Тайны Троссард-Холла - Виолетта Орлова

мой образ. А еще я полагал, что ты знаешь мое настоящее имя, так как я оставил Левруде записку. Поэтому, увидев тебя тогда в библиотеке с моей книгой про борьбу с гномами, по которой я хотел писать научную работу, я рискнул и оставил тебе в ней послание, чтобы встретиться и все рассказать. Чтобы предупредить и сказать, что ты не один. Чуть позже я добавил место и время нашей встречи.

— По правде говоря… Мы следили потому, что не доверяли вам, — смущенно сказал Артур. Теперь ему было стыдно за свои подозрения. Получилось, что ребята обвиняли ни в чем не повинного человека и были практически уверены в том, что именно он является причиной всех странных событий, произошедших в школе. — Не доверяли с того самого момента, как узнали про неисправную капсулу. Помимо этого, вы так странно себя вели, и мы… — Артур запнулся, оправдываясь.

— Могу себе представить, — улыбнулся Ирионус. — Например, после урока по перемещениям я был сильно взволнован, что могло выглядеть весьма подозрительно… Но мне можно это простить, ведь я смертельно испугался, когда ты исчез, хоть я никогда не исключал вероятности, что тебе удастся переместиться. Где же ты был?

— В Делии, — просто ответил Артур, и лицо его было хмуро. Ему не довелось пережить всех тех ужасов, которые испытал его отец, увидев сгорающий дом. Но он тоже прикоснулся к произошедшему. Он видел трагедию, и его родная мать умерла практически на его глазах.

— Я подозревал… Я постарался скрыть от других факт исчезновения, чтобы меньше говорили о твоих способностях… Я старался уберечь тебя, как мог… К счастью, ты вскоре вернулся, иначе я вряд ли пережил бы этот урок.

Ирионус замолчал, а Артур, воспользовавшись паузой, рассказал о том, что его беспокоило с первого дня пребывания в школе.

— Я слышу странные голоса ночью.

— Голоса? — нахмурил брови седовласый профессор, но вдруг испуганно вздрогнул. Зашелестел прохладный ветерок, и показалось, что кто-то идет, тихо ступая по земле. Впрочем, в следующее мгновение все стихло, только вдалеке заунывно прокричали севухи. Стало холоднее, будто смрадень вновь пришел в долину.

— Ты должен возвращаться к себе! — тихо приказал профессор Каучук своему сыну. — Я не доверяю этому лесу. Мы поговорим обо всем позднее.

— То, что я должен рассказать, очень важно! — воскликнул Артур.

— Ты расскажешь. Непременно. Только нас не должны видеть вдвоем, иначе вся моя затея окажется бессмысленной. Как я уже говорил, во мне не умирает надежда, что враг не знает моего лица, иначе он уже давно избавился бы от меня, как пытался избавиться от тебя. Поэтому надо быть предельно осторожными. Артур, если я не найду свиток, все будет бессмысленным. Поэтому прошу тебя, не говори никому обо мне. Даже самые лучшие друзья не должны об этом знать. Я не могу общаться с тобой. Но время от времени я буду писать в той самой книге по борьбе с гномами и русалками. Если мне надо будет предупредить тебя — я напишу об этом. Поэтому старайся почаще туда заглядывать. Возвращайся к своим сокурсникам и подумай хорошо о том, что я тебе рассказал. До свидания, мой мальчик.

Его прощальные слова прозвучали грустно и одиноко. Отступив на пару шагов, мужчина неловко помедлил и все же спросил:

— Ты мне веришь, Артур? — Вопрос, подобно тяжелой дождевой туче, завис в воздухе.

— Да, конечно! — поторопился сказать мальчик, быстро взглянув на своего преподавателя.

— Что ж, я рад это слышать. Впрочем, часто случается, что те, кто твердят «верю», на самом деле сомневаются, и напротив, те, кто всю жизнь были убеждены в своем неверии, могут оказаться истинно верящими. До встречи, Артур!

Ирионус кивнул головой и медленно, не оглядываясь, побрел в сторону замка, безуспешно пытаясь привести в порядок свою рубашку. Наконец его темная фигура совсем скрылась за деревьями.

Артур в свою очередь направился на территорию Морских львов. Мальчика мутило от всего произошедшего, ибо он был истощен до предела. В первый раз применение силы настолько опустошило его, что он сам при этом едва уцелел. Пошатываясь, клипсянин брел по студенческим улочкам, превозмогая сильное желание улечься прямо на мостовой. Артур только что обрел отца… Это событие было настолько удивительным и непривычным, что мальчик поневоле думал о нем всю дорогу, пока шел до своего спального домика. Но странное дело — чем больше он вспоминал их разговор, тем больше в нем росли сомнения. Почему, например, образ отца никогда не возникал у него в голове? Ему ведь удалось увидеть свою мать… И потом… Профессор Каучук искал «Последнее слово единорогов». Но действительно ли он хотел его найти, чтобы уничтожить? Или, наоборот, профессор желал сам воспользоваться могуществом свитка? А для Артура хитрец выдумал сказку, чтобы остановить распространение силы мальчика, которая могла повредить ему… С другой стороны, Ирионус все же каким-то образом участвовал в жизни Артура — так или иначе, профессор знал Левруду… А если это он подослал белого единорога? Но зачем, зачем?

Все эти мысли бестолково кружили в голове уставшего юноши, покуда он, наконец, не дошел до своего шале. Проследовав к себе в комнату и не обратив никакого внимания на спящего Тина, он, не раздеваясь, свалился на свою кровать и забылся в мрачном, беспокойном сне.

Глава 27 Или День рождения Треверса

Артур проснулся из-за того, что кто-то осторожно теребил его по плечу. С трудом разлепив глаза, он с удивлением увидел перед собой своего друга. Тин выглядел виноватым и обеспокоенным.

— Арч? С тобой все в порядке? — глухим голосом поинтересовался он.

— Вполне, — слабо ответил Артур, силясь вспомнить события предыдущего дня. Голова так кружилась, что, вставая с постели мальчику померещилось, что их комната сделала сальто в воздухе. К счастью, спустя минуту головокружение прошло, осталась только боль в горле, как при ангине.

— Выглядишь неважно, — констатировал Тин, изучающе глядя на своего друга.

— Ерунда… Может, простуда, — буркнул Артур, который еще ни разу не болел за время своего пребывания в Троссард-Холле.

— Ты вчера поздно вернулся… Где ты был?

Артур неопределенно пожал плечами. Мальчик помнил просьбу Ирионуса ничего не рассказывать о нем. Сочинять небылицы не хотелось.

— Бродил по… окрестностям. — Сказав это, мальчик сильно покраснел, так как не любил говорить неправду.

— Арч… Извини меня за то, что я тебе наговорил, — запинаясь, пробормотал Тин. — Не знаю, что это на меня нашло. Потом, поразмыслив над нашим разговором, я понял, что вел себя как болван. Теперь я уже не сомневаюсь, что мог той ночью натворить «единорог знает что»!