Томмелиса - Дмитрий Сарвин

– Он не в этот ящик попал, он сидит в камере, как военный шпион, которого мои жандармы задержали в убежище номер 23. Он прятался в заброшенной бытовке. А этот аппарат показывает его в прямой… этой, как там её…

– В прямой трансляции, – вновь подсказал охранник.

– Вот! – И Молман многозначительно поднял палец. – Будем допрашивать его по всей строгости военного времени. Мои дознаватели начнут выбивать из… этого… как там его зовут?..

– Дэви, – шепнул охранник.

– Я не тебя спрашиваю! – резко повернувшись, сказал Молман.

Оба охранника опасливо отшагнули от него в сорону.

– Так вот, если шпион Дэви не захочет сотрудничать, сделаем Дэвику немножко больно, кое-где нажмём, немного постукаем, кое-что прищимим… Так, слово за слово потихоньку вытащим из Дэвика чистосердечное признание о его подрывной деятельности в нашем подземном государстве! А ты сможешь смотреть это увлекательнейшее действо, в прямой трансляции, не вылезая из удобного кресла! Как тебе такое, а?

Томмелиса, обливаясь слезами, бросилась на колени.

– Господин Молман, пощадите его, он никакой не шпион, он пилот, был ранен и умирал, я спасла ему жизнь…

– Тю-тю-тю, бла-бла-бла, жу-жу-жу… – перебил её Молман. – Это всё лирика. Перейдём к прозе жизни. Как тебе такое предложение: я отпускаю его, а ты, оценив моё благородство, выходишь за меня? Что теперь скажешь?

Томми поднялась с колен, утёрлась рукавом платья, размазав при этом потёкшую тушь, и, глядя Молману в глаза, отчеканила:

– Я выйду за вас в том случае, если вы поможете починить самолёт Дэви и дадите ему благополучно улететь на нём.

– Она мне нравится, – сказал Молман, развернувшись в пол-оборота к охранникам. – Люблю таких!

Он повернулся и пристально посмотрел на Томми.

– Согласен.

Плюнул на свою ладонь и прокомментировал:

– По рукам?

– По рукам!

Томми повторила ритуал с плевком, и они скрепили договор рукопожатием.

Затем Молман, обращаясь к охранникам, сказал:

– Значит так: распорядитесь, чтоб ему починили или сделали новый аэроплан и пусть летит себе на все четыре стороны. Как только он уберётся, сразу приступаем к свадьбе. Страсть как хочу жениться!

Посмотрев на Томми, он вожделенно почесал свой выпирающий живот.

– А ты, Томми, больше не работаешь в тоннелях, моей невесте негоже копаться в грязи. Готовься к свадьбе.

Молман открыл дверь, постоял на пороге, а потом, улыбаясь, добавил:

– Подруга вот у тебя молодец, сама пришла, всё рассказала. Где, кто, чего. Сознательная гражданка и живёт сейчас в роскоши. Бери пример.

Он чмокнул сальными губами воздушное пространство между собой и Томмелисой и вышел за дверь, забрав охранников и робкую надежду на счастье.

Глава 13

7 марта. Перед убежищем 23 расчистили почву под взлётно-посадочную полосу. Сделали трибуну для важных персон, поставили жандармов, усадили духовой оркестр и всё это спрятали под маскировочной сеткой.

Свежий весенний ветер разогнал хмурые тучи, и солнечные лучи ласково обняли стылую землю, пробуждая её от зимней спячки. Отремонтированная «ласточка» поблёскивала полированным фюзеляжем и выглядела так, словно только что сошла с конвейера.

Из шлюза появился Дэви в сопровождении жандармов. Остановившись и жмурясь от солнечного света, он вздохнул полной грудью свежий осенний воздух и, получив в спину хороший тычок, пошел к самолёту.       Через пару минут на трибуну взошли глава жандармерии, несколько министров, а затем вальяжно и неторопливо – Молман в своей неизменной чёрной шубе и с двумя охранниками позади. За руку он вёл Томмелису, обряженную в белый полушубок с золотой оторочкой.

Оркестр заиграл туш. Молман недовольно скривился, и музыка сразу изменилась, перейдя из помпезной в нейтрально-весёлую.

Томмелиса повернулась к Молману и, глядя на его пористый нос, тихо сказала:

– Господин Молман, позвольте мне проститься с пилотом.

Молман опять недовольно поморщился.

– Пусть это будет ваш свадебный подарок! – Томми сложила руки в молебном прошении.

Он деланно поразмышлял, качая головой из стороны в сторону, потом посмотрел на часы и, неприятно улыбнувшись, негромко сказал:

– Хорошо, только на расстоянии и без всяких там поцелуйчиков! У вас одна минута. Поняла?

– Да, господин Молман, – покорно ответила Томмелиса.

– Иди!

Она спустилась со скрипучей трибуны и подошла к Дэви, стоящему возле самолёта в окружении жандармов.

– Оставьте нас, – обратилась Томмелиса к жандармам.

Те посмотрели на Молмана. Он выразительно кивнул, и конвоиры отошли в сторону.

– Томми, милая…

– Не надо, Дэви! Мне нельзя плакать. Пожалуйста, скорее улетай прочь отсюда! Твою «ласточку» починили, теперь ты сможешь долететь до Австралии. Лети к своей мечте и будь счастлив! А я… я выхожу замуж за Молмана…

– Милая, любимая, единственная, ненаглядная, я никому тебя не отдам!

– Улетай, умоляю! – едва сдерживая слёзы, прошептала Томми.

– Ты думаешь, я испугаюсь этого жирного борова? Да я ему за тебя глотку зубами перегрызу…

– Если ты меня ещё любишь, заклинаю – улетай!

Молман, сложив руки рупором, крикнул:

– Всё! Ваше время истекло, свидание окончено. Пилот, шевели булками и, пока я добр и великодушен, уматывай отсюда! В противном случае мы будем вынуждены расстрелять тебя на месте!

– Томми…

– Улетай, Дэви…

Она резко развернулась и не оглядываясь пошла к трибуне.

Дэви бросился за ней, но жандармы тут же преградили авиатору дорогу, наставив на него винтовки с примкнутыми штыками.

Молман, обращаясь к собравшимся на трибуне, издевательски прокомментировал:

– Не хотел бы я быть этаким пилотишком. Он и подобные ему только и умеют порхать в воздухе да красиво «петь» о своих лётных подвигах. А придёт старость – что им делать? Детей кормить нечем, за душой ни копейки, помирай, и всё тут. Нет уж, вот моим детям не придётся пропадать зимой от голода и холода, я смогу дать им всё, чего они только пожелают. Потому что я не витал в облаках, я рыл эту землю руками, царапал ногтями, вгрызался зубами, пока не нашёл то, что искал. И теперь, имея сорок три золотых прииска, я могу купить в этом мире всё, что только захочу!

Все собравшиеся разразились подобострастными аплодисментами.

– Да-да, – подхалимно просипел глава жандармерии, усиленно кивая кирасой, украшенной белыми перьями. – Какой прок от этого бесцельного порхания в воздухе, всё равно придётся вернуться на землю? А песнями, как вы верно заметили, господин Молман, сыт не будешь, чириканьем зимой не согреешься!

Молман хохотнул над шуткой главы жандармерии, и его свита подхватила этот смех, захихикав на все лады.

Дэви смерил их презрительным взглядом, потом посмотрел на Томми.

Томмелиса молчала. Глаза у неё были закрыты, и только одинокая хрустальная слеза катилась по бледной щеке. И в этой слезинке, как в капельке утренней росы, играя солнечными бликами, отразился радужный мир.

– Даю тебе ещё минуту!