Темный Лорд устал. Книга IV - Тимофей Афаэль

И тогда он это услышал.

Тихий звук, едва различимый, но для его обострённого, на грани срыва слуха — безошибочный.

Щелчок.

Электронный замок на двери его камеры открылся.

Даниил замер. Даже дыхание остановилось.

Что?

Это невозможно. Абсолютно невозможно.

Двери «Зеркала» не открывались сами — никогда. За двадцать лет существования комплекса не было ни одного случая самопроизвольного открытия. Они управлялись исключительно с центрального поста. Требовали авторизации минимум двух офицеров с разным уровнем допуска. Имели тройное резервное питание — основное, аварийное и автономное. Магические контуры дублировали электронику.

Но он услышал этот звук. Отчётливо и ясно.

Щелчок.

И следом — тихий скрежет металла по металлу. Дверь сдвинулась на несколько миллиметров.

Дверь открылась.

* * *

Даниил медленно, каждое движение давалось с трудом, поднял голову. Мышцы шеи ныли, голова кружилась. Он вгляделся в темноту, не веря своим глазам.

Тонкая полоска тусклого красного света просочилась в камеру — аварийное освещение коридора. Дверь была приоткрыта на несколько сантиметров. Может, пять. Может, десять, но этого хватило.

Его дыхание участилось. Сердце колотилось ещё сильнее.

Что происходит? Что, чёрт возьми, происходит?

Может, это галлюцинация? Остаточный эффект от ментальной атаки? Его разум всё ещё разваливался на части — может, он просто сошёл с ума и сейчас видит то, чего нет?

А потом он услышал другой звук.

Сирена.

Она завыла где-то в глубинах комплекса — низкий, вибрирующий вой, который прошивал кости. Эхо разносилось по коридорам, отражалось от стен, многократно усиливалось, создавая какофонию ужаса.

Тревога. Аварийная тревога высшего уровня.

Даниил знал эту сирену. Слышал её только один раз, три года назад, когда в секторе B произошёл инцидент с некромантом. Тогда погибло двенадцать охранников, прежде чем его удалось остановить.

Это был сигнал полной катастрофы.

И вслед за сиреной — крики.

Голоса охранников. Десятки голосов, доносящихся отовсюду. Паника, ярость, страх и беспомощность.

— Подавители отключились! Все сразу! Как это вообще возможно⁈

— Все замки! Все разом! Система управления не отвечает!

— Код красный! Повторяю, код красный! Это не учения!

— Сектор C полностью потерян! Там… там резня!

— Нам нужно подкрепление! Немедленно! Кто-нибудь, ответьте!

— Генерал! Генерал Тарханов! Где вы⁈

Последний крик прозвучал особенно отчаянно, а потом оборвался. Резко, словно кто-то перерезал провод.

Даниил медленно, очень медленно сел на полу. Руки всё ещё дрожали, а голова раскалывалась от боли, но инстинкт самосохранения, зашитый глубоко в рептильном мозге, оказался сильнее.

Что-то произошло. Что-то огромное, катастрофическое, даже невозможное.

Система «Зеркала» — многоуровневая, избыточная, защищённая от любых сбоев — рухнула.

И он знал почему.

Воронов.

Второй удар. Направленный не на него, жалкого псайкера, а на сам объект. На систему, на сам фундамент «Зеркала».

Даниил не знал, как это возможно. Его разум отказывался это принять. Как можно дистанционно — за сотни километров! — вывести из строя защиту комплекса, который строился десятилетиями? Который проектировали лучшие инженеры империи? Который был рассчитан на любые виды атак — физические, магические, ментальные, комбинированные?

Резервные системы, автономное питание, магические контуры. Физические замки на случай отказа электроники.

Всё это было предусмотрено, протестировано и проверено. И всё это рухнуло за секунды.

Но Воронов сделал это. Легко и небрежно, словно смахнул пыль с рукава.

Одно прикосновение — и комплекс, считавшийся неприступным, начал разваливаться, как карточный домик.

Сирена продолжала выть, не умолкая. Крики усиливались — теперь к ним примешивались другие звуки. Взрывы, грохот и лязг металла.

И тогда Даниил услышал другое.

Смех.

Безумный, истерический, захлёбывающийся смех, доносящийся из соседней камеры справа. Высокий, пронзительный, нечеловеческий.

А следом, слева — рык. Глубокий, звериный, гортанный рык, который вибрировал в воздухе, заставляя мурашки бежать по коже и пробуждая первобытный страх.

Другие заключённые — самые опасные псайкеры империи тоже вырывались на свободу.

Даниил заставил себя встать. Ноги подкосились — мышцы ослабли, не слушались. Он схватился за край рояля, чтобы не упасть. Полированное дерево холодное под пальцами, реальное, твёрдое.

Надо уходить. Сейчас. Немедленно!

Не думать, не анализировать, а просто бежать.

Его разум всё ещё был расщеплён. Дар метался внутри, как раненый, загнанный зверь, вырывающийся из клетки. Но животный инстинкт выживания взял верх.

Даниил оттолкнулся от рояля. Пошатнулся, сделал шаг, ещё один и добрался до двери.

Толкнул её дрожащими руками.

Она распахнулась довольно легко.

Коридор за ней был залит тусклым красным светом аварийных ламп, вмонтированных в потолок через каждые десять метров. Свет мерцал в такт сирене, создавая стробоскопический эффект. Стены дрожали от вибрации — где-то далеко, может быть этажом ниже, что-то взрывалось с регулярными интервалами. Или ломалось с грохотом. Возможно, горело — в воздухе чувствовался запах гари и озона.

Даниил шагнул в коридор, и тут же отшатнулся, прижавшись спиной к дверному косяку.

По коридору слева мчалась фигура.

Она словно летела в нескольких сантиметрах над полом. Ноги едва касались поверхности, тело наклонено вперёд под невозможным углом. Это была женщина — или то, что когда-то было женщиной.

Её длинные чёрные волосы развевались вокруг головы, как щупальца медузы, хотя ветра в коридоре не было. Глаза горели ярко-синим неоновым светом — не метафорически, а буквально: из глазниц лился холодный свет, отбрасывая причудливые тени на стены. Губы шевелились, бормоча что-то бессвязное — обрывки фраз, цифры, имена.

Телекинетик класса A. Может быть, даже выше.

Она пронеслась мимо Даниила на расстоянии вытянутой руки, даже не взглянув на него. Её присутствие оставило в воздухе след — запах озона и чего-то ещё, металлического и острого. За ней остался хаос.

Двери камер вдоль коридора одна за другой срывались с петель — не открывались, а именно вырывались, вылетая наружу и вдавливаясь в противоположную стену. Металл корёжился, складывался, словно алюминиевая фольга в руках ребёнка.

Светильники лопались с треском, осыпая коридор осколками стекла. Трубы вентиляции разрывало, и оттуда валил пар.

Даниил прижался к стене плотнее, делая себя максимально незаметным.

Дальше по коридору раздался крик — мужской, полный ужаса. Потом оборвался. Резко, как обрезали.

Секунда тишины. А потом — вспышка.

Огонь. Столб пламени взметнулся к потолку метрах в двадцати от Даниила. Жар докатился волной даже сюда. Краска на стенах задымилась. Пластиковые панели начали плавиться.

Пирокинетик.

Даниил услышал смех — мужской, низкий, торжествующий. Безумный.

— Гореть! Всё должно гореть! Наконец-то! Наконец!

Хаос. Это был абсолютный, первобытный хаос.

«Зеркало» пало. Система, державшая в узде самых опасных псайкеров империи, рухнула. И теперь они все вырывались на свободу одновременно. Десятки, а может быть, даже сотни.

И Даниил понял — это его