Таверна в другом мире. Том 3 - Лев Белин

— Приготовлю — узнаешь, — улыбнулся я в надежде, что не будет многочисленных расспросов. — Иди, поиграй с Громом.

— Поиграть? — он посмотрел на дракончика.

— Пщ-щ-щ! — тот тут же заискрил молниями.

— На, — я протянул ему несколько пластов вяленой говядины. — Должно помочь.

— Л-ладно… — он с осторожностью приближался к дракончику.

А я разгрёб разделил костёр на две части и расположил на одной половине переносной кострик. Сам мастерить не хотел, потому взял с собой. Оно и удобнее. И повесил котёл над углями, выбрал, где огня совсем нет.

«Главное, чтоб жир не погорел, а то всё впустую», — напоминал я себе.

Положил свиное сало и вытопил жир. Обвалял куски говядины в муке — она вообще универсальный помощник в любом путешествии — тонкий слой, чтобы корочка была хрустящей и бульон загустел. Обжарил мясо партиями — не все сразу, иначе оно пустит сок и начнёт тушиться вместо жарки, а так каждый кусок схватился румяной корочкой, запечатав вкус внутри. Вынул в миску, чтобы не пережарить.

— Пожалуйста, только не палец, — слышалось со стороны, где Телан притягивал Грому кусочек мяса.

Гром только нацелился на пальцы, как я бросил:

— Покусаешь парнишку — кормить не буду.

Дракончик скосился на меня с вызовом, но всё же схватил мясо и отпрянул. Правильный выбор.

— Почему парнишка? Мы же вроде одного возраста? — спросил Телан.

— Привычка, — просто ответил я.

В оставшемся жире обжарил лук до мягкости и лёгкой золотистости — это основа для сладкой базы, убирает сырой запах, а отсутствие мяса не распространяет его. Добавил нарезанный корень лопуха, уже промытый после замачивания. Обжаривал вместе минут пять, помешивая деревянной ложкой, чтобы он пропитался жиром и потерял жёсткость, добавив блюду ту самую лесную глубину, с лёгкой ореховой ноткой.

— Будь добр, можешь разогреть воды, только свой котёл. А как разогреется, часть налей в котелок для чая, остальное мне, — попросил я. Прихватил-таки с собой тот волшебный улун. Мудрость лишней не бывает.

— Конечно! — бросил Телан и кинулся к своей лошади.

А пролетая мимо Грома, всё же получил молнией в задницу.

— Ау-у-у!

— Гром! — крикнул я.

А он посмотрел на меня словно говоря: «Ну я же не укусил». А Фунтик довольный и сытый вышел из леса. Прошёлся вальяжно по нашей поляне и прилёг позади меня, чётко на противоположной стороне от дракона.

— Вам стоит подружиться, — сказал я, глянув на кабанчика.

— Фуф-ть! — махнул он рылом.

А я вернул в котелок обжаренную говядину, добавил раздавленный можжевельник и веточки трав — они начнут отдавать ароматы постепенно, не сразу.

— Сюда? — спросил он, принеся свой котёл с водой. У него он был небольшим, но нам как раз хватит.

Я помог ему установить его рогатину и расположил второй котёл над пламенем. Там ровный жар не был нужен.

— Что дальше? — с готовностью спросил он.

— Отдыхай, дальше я сам.

— О! Я тогда почитаю тебе заметки из справочника, чтоб скучно не было!

Противиться я не стал. Всё же умел абстрагироваться от окружения, в вечной суете кузни, концентрация важна. А уж с таким болтуном — подавно.

А залил базу горячей водой, чтобы она почти покрыла мясо — не полностью, чтобы бульон не был водянистым. Довёл до кипения, снял шумовкой пену, убрав примеси, делая бульон чистым и прозрачным. Уменьшил жар, отодвинув котелок на менее жаркие угли, и тушил под крышкой около часа — периодически проверял, не выкипела ли вода, и подливал немного горячей, чтобы мясо размягчалось медленно, впитывая вкусы.

А за это время Телан успел мне рассказать о том, что гномы считают бороду не просто украшением, а полноценным членом семьи. У каждой пряди есть имя, и с ними нужно ежеутренне здороваться, иначе они «обижаются» и путаются весь день. О своём дяде-орке, который, вопреки стереотипам, страдает аллергией на грубость и тайно пишет нежные сонеты об одуванчиках. Его сородичи, чтобы не травмировать его тонкую душевную организацию, ругаются исключительно шепотом и в подушку. Я даже подумал, что его стоит познакомить с Дурком, кажется, они бы спелись.

«А вот парень бы точно спелся с Тиберием. Хотя может тифлинг не захотел бы конкуренции. А ведь у него явный бардовский талант. Правда раздражает меньше, но думаю оно с опытом придёт», — усмехался я про себя, следя за котлом.

Через час, когда мясо уже стало нежным, добавил нарезанный картофель. Аккуратно перемешал, чтобы он погрузился в бульон. Если жидкости было мало, доливал ещё горячей воды, картофель впитывал её и одновременно отдавал крахмал, делая блюдо густым. И так минут тридцать, пока картофель не был готов. А затем добавил клюкву и измельчённый чеснок — перемешал аккуратно, чтобы ягоды не раздавились сразу. Тушил под крышкой на слабом жару ещё пять минут — за это время ягоды разварятся чуть-чуть, отдав сок с лёгкой терпкостью, что сбалансирует жирность мяса, а чеснок добавит острый аромат, не перебивая лесные ноты. Попробовал бульон и досолил.

— Ему бы ещё постоять, — сказал я, но даже мой живот уже явно требовал еды. — Ладно, пять минут и будем есть.

— Есть! Я за миской! — тут же подскочил Телан.

Пока блюдо настаивалось под крышкой, я заварил чай. И постепенно раскрывался весь аромат улуна — от прохладного, почти сиреневого звука до тёплого, сливочного аккорда. Сначала в нос ударила свежесть, словно от цветущей осенью оливковой рощи, а за ней потянулся шлейф из жареных каштанов и парного молока. Разлил по кружкам и передал в дрожащие руки парнишки, он уже ощутил этот аромат.

Телан сделал первый глоток и замер, глаза его расширились, как у ребёнка, увидевшего чудо. Он понюхал пар, вдохнул глубоко, потом отпил снова, смакуя.

— Это… это же… — заикаясь выдохнул он. — Тонкость какая! Кремовый, как молоко, но с орехами и цветами… И эффект? Четырнадцать мудрости⁈ Боги, Костя, этож сколько он стоить должен! В гильдии за такой чай полсотни золотых задерут, а то и больше! Я даже не знаю! Ты точно обычный повар? Откуда у тебя такие штуки?

Я усмехнулся, отпивая свой — аромат обволакивал, успокаивал, а мудрость уже теплилась в голове, как ясный свет.

— Путешествую, собираю, — отмахнулся я. — Просто повезло сторговаться.

Он, конечно, взглянул с подозрением, но допытываться не стал.

А я