Дипломатия броненосцев - Иван Валерьевич Оченков

Главной ошибкой англичан стала попытка охватить нас с двух сторон. Мгновенно сообразивший это Беренс решительно провел «Константина» между противниками, «наградив» обоих полными залпами. Не решаясь отвечать, чтобы не повредить товарища, британские капитаны одновременно попытались обрезать нам корму и… едва не столкнулись! Мы же тем временем сумели немного оторваться и перезарядить орудия, после чего последовал новый разворот, и теперь мы снова гнались за врагами, только они на этот раз двигались навстречу нашим главным силам.

Сообразив это, Кокрейн приказал «Колосуссу» встать к нему в кильватер и преградил нам путь. Формально «Константин» практически не уступал в скорости своим визави, однако либо английские машины превосходили качеством, либо их кочегары умели быстрее поднимать пар, но все же ход и маневренность британских кораблей всякий раз оказывались хоть и ненамного, но лучше нашего.

Так что следующий маневр поставил нас в невыгодное положение. Пока мы обменивались бортовыми залпами с идущим концевым «Колоссусом», «Виктор Эммануил» пытался обрезать нам нос, чтобы накрыть анфиладным огнем. Беренс всякий раз отворачивал, отчего бой неуловимо напомнил мне печально знаменитое в нашей истории Цусимское сражение, когда флагман Рожественского был вынужден уклоняться от охвативших его броненосцев Того.

Правда, было одно весьма существенное отличие в виде имевшейся длинной руки — дальнобойной и мощной пушки Баумгарта. Очередной сделанный Ермаковым выстрел не просто продырявил вражеский корабль насквозь, а перебил ему паровую магистраль, из-за которой тот окутался клубами пара и резко сбавил ход. Воспользовавшийся этим Беренс обогнал успевшего нанести нам немалый урон противника и направил «Константина» прямо на флагман Кокрейна.

— Отлично! — сдержанно похвалил я удачно выполненный маневр, после чего повернулся к стоящему рядом Попову. — Андрей Александрович, будь любезен, распорядись передать Тимирязеву, чтобы он готовился к бою. Сдается мне, скоро он и его люди понадобятся.

Несмотря на то, что абордажи являются непеременным атрибутом схваток на море, до боевых марсов пока никто не додумался. Максимум посылают стрелков на реи и специальные наблюдательные площадки, с давних пор прозванные каким-то острословом «вороньими гнездами». Особенно любят это дело французы, хотя и другие не отстают. А вот я в очередной раз воспользовался послезнанием и приказал разместить там облегченные митральезы. Так, на всякий случай…

Морские пехотинцы тут же начали занимать свои места, готовясь к предстоящей схватке, а еще через минуту на шканцы примчался Рогов, держа в охапке портупею с револьверной кобурой и саблей.

— Возьмите, Константин Николаевич, — протянул он мне снаряжение. — А то мало ли…

— Благодарю, — усмехнулся я. — Как раз хотел послать за тобой… Кстати, господа, вы бы тоже озаботились. Боюсь, что если дойдет до дела, ваших кортиков окажется недостаточно.

— Надеюсь, ваше высочество не собирается лично участвовать в схватке? — недоверчиво посмотрел на меня Краббе.

— Сие, любезнейший Николай Карлович, не от меня зависит, — усмехнулся я. — тут уж, знаешь ли, как пойдет.

— Будьте покойны, — без улыбки заметил не первый раз оказывающийся рядом со мной в опасных ситуациях Юшков. — Без нас не обойдется.

— Ваня! — поманил я пальцем вестового. — За револьверы спасибо, а теперь дуй вниз к Николке и береги его как зеницу ока!

— Конечно, Константин Николаевич, — облегченно вздохнул матрос, вовсе не горящий желанием участвовать в перестрелках. — Нешто я без понятия? Все сделаем в лучшем виде! — и, перекрестив меня на прощание, исчез.

Я же вернулся к своим занятиям, отметив краем глаза, что ближайшие подступы к шкафуту заняли бойцы из отряда моих личных телохранителей под командой Воробьева. На душе сразу стало как-то спокойнее.

Противник, судя по суетящимся фигуркам в красных мундирах и белых блузах на его палубе, тоже готовился к схватке. Британский капитан не стал уклоняться от встречи, и скоро мы сошлись с ним борт к борту. Последние залпы прогремели уже практически в упор. Выпущенные неприятелем ядра и бомбы буквально изрешетили наш корабль, ответный огонь был ничуть не менее смертоносен, а еще через несколько минут с палубы вражеского флагмана полетели кошки, затем раздался треск ломающейся обшивки, и вскоре мы с англичанином намертво сцепились.

Английские абордажники яростно ринулись вперед, перепрыгивая со своего более высокого борта к нам на палубу. Но прежде чем эта дико визжащая волна захлестнула нас, по ней ударили митральезы с марсов. Свинцовые струи в мгновение ока скосили несколько десятков врагов, но последние оказались так многочисленны, что, казалось, этого даже не заметили.

Нападавшие рвались вперед, не обращая ни малейшего внимания на потери, но тут в дело вновь вступили морские пехотинцы из Аландской бригады. Первые ряды атакующих были изрядно прорежены из скорострельных «шарпсов», а затем начался ад рукопашной схватки.

Матросы дрались штыками, прикладами, тесаками, иной раз даже кулаками. Звенели клинки офицерских палашей и шпаг. Гремели выстрелы ружей и пистолетов. Не желавший отходить от пушки Ермаков забрался на нее сверху, отмахиваясь от наседавших противников вымбовкой. Мы с офицерами штаба оставались на шкафуте, ощетинившись в сторону неприятеля револьверами и паля во всякого, кто пытался к нам подобраться.

Наконец, нам удалось очистить палубу от нападавших и перейти на вражеский корабль. Не желавшие уступать англичане отчаянно сопротивлялись, но один за другим падали под очередями продолжавших обстреливать их митральез. Кажется, благодаря моему вмешательству, боевые марсы войдут в моду гораздо раньше, чем это случилось в реальной истории.

Поддержанные пулеметным огнем, наши моряки шаг за шагом продвигались по палубе вражеского корабля. То тут, то там вспыхивали короткие яростные схватки, звучали залпы, как вдруг наступило странное затишье.

— Что за черт? — выдохнул я, вытирая покрывшийся испариной пот.

— Константин Николаевич, вы ранены? — обеспокоенно поинтересовался Юшков.

— Кажется, нет. А что?

— У вас кровь…. Доктора!

— К черту доктора. Лучше узнайте, что там случилось?

— Британцы выкинули белый флаг!

— Что?

— Мы победили!

Некоторое время я молчал, пытаясь осмыслить случившееся. После чего задал своим офицерам вопрос.

— Где Кокрейн⁈

— Ваше высочество, — с трудом переводя дух, сообщил присланный Тимирязевым морпех. — Так что, вражеский адмирал сдаться желают! Но только вам.

— Что?

— Говорит, мол, отдам шпагу только Черному принцу.

— Почестей захотел? — скрипнул я зубами, с трудом сдерживаясь от желания отдать приказ, чтобы старого пирата без всяких сантиментов выбросили за борт. Но, бросив случайный взгляд на своих подчиненных, вдруг понял, что они подобного кунштюка нисколько не оценят. Нет, выполнить, может, и выполнят, но не поймут. Для них он сейчас просто пленный, с которым следует поступить согласно нынешним обычаям войны…

— Коли так, ведите его сюда. Иначе много чести…

Через пару минут к нам подвели сдавшихся британских офицеров во главе с самым прославленным со времен Нельсона адмиралом Великобритании. Следует отдать сэру Томасу