Заморыш - Дмитрий Шимохин

— Так вот, я предлагаю это поменять. Хватит ждать подачек. Будем держаться вместе. И кормиться сами.

Спица тут же поддержал меня:

— Мы рыбу ловить будем. У меня руки помнят, как верши плести.

Васян не говорил ничего. Он просто посмотрел на свои огромные, в ссадинах, кулаки, потом на меня. И чуть заметно кивнул. Это был ответ. Да.

Но тут подал голос Грачик. Он слыл самым осторожным из нас.

— Погодите, ребята. Мысля, конечно, хороша. Жрать хочется так, что кишки сводит. Но ты все продумал, Сенька? Дело-то непростое!

Он начал загибать длинные, тонкие пальцы.

— Прутья для вершей где брать? Тащить в дортуар? Где их плести? На койке? А рыбу… Допустим, поймаем мы рыбу. Где ее чистить? Прятать где? Запах же по всему дортуару пойдет. Дядьки нас с ними застанут и выпорют до крови, а то и на Выбогскую отправят.

Он посмотрел на каждого из нас по очереди, и его колючий взгляд охладил весь наш пыл.

— Сейчас лето, прутья найти мы сможем. И на месте связать все и спрятать. Там же рыбу почистим и на костре пожарим. Вот только ты прав, ее прятать где-то надо будет, не таскаться же каждый раз, — протянул я.

Наступила тишина. Воодушевление скисло, упершись в глухую стену казенного порядка.

Перспектива получить палок или билет на Выборгскую никого не привлекала.

— А может… — первым нарушил молчание Спица, его шепот был неуверенным. — Найти где-нибудь угол? Сарай какой, я не знаю…

— Дровяной сарай есть, — тут же подсказал Грачик, — но он через весь двор. Нас любой увидит. И Прохор, кухонный мужик, туда за дровами ходит. Он в любой момент зайти может, да и остальные с глазами.

Тупик.

— Хорошо, — нехотя признал я. — Сарай отпадает. На улице под кустом тоже не выйдет. А здесь, внутри? Коморка какая-нибудь? Темный ход, каким прислуга раньше бегала, когда это еще господский дом был?

Спица и Грачик переглянулись.

— Есть тут… кладовка, — неуверенно протянул Спица, вспоминая. — При кухне. Старая. Но она на засове всегда.

Я усмехнулся. Наружный засов. Это даже не замок.

— На засове, говоришь? Кхм…

Посмотрел на их растерянные лица, и в полумраке ватерклозета они, наверное, увидели на моем лице хищную, совершенно не свойственную прежнему Сеньке улыбку.

— Это мы поправим. Ждите здесь, — прошептал я и кивнул Спице.

Мы выскользнули из сортира на разведку.

Первым делом я заскочил в дортуар и вытащил из тайника под кроватью гвоздь, дальше прямиком в трапезную и мимо гудящей жаром кухни. В самом конце коридора, там, где вечно сваливали в кучу сломанные стулья и дырявые ведра, была она. Маленькая, низкая дверь, которую все принимали за стенной шкаф. Дверь в кладовую.

Она была заперта.

— По сторонам гляди, — бросил я Спице.

Он нервно закивал и прильнул к стене, глядя в оба конца коридора.

Палец нащупал узкую щель между дверью и косяком. Просунув туда гвоздь, я уперся острием в твердое дерево засова. Тихо, миллиметр за миллиметром, начал давить, двигая рычаг вверх. Скрежет. Еще усилие. Пот выступил на лбу. Дерево поддавалось нехотя, со скрипом, который в гулкой тишине коридора казался оглушительным.

И тут — глухой щелчок. Засов выскочил из паза.

Ура, победа.

Мы просочились внутрь. Кладовка.

В полумраке белели ряды мешков с крупой и мукой, свисали с потолка связки лука. Я мысленно поставил галочку. Это не просто проход. Это продуктовый склад.

Но главная цель была в другом. В дальнем углу, за мешками, темнел узкий проем, из которого несло сквозняком. Крутая, узкая лестница для прислуги, уходящая во тьму наверх.

— Лезем, — скомандовал я.

Подниматься было жутко. Ступени скрипели под нашим весом, как кости старика. Лицо то и дело задевала липкая, толстая паутина. Наконец, моя голова уперлась во что-то плоское. Люк. Я толкнул его, и он подался вверх с облаком вековой пыли, которая тут же посыпалась нам в глаза и рты.

Мы попали в царство пыли, голубиных гнезд и забытых вещей.

Чердак был огромен. Гулкое, сумрачное пространство под самой крышей, теряющееся во тьме. Под ногами скрипели толстые доски. Вдоль стен громоздились силуэты сломанной мебели, накрытой белыми саванами чехлов, стопки пожелтевших книг, ржавые детские кроватки.

И свет.

Через маленькое, засиженное голубями слуховое оконце и несколько щелей в крыше пробивались косые столбы света.

Подойдя к оконцу, я стер рукавом слой грязи со стекла. Внизу как на ладони лежал приютский двор.

Тот самый двор, где вчера мы строились для похода в церковь. Теперь я смотрел на него сверху вниз.

— Ничего себе… — выдохнул Спица, пристраиваясь рядом. — Вот это да… местечко! Уж сюда-то точно никто не заглядывает!

Он восхищенно озирался по сторонам, уже представляя, как они будут здесь хозяйничать.

А я смотрел вниз и думал. Появились совсем неплохие перспективы, осталось только реализовать.

Глава 7

Глава 7

Мы замерли, привыкая к полумраку. Чердак был завален хламом, копившимся здесь, похоже, еще со времен отмены крепостного права. Сломанные стулья, какие-то сундуки, рамы от картин…

— Тихо ты, — шикнул я на Спицу, когда под его ногой предательски хрустнула какая-то щепка. — Ступай след в след.

Я прошел чуть вперед, проверяя настил. Доски были толстые, надежные, хоть и покрыты слоем пыли толщиной в палец. В дальнем углу, за кирпичной трубой дымохода, образовалась отличная «мертвая зона» — снизу от люка ее не видно, даже если кто сунет с лестницы на чердак голову.

— Отлично! — прошептал я. — Здесь и слона спрятать можно, не то что верши.

— Ага… — выдохнул Спица, восторженно оглядывая горы рухляди. — А если тут еще поискать? Вдруг чем разжиться сможем?

— Нам сейчас одно надо, чтоб нас не приметили, — остудил я его пыл. — Осмотрелись — и назад. Нечего тут искать.

Еще немного потоптавшись, нашли вторую лестницу и выход для прислуги, который был закрыт. Стараясь не тревожить вековую пыль, спустились обратно.

Я снова просунул гвоздь в щель, поддевая язычок засова. Щелк… Дверь встала на место, выглядя так же неприступно, как и пять минут назад.

В ватерклозете Васян нервно хрустел суставами пальцев, Грачик мерил шагами тесный закуток, зажимая нос рукавом.

— Ну? — выдохнул он, едва мы появились. — Нашли?

— Нашли, — кивнул я, прикрывая дверь плотнее. — Чердак над