Темный Лорд устал. Книга IV - Тимофей Афаэль

Он закашлялся, согнувшись пополам.

Ладно, не страшно. Следующая остановится.

Он шёл дальше.

Через полчаса на горизонте показалась ещё одна машина. Легковушка, старенькая бежевого цвета, с ржавчиной по порогам.

Даниил снова поднял руку, голосуя.

Машина притормозила метрах в десяти от него, двигатель работал с характерным тарахтением. Водитель — крепкий мужик лет пятидесяти с густыми чёрными усами — высунулся из окна, прищурившись. Оглядел Даниила с ног до головы, задержав взгляд на разорванном рукаве и стёртых ботинках.

Долгая пауза.

— Куда путь держишь? — наконец спросил он.

Даниил подошёл ближе, стараясь выглядеть как можно менее угрожающе.

— Да особо не важно куда, если честно, — ответил он, пожимая плечами. — Просто на юг. Подальше от этих мест.

Мужик почесал усы, раздумывая.

— Бомжуешь, что ли? Или от кого бежишь?

Прямой вопрос. Неожиданно прямой.

Даниил замялся, подбирая слова. Соврать? Или попытаться быть максимально близким к правде, не выдавая деталей?

— Не бомжую, — сказал он осторожно. — Просто… жизнь не задалась. Нужно начать с чистого листа где-то далеко отсюда.

Водитель хмыкнул, но в его глазах мелькнуло что-то вроде понимания.

— Ну, у кого она задавалась в наше время, — пробурчал он философски. — Ладно, залезай. Довезу до развилки на трассе, а дальше уж сам как-нибудь.

— Спасибо большое, — выдохнул Даниил с облегчением. — Правда, спасибо.

— Да ладно тебе. Не впервой подбирать таких, как ты. В заднюю дверь лезь, передняя заедает.

Даниил обошёл машину и открыл заднюю дверь. Сел на потрёпанное сиденье, обитое выцветшей тканью с цветочным узором. В салоне пахло табаком, старой обивкой и чем-то сладковатым — может, освежителем воздуха, который давно перестал освежать.

Машина тронулась с места, слегка дёргаясь. Водитель покосился на Даниила в зеркало заднего вида.

— Ты-то вроде не местный, — сказал он, доставая из нагрудного кармана мятую пачку сигарет. — Акцент у тебя не наш. Столичный?

Даниил напрягся.

— Не совсем столица, но из того региона, да.

— Далеко же тебя занесло, — мужик прикурил, выпустив дым в приоткрытое окно. — Слушай, ты чего так оборван-то? Проблемы какие серьёзные были?

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Даниил.

— С законом?

Вопрос прозвучал спокойно, почти равнодушно, но Даниил почувствовал, как сердце ухнуло вниз. Руки инстинктивно сжались в кулаки.

Спокойно. Надо говорить спокойно и убедительно.

Он сделал глубокий вдох, выдохнул.

— Нет, не с законом, — сказал он тихо, стараясь вложить в голос нужную степень смущения и горечи. — Жена выгнала. Застукала меня с другой женщиной. Скандал был жуткий. Она всё забрала — квартиру, машину, деньги, даже нормальную одежду не дала взять, выкинула на лестницу с тем, что на мне было.

Ложь далась легко, слишком легко. Годы работы на Тарханова научили его лгать убедительно, вплетая в выдумку крупицы правдоподобных деталей.

Водитель присвистнул, качая головой.

— Во даёт. Жёстко тебя, брат. Хотя сам виноват, конечно — изменять нехорошо. Но чтоб так…

— Сам виноват, — согласился Даниил, глядя в окно. — Полностью.

— У меня тоже в своё время была подобная история, — водитель затянулся, выпуская дым. — Правда, наоборот. Жена мне изменила с моим же корешом. Представляешь? Десять лет дружбы псу под хвост. Я когда узнал — думал, убью обоих. Серьёзно. Руки тряслись, в глазах темнело.

Он замолчал, глядя на дорогу. Даниил слушал вполуха, механически кивая в нужных местах.

— Но не убил, — продолжил водитель задумчиво. — Остыл, подумал — оно того не стоит. Жизнь-то одна. Нельзя её за этих… ну, в общем, за них портить. Развёлся. Корешу в морду дал один раз — для души и пошёл дальше. Сейчас уже десять лет с другой живу. Вот и получается — иногда такие удары судьбы к лучшему.

Он снова посмотрел в зеркало на Даниила.

— Ты главное не падай духом. Всё наладится, найдёшь работу где-нибудь, на ноги встанешь. Молодой ещё вроде.

— Спасибо, — тихо сказал Даниил. — За поддержку.

— Да ладно, — махнул рукой водитель.

Разговор затих. Даниил смотрел в окно на бегущие мимо поля — выжженные солнцем, пыльные, с редкими перелесками на горизонте.

И вдруг ему захотелось использовать дар.

Просто чуть-чуть. Самую малость, слегка подтолкнуть эмоции водителя — усилить его сочувствие, сделать более щедрым. Может, тот дал бы денег на дорогу или довёз бы дальше, чем до развилки.

Это было бы так просто. Одно лёгкое прикосновение разумом, едва заметный толчок в нужном направлении.

Даниил закрыл глаза, сосредотачиваясь. Нащупал знакомое ощущение внутри себя — тот самый псионический узел, который был частью его существа с тех пор, как он себя помнил. Живой, готовый к использованию. Потянулся к нему мысленно, осторожно, словно к горячей печке. И тут боль взорвалась в голове, острая и всепоглощающая.

Перед внутренним взором вспыхнула та самая картина — бесконечная чёрная пустота. Миллиарды мёртвых звёзд, холодных, погасших, дрейфующих в небытии. Космический холод, от которого стыла душа. И взгляд бездны, безразличный и вечный.

Даниил задохнулся, инстинктивно схватившись за голову обеими руками. Мир поплыл. Поехал в стороны, словно разваливался на куски. В ушах зазвенело, как от удара колокола.

— Эй! — встревоженный голос водителя прорвался сквозь звон. — Эй, парень, ты чего? Тебе плохо?

Мужик резко притормозил, машина дёрнулась. Он обернулся, глядя на Даниила с беспокойством.

— Нормально… — выдавил Даниил сквозь стиснутые зубы, пытаясь дышать. — Просто… мигрень. Голова раскалывается, сейчас пройдёт.

— Может, остановиться? Воды дать?

— Нет, нет, спасибо. Правда. Это… это у меня иногда бывает. Проходит быстро.

Водитель недоверчиво хмыкнул, но развернулся обратно и поехал медленнее, изредка поглядывая в зеркало.

Даниил сидел, зажмурившись, медленно и глубоко дыша через рот. Считал вдохи и выдохи, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

Боль отступала постепенно, неохотно. Отпускала по миллиметру, оставляя после себя тошноту, слабость и привкус металла во рту.

Дар. Его чёртов, проклятый дар.

Тот самый, которым он так гордился когда-то. Который делал его особенным среди обычных людей. Опасным и ценным, незаменимым инструментом в руках ФСМБ.

Теперь это было его проклятие — его личный ад. Каждый раз, когда он пытался использовать псионику, в голове вспыхивало эхо того удара. Того чудовищного ментального прикосновения Воронова, которое разорвало его разум на части и показало, насколько он ничтожен.

Это не было физической блокировкой. Нет, его дар всё ещё работал, и он чувствовал его внутри — готовый откликнуться на зов.

Но каждая попытка дотянуться до него вызывала панический, животный ужас и острую боль, словно часть его разума, травмированная встречей с космической бездной, кричала изо всех сил:

«Не смей! Не смей использовать это снова! Вспомни, что случилось! Вспомни, каково это — быть пылинкой перед лицом бесконечности!»

Даниил медленно открыл глаза.