лице:

— В лазарете слышали?

— И не только. Слухи у нас быстро разносятся, особенно такие, — усмехнулась она, делая затяжку. — Так это правда?

— Правда. Клянусь всем святым, — кивнул сержант. — Своими глазами видел. Сопляк, новенький, из последней партии прибывших. Но бился так… Не знаю. Никогда такого не видел.

— Фамилия?

— Волков. Александр Волков.

Куваева задумалась. Это имя что-то ей напомнило.

— Волков… — пробормотала она. — Где-то я уже слышала о нём.

И взглянула на Белова:

— Достань-ка папку из нижнего ящика. Синюю, с имперской печатью.

Белов послушно поднялся и подошёл к столу в углу юрты. Выдвинул нижний ящик и извлёк толстую синюю папку.

— Эту? — и протянул её лейтенанту.

— Да, — кивнула Куваева, забрав документы. — Здесь личные дела всех, кто к нам прибывает. Капитан настаивает, чтобы я знала каждого своего солдата. Но запомнишь тут, с такой текучкой.

Она положила папку на подлокотник кресла и принялась листать страницы одной рукой, бормоча под нос:

— Так, так… Воронин… Вересаев… Вишнёв… А, вот. Волков.

И по мере чтения досье её брови поднимались всё выше и выше.

— Что за чертовщина? — пробормотала она, и начала зачитывать вслух: — «Волков Александр. Бывший курсант Городской Академии Практической Эфирологии. Осуждён за пособничество британскому шпиону. Приговорён к шести месяцам службы в штрафном батальоне Чёрный Лебедь.»

Перевернула страницу:

— «Особые отметки: победитель межакадемического турнира. Известен под прозвищем „Ненормальный практик“. Особо опасен. Ранг: неофит первой ступени.»

Куваева резко подняла взгляд на Анисимова:

— Подожди, как неофит? Победитель турнира между академиями — и при этом неофит? И он уложил двух ПОДМАСТЕРЬЕВ?

Анисимов выглядел не менее ошеломлённым:

— Турнир? Этот сопляк? Не знал я этого. Но что уложил двух подмастерьев — чистая правда. Своими глазами видел. С первым справился в одиночку, со вторым я помогал, но основную работу сделал он.

— Неофит, и победил на турнире… — находился в прострации также Белов. — Да там же сражаются лучшие из академий. Гении поколений…

— «Ненормальный практик», — задумчиво повторила Куваева. — Интересное прозвище.

И снова опустила взгляд на документы:

— Здесь ещё приписка от… — она прищурилась, пытаясь разобрать подпись, — от самого архимагистра Воронцова… Чего… Того самого?

— Читайте уже, лейтенант! — торопили сержанты.

— Да читаю я! — фыркнула та и продолжила: — «Субъект демонстрирует исключительные боевые навыки, не соответствующие его официальному рангу. Рекомендуется постоянное наблюдение и осторожность при взаимодействии.»

В юрте воцарилась тишина.

— И такое сокровище прислали к нам? — произнесла Куваева с нотками иронии. — Что он такое натворил, что сам Воронцов им заинтересовался?

— Пособничество британскому шпиону, — напомнил Белов. — Так там написано.

— Да, но это официальная версия, — лейтенант задумчиво хмыкнула. — А что на самом деле? Почему его не казнили за измену, как обычно поступают со шпионами и их пособниками? Почему прислали к нам? И почему с такими пометками?

Она захлопнула папку.

— Анисимов, ты должен устроить ему проверку, — приказала она.

— Я бы с радостью, как только кости срастутся…

— Не лично. — успокоила та. — Пусть этим займётся наш «Бешенный Коняра». Да и вообще, пусть Коняра всех проверит! А тот, кто пройдёт проверку… в общем, без награды не останется.

— Слушаюсь, лейтенант, — кивнул Анисимов.

— В таком случае, свободны…

Глава 4

Военные лагеря похожи в любом мире. Та же иерархия. Те же правила. Тот же фатализм перед лицом смерти. Интересно наблюдать, как после утреннего боя, унёсшего немало жизней, лагерь возвращался к привычному ритму.

Четвёртый взвод, или то, что от него осталось, собирался медленно. Кто ещё находился в лазарете, кого-то уже не было в живых. Анисимов, с перевязанной рукой, объявился через час, как и обещал. Судя по более чистой аккуратной повязке, успел заглянуть к медикам. В глазах читалась усталость, но день только-только начинался, так что…

— Четвёртый взвод! Строимся! — скомандовал он.

Те, кто мог стоять, выстроились в неровную шеренгу.

Занимаю место между Митькой и каким-то низкорослым пареньком, имя которого не знал.

Анисимов оглядел поредевшие ряды. Не нужен был официальный подсчёт дабы увидеть, что четвёртый взвод потерял много людей.

— Белов, доложить о личном составе!

Блондин выступил вперёд, прихрамывая:

— Третье отделение: из восемнадцати человек осталось трое, ранены. Но боеспособны.

— Первое отделение, — продолжил сам Анисимов, — из тринадцати человек осталось семь, двое ранены. Боеспособны — пятеро. — Он перевёл взгляд к последней группе: — Второе отделение, сержант Трофимов… — и запнулся, — Погиб. Из двадцати человек вернулось шестеро, трое ранены. Боеспособных трое.

По шеренге прокатился вздох. Конечно, все уже