Карп в сухой колее. Том 1 - Софья Ленская

От натянуто звонкого голоса у Юн Шэня вмиг разболелась голова.

А еще он понял, что уже где-то слышал его.

— Мы встречаемся во второй раз, и вновь вы словно солнце на закате, покидающее небосвод!

Над Юн Шэнем непозволительно близко возникло лицо незнакомца с широкой, но натянутой улыбкой. Если бы он мог, то отпрянул бы в тот же момент, но все, что он сумел, — это неловко дернуться.

— Ох, не шевелитесь, прошу! — запричитал незнакомец со знакомым голосом. — Этот скромный сейчас же вас освободит, только для начала мне нужно убрать иглы, это может занять время. Прошу господина потерпеть.

Юн Шэнь открыл рот в беззвучном протесте. Он не мог говорить.

— Тише-тише, не переживайте. Сейча-а-ас, всего мгновение, — ворковал тот, пока снимал иглы.

К Юн Шэню постепенно возвращались прежние ощущения. Все тело вновь начинало болеть. Досадно.

— Этот совершенно забыл представиться. Фамилия — Цао, имя — Сяошэ. Лекарь, внешний ученик школы Юэлань.

Тот самый лекарь с холодными руками! Юн Шэнь встрепенулся бы, если б мог. Что ж, вылазка в город дала свои плоды: он нашел того, кого искал. Но ситуация не стала яснее.

— Возможно, господин не помнит этого скромного, но он помог господину в игорном доме. Слуга господина очень вовремя тогда сориентировался и выцепил этого на улице. Удивительно, как господину удалось выжить, что тогда, что сейчас... Когда мои соученики показали господина, этот думал, что господин не выживет, но, должно быть, он благословлен счастливой звездой!

Лизоблюдство начинало утомлять, и Юн Шэнь попросту перестал вслушиваться в чужие слова. Надежды на то, что Цао Сяошэ мог знать какие-то подробности, предшествующие переселению его духа в смертное тело, меркли с ужасающей скоростью.

Своей избыточной болтовней этот лекарь очень напоминал Хэ Цисинь...

Хэ Цисинь!

Юн Шэнь почувствовал, будто внутри натянулась струна, норовившая лопнуть. Барышня Хэ была вместе с ним на той улице, там же был и Су Эр. Они стояли неподалеку. Удалось ли им спастись, когда распространилась демоническая ци? Тогда в толпе началась суматоха, а после Юн Шэнь видел усеянную иссушенными телами землю. Среди них он не заметил похожих на барышню Хэ или слугу Су. Или он недостаточно хорошо вглядывался? Что, если они там все же были?

Паника схлынула так же быстро, как и накатила. Хэ Цисинь и Су Эр ему никто. Даже Хэ Циюй не особо-то их ценил, так с чего бы Юн Шэню быть неравнодушным?

— Где Цисинь? Су Эр? — все же спросил он.

Лекарь растянул губы в легкой улыбке и продолжил так же аккуратно вынимать иглы.

— Не стоит беспокоиться. Господин вскоре с ними увидится... — Он вдруг замялся. — Скорее всего.

Юн Шэню не понравилась заминка в чужом голосе.

— Скорее всего? — переспросил он с сомнением. — Как это понимать? Где я нахожусь?

Он вновь дернул рукой. Игл в его теле оставалось совсем немного — можно было уже и отвязать его, наконец! Слова о том, что с барышней Хэ и Су Эром ничего не случилось, могли бы принести облегчение, но Юн Шэнь все больше сомневался в правдивости слов лекаря. Тот явно что-то скрывал.

— Вы в поместье Хэ. Прошу, прекратите дергаться, — ответил Цао Сяошэ нарочито спокойным голосом.

— Развяжи меня. Сейчас же.

Юн Шэнь еще раз пошевелился в сковывающих его запястья и щиколотки путах. Веревки начинали неприятно натирать тонкую кожу.

Цао Сяошэ удалил все иглы и, словно издеваясь, принялся медленно складывать их в футляр. Лишь разобравшись с ними, он начал ослаблять путы. Ослаблять, но не развязывать.

Неожиданно он наклонился к его уху близко-близко и тихо спросил:

— Скажите, господин, как много вы помните?

Тон его голоса стал серьезным — не сравнить с прежним елейным лепетанием. Юн Шэня прошибла странная дрожь.

— Что за вопросы такие? — Он вновь дернулся, но даже ослабленные путы крепко удерживали его. — Я требую объяснений.

— И вы их получите, всему свое время. А пока ответьте: как много вы помните?

Каждое слово он проговорил медленно и четко.

Это начинало порядком раздражать. Юн Шэнь окончательно запутался. Что значит, как много он помнит? К чему это все?

Он решил зайти с другой стороны. Стоило вести себя именно так, как вел бы себя избалованный знатный господин. Юн Шэнь резко отстранился и зло уставился Цао Сяошэ прямо в глаза.

— Да как ты смеешь?! Я четвертый господин благородной семьи Хэ! А ты, находясь в моем доме, позволяешь себе подобное? Немедленно объясни, что происходит! Где моя сестра?! — К концу фразы голос слегка охрип. В итоге Юн Шэнь разразился болезненным кашлем.

Если они и правда в поместье, то здесь он в своем праве.

Странное серьезное выражение лица Цао Сяошэ пропало без следа. Он выдавил из себя снисходительную улыбку и вернул голосу прежний заискивающий тон:

— Господину не следует сердиться, это может навредить его хрупкому здоровью. Чуть больше терпения не помешает.

И быстро развязал Юн Шэня, кинув ему в руки нательную рубаху, в которую тот тут же укутался. Он потер запястья, саднившие от веревок, и хотел было задать свои вопросы Цао Сяошэ, но за дверью послышались шаги и ругань:

— Он ни в чем не виноват! Это клевета! Я вам не позволю!

— Синь-мэй, прошу, успокойся, не нужно так кричать, — пытался вклиниться второй голос, тоже женский. — Пока ничего не ясно наверняка...

— Неясно? Неясно?! Что тебе может быть неясно? Ты была там и видела все своими глазами! Ты знаешь, что он ничего не сделал!

В следующий же миг двери распахнулись. В комнату первой ворвалась Хэ Цисинь, как буйный шквал ветра, такая же яростная. Она была цела и невредима, но ее изящный образ молодой госпожи дал трещину: лицо хмурое и бледное, в глазах пылает злость, а губы сжались в плотную линию. Волосы, обычно собранные в аккуратную прическу, растрепались, а пояс светло-голубого платья сбился. Она то и дело пошатывалась, а под локоть ее поддерживала заклинательница из Юэлань. Юн Шэнь помнил ее. Следом за ними вошел лекарь Сун. Он слегка хмурился — судя по всему, развернувшийся скандал его утомил.

— Юй-гэ! — воскликнула Хэ Цисинь.

Стоило ее взгляду упасть на Юн Шэня, как она оттолкнула заклинательницу и метнулась к кушетке.

Цао Сяошэ почтительно поклонился вошедшим и теперь наблюдал, как Хэ Цисинь ощупывает и осматривает дражайшего братца на предмет травм.

Юн Шэнь не думал, что Хэ Цисинь может быть настолько злой. Со времени их знакомства она представала лишь в образе нежной и чуть глуповатой госпожи, но сейчас была яростнее демоницы.

Что происходит?

Взгляды всех присутствующих в комнате вдруг обратились к нему. Неужели он сказал это вслух?

— Синь-мэй, послушай... — Заклинательница подошла следом и аккуратно дотронулась до плеча Хэ Цисинь.

Услышав в очередной раз, как она обращается к барышне Хэ, Юн Шэнь вдруг понял, что, похоже, кое в чем ошибался.

— Закрой рот! — неожиданно гаркнула Хэ Цисинь и оттолкнула чужую руку. — Он наш брат, а ты... ты веришь в эту безосновательную чушь? Для тебя семья совершенно ничего не значит?!

Заклинательница от этих слов дернулась, как от пощечины. Хэ Цисинь рвано вздохнула. Юн Шэнь переводил напряженный взгляд с нее на заклинательницу.

«Наш брат».

Ему стоило догадаться раньше.

«Цимин» могло быть и женским именем.

Хэ Цимин, обучавшаяся в заклинательской школе, вовсе не брат, а сестра Хэ Циюя.

— Давайте оставим ваши распри для закрытых дверей, — кашлянул лекарь Сун, проходя в центр комнаты. — Этот слуга считает, что господин Хэ еще слишком слаб для долгой дороги. Как лекарь семьи Хэ, этот настаивает на том, чтобы господин остался в стенах поместья и получил надлежащее лечение.

— А в чем проблема? Я смогу поддерживать господина Хэ в течение пути, меня это совершенно не затруднит, — вклинился в разговор Цао Сяошэ и развел руками.

Юн Шэнь обернулся к нему, сразу же встретив чужой острый взгляд, от которого стало неуютно.

Какой путь? Куда его собрались везти?..

Старик Сун меж тем лишь хмыкнул на фразу Цао Сяошэ.

— Под твоим присмотром господин Хэ сможет