Таверна в другом мире. Том 3 - Лев Белин

— Чертов торгаш! Забирай свою рухлядь. Было неприятно иметь с вами дело!

— Договорились, — я ухмыльнулся, забирая книгу. Телан, молча наблюдавший за всем этим, лишь бешено заморгал, пытаясь понять, что только что произошло.

— Удачи, повар! — крикнул он на прощание, и в голосе я не услышал горечи или разочарования, скорее азарт и интерес.

— Ты реально отдал пятьдесят золотых? — удивлённо спросил Телан. — Это же сколько повара на самом деле зарабатывают?

— Копил с прошлой жизни, — посмеялся я.

Я открыл книгу, листая страницы.

— Что⁈ Вот говнюк! — вырвалось у меня.

Доступно было только одно первое блюдо: «Лягушачья ножка конфи с лиловым мхом». Остальные страницы совершенно пустые, без текста, без изображений. Что за чёрт?

— Похоже меня поимели…

— Пятьдесят золотых, — ещё печальнее добавил Телан.

Совет: Это не просто книга, а артефакт кулинаров. Новый рецепт открывается только после приготовления предыдущего. Начни с первого — и путь откроется. Паникёр.

Получен артефакт: Кулинарная книга Ларона Дартона

Редкость: Исчезающий

Тип: Артефакт

Вид: Книга

Описание: Искусство Ларона Дартона не терпит дилетантов. Этот том — не читательский справочник, а живой собеседник, отвечающий лишь на язык вкуса и мастерства. Его страницы пребывают в пустоте, ожидая первого шага.

Приготовьте «Лягушачья ножка конфи с лиловым мхом» — самый простой и самый важный рецепт. Исполните его с душой, и тогда, подобно распускающемуся цветку, книга откроет вам следующий секрет. Каждое блюдо — это ключ. Каждое успешное воплощение — замочная скважина. Продолжайте готовить, и путь через всю мудрость Дартона откроется перед вами.

С любовью, Ларон Дартон.

— Похоже этот Ларон был тем ещё напыщенным типом. Веет духом старого-доброго Лусьена, — проговорил я, убирая книгу в кольцо. — Поглядим, что он был за повар.

Новое задание: Добыть ингредиенты для блюда: «Лягушачья ножка конфи с лиловым мхом»

Сложность: Средняя

Награда: 500 очков опыта

Требования: Ножки болотной жабы-голиафа

Утиный жир

Чеснок

Тимьян свежий

Цедра лимона

Плащевик лиловый

Соль морская

Яблочный уксус — 50 мл

Мед диких цветов

Перец розовый

— Ножки болотной жабы-голиафа? Плащевик лиловый? Что?

Оглянулся, а Василий и его повозка каким-то образом уже исчезли, словно растворились в воздухе. Ни следа, ни пыли. Всё это казалось странным — слишком много случайных совпадений.

— Что за чертовщина? — буркнул я.

Ответ: Не стоит удивляться. Это же Тринадцатый мир. Должен был уже привыкнуть.

— Точно! Хочешь расскажу про жаб-голиафов?

— Давай, рассказывай, — выдохнул я.

Мы ехали дальше по дороге, солнце уже клонилось к зениту, а поля вокруг колыхались под ветром, как золотое море. Телан не мог усидеть молча — он вертел книгу в руках, которую я ему показал, и то и дело заглядывал в неё, хмыкая.

— Костя, ну и штука! Ты точно не жалеешь о золотых? — спросил он, перелистывая пустые страницы.

Я пожал плечами, стараясь не показать раздражения.

— Жалею? Немного. Но если рецепты работают, оно того стоит. Только странно, что есть графа «эффекты», но она тоже пустая. А ты что думаешь? — ответил я, чтобы поддержать разговор.

Телан ухмыльнулся, закрывая книгу и возвращая мне.

— Думаю, что Василий этот — хитрец ещё тот. Исчез, как призрак! Может, он из тех странствующих духов, о которых в справочнике пишут? Торговцы-миражы: предлагают сокровища, но всегда с подвохом. Ха, точно! У вас же на Земле есть легенда про джинов, может это оно?

— Джинов? Я уже не удивился бы, — усмехнулся я. — А ты откуда знаешь про Землю? В твоём справочнике и про другие миры есть?

— Конечно! Гильдия Знаний всё знает. Есть интересный труд в тридцати томах, там отдельная глава есть. Как же называлась… А! Осознанные или Переселенцы из иных миров: признаки — странные имена, необычные привычки, культура, — выдал он. — Расскажи, как там, на Земле? Есть драконы? Или магия?

— Ты же сказал, что читал?

— Ну как, — отвёл он взгляд. — Пролистал конечно, но там же тридцать томов!

Я задумчиво почесал подбородок, глядя на горизонт, где маячили далёкие холмы.

— Нет драконов, по крайней мере, настоящих. Магия — в книгах и фильмах. А еда… ну, разнообразная. Пицца, суши, борщ. Никаких эффектов, как здесь, но вкусно. А в твоей гильдии все такие болтливые, как ты?

Телан расхохотался, чуть не свалившись с коня.

— Ха-ха! Болтливые? Это я ещё молчу! А так, в гильдии вообще говорить не любят, уткнутся в книги или пишут чего-то. Скукотень, — протянул он. — Но серьёзно, Костя, если книга такой крутой артефакт, то эффекты должны быть невероятны! Давай поищем ингредиенты?

— У меня нет на это времени, — покачал я головой.

— Ты же говорил, что путешествуешь, — прищурился он.

«Эх, подловил значит. Не идиот, хотя притворяется качественно.» — подумал я.

— Я направляюсь на север, — просто ответил я.

— А может тогда…

— Нет, Телан. Нельзя тебе со мной.

Он вздохнул, но я видел, как через несколько минут он приободрился словно приняв какое-то решение. И я очень боялся, что его решение совпадёт с моим предположением.

К вечеру солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая поля в оранжевые тона, а тракт вывел нас к постоялому двору «Тётушки Эзель». Здание выглядело внушительно: деревянные стены из тёмного дерева, крыша с трубами, торчащими как паучьи лапы, и вывеска с улыбающимся пауком, держащим кружку. В конюшне, куда мы направились первым делом, стояли не только лошади — там были привязаны твари разных форм: грифоны, змеевидные ящеры с седлами и даже пара… химер? Фунтик нервно хрюкнул, глядя на это разнообразие, а Гром зашипел тихо.

— Костя, смотри! — прошептал Телан, указывая на дверь. — Это же…

В тот миг из дверей таверны вылетел гном — коренастый, с бородой в саже и глазами, полными ярости. Он шлёпнулся на землю, покатился, но тут же вскочил, отряхнулся и, рыча что-то нечленораздельное, схватил молот с пояса. С криком «Я вам покажу, зелёные!» он влетел обратно. Оттуда донеслись вопли, звон посуды и смех.

Телан замер, уставившись на дверь.

— Может, всё же под небом переночуем?

— Не, — махнул я. — Пойдём.

Глава 7

Телан вздохнул, но кивнул, его плечи опустились, словно под тяжестью невидимого груза, а в глазах мелькнула тень сомнения.

—