Заморыш - Дмитрий Шимохин

им Маруся клала мясо. Потом — подмастерья и наемные рабочие, городские ученики. Они доставали из узелков свои пироги и яйца, принесенные из дома. И только в конце — мы, приютская рвань.

Я получил свою пайку. Мутная вода, капуста. Хлеб черствый. Я отошел к поленнице. Живот сводило. Вдруг повезло. В жиже всплыл кусочек мяса! Маленький, жесткий, но мясо. Сердце екнуло. Я потянул ложку ко рту… Хрясь!

Удар деревянной ложкой по пальцам. Мясо плюхнулось обратно. Надо мной нависла туша. Секач. Рядом ухмылялся Жига и еще пара приютских «шакалов» из его свиты.

— Делиться надо, гнида, — пробасил Секач. Его ложка залезла в мою миску. Он выудил мой кусок и сожрал, глядя мне в глаза. — Вкусно.

Рука дернулась.

«СТОП!» — заорал мозг.

Обидно было до скрежета зубовного.

«Не потянешь ты сейчас, Саныч. Не потянешь, — признался я себе. — Потом!»

Я медленно выдохнул. Расслабил плечи.

— На здоровье… — прошептал я.

Секач загоготал и пошел к своим.

«Жри, тварь. Проценты будут страшными».

После обеда я продолжил точить деталь, экономя силы. Она была почти готова — гладкая, в размер.

Отошел к бочке попить воды. Меня не было всего минуту. Я вернулся к верстаку и замер. В тисках была зажата не моя деталь. Вместо аккуратно выведенной дужки там торчал уродливый кусок железа. Глубокие, рваные царапины перечеркивали всю работу.

Я медленно поднял глаза и обвел взглядом цех.

КТО?

У стены, ковыряя в зубах щепкой, стоял Жига. Он смотрел на меня и ухмылялся. Глаза наглые, довольные. А руки… Руки у него были в свежей металлической пыли.

«Ага. Вот и крыса».

Я шмыгнул носом, вытирая несуществующие сопли, и снова взялся за лысый напильник. Начал счищать зарубки с испорченной детали. Придется продолжать скоблить, делать ее тоньше… Но я сделаю.

«Ладно, — сказал я себе. — Правила ясны. Правил нет. Вы хотите войны? Вы ее получите. Но воевать мы будем не силой. Силы у меня нет».

Исподволь посмотрел на Жигу, потом на спину Семена. Ничего. Дождетесь, сволочи.

«Нет, я не буду искать правду. Просто сделаю так, чтобы вам стало больно. И вы даже не поймете, откуда прилетело».

Я сильнее нажал на напильник. Злость ушла, осталась работа. Час за часом, медленно, по миллиметру, я вытачивал деталь.

— Шабаш! По домам!

Все начали суетиться с вениками и ведрами для мусора. Подняв голову, я увидел, как Жига подмигнул своим подпевалам, они быстро собралась и вышли первыми.

Слишком быстро.

«Ждут, — понял я. — Стоят сейчас за углом. Хотят добавки».

Я не стал спешить.

— Ты чего копаешься? — буркнул Семен, проходя мимо.

— Убираюсь, мастер! Чтоб чисто было!

Уходя, сгреб ладонью со своего верстака кучку мусора. Это была натуральная «адская смесь»: острая стальная стружка, наждачная крошка, мелкая, как пудра, металлическая пыль.

Натянул картуз, ссутулился и пошаркал к выходу. Внешне — забитый, испуганный мальчишка, боящийся собственной тени. Внутри — пружина, сжатая до предела.

«Думаете, будет весело? — холодно подумал я. — Будет».

Выйдя за ворота, я сразу свернул в переулок.

Шаги за спиной раздались почти мгновенно. Хлюп-хлюп-хлюп. Не таились. Шли уверенно, по-хозяйски. Прошел еще десять метров и остановился.

Ведь на меня вышли двое…

— Ну что, Сенька, — прошипел Жига сзади. — Добегался.

Глава 6

Глава 6

Я, медленно встав к нему вполоборота, чтобы держать в поле зрения всех, включая двойку спереди, спросил:

— Чего тебе, Жига? Скучно стало?

Он остановился в паре шагов и явно чувствовал себя хозяином положения. Рядом с ним злобно скалился мелкий гаденыш, Хорек. А путь из переулка мне перекрыли долговязый Щегол и плотный, покрытый оспинами Рябой.

— Должок за тобой, Сенька, — процедил Жига, сплюнув мне под ноги. — Ты моих ребят в дортуаре попортил. Федька с Гришкой теперь с пробитыми лапами ходют еле-еле.

Он сделал шаг ближе.

— Ты, гнида, порядка не знаешь. Старших не уважаешь. А порядок — он на уважении держится. Вот мы тебе сейчас объясним, как себя вести надо. Чтоб на всю жизнь запомнил!

Они ухмылялись, предвкушая легкую расправу.

Вот только я сдаваться был не намерен и, оглядев их, начал свою игру.

— А вы чего, шакалы? — бросил я подпевалам, выигрывая секунды. — Долго еще перед ним шапку ломать будете? Лизоблюды жиговские… Он жрет в три горла, а вы объедки подбираете.

Улыбка сползла с лица Рябого.

— Пасть закрой, вша! — рявкнул он.

Жига лишь рассмеялся.

— Ишь, как запел. А язык у тебя длинный, Сенька… Придется укоротить.

— Что, Жига, — снова повернулся я к нему, — а сам-то? Один на один слабо? Без стада ссышься?

Лицо Жиги налилось кровью.

— Много чести тебе, — зло бросил он. — Хватит лясы точить!

Он кивнул, и они двинулись на меня спереди и сзади.

Дистанция сокращалась. Три метра. Два.

Не став их дожидаться, я развернулся и рванул навстречу Щеглу и Рябому.

Резкий взмах правой рукой — и я разжал кулак прямо перед лицом Щегла.

«Адская смесь» — металлическая пыль, окалина и острая стружка — веером полетела ему в глаза.

— А-а-а-а! — взвыл пацан, бросая палку и хватаясь за лицо.

Не останавливаясь ни на долю секунды я с ходу, без замаха, всадил носок ботинка ему между ног. Щегол с воем повалился набок, освобождая проход.

Оставался Рябой. Он опешил, не ожидая от меня такой прыти. Этого мгновения мне хватило.

Прыжок — и острый, костлявый локоть снизу вверх врезался ему в скулу. Удар получился что надо, голова мотнулась, он пошатнулся, теряя ориентацию.

Путь свободен! И я рванул вперед, проскакивая между обоими.

Легкие обожгло огнем. Впереди был свет улицы. Еще десять метров… Но чуда не случилось. Это тело было слишком слабым. Сенька недоедал годами. Ноги налились свинцом, дыхание сбилось на хрип. А за спиной я услышал тяжелый, быстрый топот.

Тяжелая лапа рухнула мне на плечо, рванула назад. Меня крутануло. Я не стал сопротивляться инерции — наоборот, использовал ее. Разворачиваясь, вслепую наотмашь выбросил кулак, целясь в лицо врага. Костяшки чиркнули по скуле Жиги. Он рявкнул, но не отступил. Навалился всем весом, сшибая меня с ног и впечатывая спиной в стену. Тут же сбоку налетел подоспевший Хорек, хватая меня за руки.

Конечно, на что еще этот сученыш годен?

— Держи его! — хрипел Жига, прижимая меня к кирпичам предплечьем.

Нас скрутило в один