Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

Темирган расхохотался.

– Люблю смелые речи!.. Но вы все еще можете открыть ворота и выйти все. Все-таки жизнь даже в плену… лучше, чем смерть, как считают подобные вам!

– Вам лучше уйти, – предупредил Теонард. – Вы же видите, здесь все пропитано магией. А ваших шаманов что-то не видно.

– Мы не любим магию, – сообщил Темирган. – А вам не поможет, иначе не прятались бы там. Ничего, скоро принесем лестницы.

– Трупов будет больше, – ответил Теонард.

Темирган ответил беспечно:

– То была просто разведка!.. Молодые, горячие… Хотели захватить вас до того, как мы прибудем. Я даже не стану их наказывать, моло– дежь имеет право на молодечество. Но теперь пришли мы… Эти земли нам нравятся… Мы здесь останемся.

– Это точно, – подтвердил Теонард.

Сраг добавил:

– Мы об этом позаботимся, гвоздь мне в пятку.

Темирган гордо засмеялся, но Керкулейн уловил в словах спрятавшихся на крыше башни людей иной смысл, изменился в лице, натянул поводья. Конь под ним завизжал и встал на дыбы, часто молотя по воздуху копытами.

– Мы скоро вернемся, – прокричал он лютым голосом.

– Ждем, – крикнул Лотер. – Только захвати народу побольше. Этих, что за твоей спиной, мне на один зуб!

Керкулейн прокричал:

– Думаешь, я не убивал воргов? Посмотри, что у меня на груди!

Он ухватил свободной рукой ожерелье и потряс, демонстрируя страшные ворговские клыки.

Лотер потемнел лицом, на загривке вздыбилась шерсть, а из пасти начали выдвигаться клыки, из глотки послышался утробный рык, означающий начало атаки. Все увидели, как из вполне человека ворг превращается в зверя с мохнатой черной шерстью и налитыми кровью глазами.

Теонард крепко сжал его плечо.

– Он злит нарочно. Держись, а злость подкопи для битвы.

Багровое море заката разлилось на полнеба, легкие, как перышки, облака окрасились в рубиновые и золотистые тона. На самом краю горизонта появились тучи, больше похожие на кудрявые горы, за которые величественно опускается солнце.

Ветер стих, но начался прилив, и скалы на самой кромке берега постепенно уходят под воду вместе с водорослями, которыми они обильно поросли. В волнах время от времени мелькают блестящие плавники, особо смелые рыбки выпрыгивают из воды, рискуя стать ужином для чаек. Те с шумным криком носятся над самой поверхностью и отбирают друг у друга добычу.

Лес в вечерних лучах выглядит спокойным и величественным, словно это он хозяин существ, что обитают в нем, а не наоборот. Даже Поломанная роща на его окраине с северной стороны кажется посвежевшей, на деревьях появились новые листья, кое-где даже ветки.

Со стороны выжженной огнетроллями полосы едва заметно тянет пеплом и золой, но лес восстанавливается на удивление быстро, словно мелкинд и правда потратил на это часть магической силы.

Эльфийское Дерево с красно-оранжевыми кронами в закатных лучах кажется охваченным пламенем, Каонэль поглядывает не него с гордостью, не выпуская из виду того, что творится на плато.

С башни хорошо видно, как начали прибывать всадники с большими вязками хвороста на запасных конях, сбрасывают оземь, а там немедленно разжигают костры, пригнали два десятка овец, зарезали и разделали, и вскоре даже Гнур с его малой чувствительностью к запахам уловил ароматы жареного мяса.

Таких костров только вокруг башни Теонард насчитал десятки, а дальше в ночи их заблистали сотни. Когда прикинул, что возле каждого костра устроились на ужин и ночлег не меньше пяти-шести человек, ощутил настоящий страх.

Лотер куда-то исчез, с Гнуром и Виллейном общаться как-то не хочется, хоть и вроде бы надо, однако у них, особенно у Гнура, слишком уж отчетливо проявляется ненависть к человеческому племени вообще, а у Виллейна пусть и только к осаждавшим их кочевникам, но как-то слишком уж подчеркнуто, дескать, вон какие эти самые люди.

Приближение Керкегора Теонард услышал издали, тот стучит крепкими когтями по каменным плитам громко и отчетливо.

– Там тоже человеки, – произнес Керкегор скрипуче резким голосом.

– И что? – спросил Теонард. – Ах да, понимаю… Наверное, когда люди жили одним племенем, берегли друг друга. Но сейчас, согласен, воюют друг с другом чаще, чем с другими расами.

Керкегор некоторое время неотрывно смотрел с башни жутковато немигающими глазами, круглыми, как вообще у птиц, и с пульсирующим зрачком.

– Не знаю, – произнес он все тем же голосом, – хорошо ли это… Нет, что дружите с другими расами, прекрасно… но когда вот так друг друга…

Теонард сдвинул плечами.

– Так уж получилось, – сказал он. – А что получится в конце концов… увидим.

– Не знаю, – ответил Керкегор. – Мы вот никогда не воевали с другими племенами птерингов. Но почему-то это выжить не помогло. Вдруг у вас пойдет иначе?

Теонард проговорил с неохотой:

– Я больше думаю о том, как выжить в ближайшие сутки. Нас взяли в огненное кольцо, мышь не проскользнет. К нам никому не пробиться, а к ним постоянно будет подходить подкрепление, пока здесь не окажется все их проклятое племя!

– Слишком много, – сказал Керкегор, подумал и уточнил: – Слишком много неопределенного. У них масса воинов, у нас мало, но зато мы все разные…

Тучи надвигались еще с вечера, к ночи совсем закрыли небо, не стало видно даже звезд, сплошная вязкая тьма соединила небо и землю, только костры и костры, что уходят вдаль, а выше, где нет костров, вроде бы уже небо.

– Все думаю, – сказал Теонард, косясь на полыхающее кольцо вокруг Цитадели, – не лучше бы было всем укрыться в подземном замке нашего гнома?..

Керкегор зябко передернул плечами.

– Под землю? Я лучше умру.

– Это же не навсегда, – пояснил Теонард. – Сам не люблю подземелья. Да и гном людей не жалует.

– А остальных?

Теонард бросил на него быстрый взгляд.

– Ненавидит только эльфов. С остальными расами просто не сталкивался, так что все зависит от того, как себя покажут. Вообще-то он гостеприимен, только пока никто в его нору еще не возжелал, хотя он там, по словам чародея, отгрохал огромный дворец.

Керкегор нагнулся над каменным краем, уже не слушая, всматривался в темноту, замер.

– Что там? – спросил Теонард шепотом.

Керкегор ответил так же тихо:

– Там резня…

– Какая вдруг…

Слева внизу от башни раздался короткий вскрик, оборвавшийся всхлипом, потом закричал кто-то далеко у дальних костров, а затем по всей площади и дальше раздались крики, вопли, Теонард различил даже хрипы смертельно раненных.

Яркий огонь костров слепил глаза, лишь сильно щурясь, он наконец рассмотрел иногда мелькающие по ту сторону пламени смутные силуэты.

– Кто-то помог, – проговорил он сдавленным голосом. – Спустимся, поможем?

– Вход завален камнями, – напомнил Керкегор. – Разве что по веревке?

– Я