Воронцов. Перезагрузка. Книга 10 - Ник Тарасов

Слишком много вариантов. Мне нужны факты. Улики. А для этого нужно вернуться, собрать информацию, расставить ловушки.

Но сначала — семья. Маша и Сашка должны быть в безопасности.

К середине дня я вышел к небольшой деревеньке. Пять-шесть изб, сарай, покосившийся забор. Дым вился из одной трубы. Запах дыма и чего-то съестного ударил в нос, заставив желудок свернуться в еще более тугой узел.

Я остановился на краю, прячась за стогом сена. Нужна была информация. Сколько до Тулы? В ту ли я сторону иду?

Я подождал, пока из одной избы не вышел старик. Сухощавый, с седой бородой, в латаном тулупе. Он не спеша направился к сараю, волоча за собой вязанку хвороста.

Я вышел из укрытия, стараясь двигаться медленно, не пугающе. Поднял руку в приветствии.

— Мир дому твоему, отец, — голос мой был хриплым, незнакомым. Я прокашлялся.

Старик замер, развернулся. Глаза его, маленькие и острые, как у птицы, окинули меня с ног до головы. Я видел, как они расширились, заметив кровь на рубахе.

— Господи Иисусе… — перекрестился он. — Ты кто таков, сынок? На разбойника похож.

— Не разбойник я, отец, — устало ответил я. — Жертва разбойников. На тракте перехватили, ограбили, в лесу бросили. Еле выбрался.

Старик покачал головой, сочувственно цокнул языком:

— Ох, лихо время… Проходи в дом, сынок. Раны надо промыть, а то загноятся.

— Не могу, отец, — я покачал головой, борясь с искушением. Теплая изба, еда, покой… Нет. Опасно. — Меня ищут, наверное. Погоня может быть. Не хочу беду на твой дом навлекать. Только скажи — верно ли я иду к Туле? Вдоль реки этой?

— Верно, верно, — кивнул старик. — Упа прямо к городу и ведет. Часов пять-шесть ходу, если бодро идти. А в твоем-то виде… — он посмотрел на мою хромоту и окровавленное плечо. — К вечеру доберешься, не раньше.

— К вечеру, — повторил я, словно заклинание. — Спасибо, дед.

— Погоди, сын, — старик засуетился. — Не с пустыми руками пошлю. Хоть хлеба кусок возьми.

Он скрылся в избе, вернулся через минуту с краюхой черного хлеба и луковицей.

— На, ешь. И вот, — он протянул мне какой-то узелок. — Тряпица чистая. Плечо-то перевяжи как следует, а то кровь всю потеряешь.

Я взял дары дрожащими руками. Комок встал в горле.

— Спасибо тебе, отец. Бог тебя не оставит за добро.

— Иди с Богом, — старик перекрестил меня широким крестом. — Храни тебя Господь.

Я отошел от деревни, скрылся за холмом и только тогда остановился. Сел на поваленное дерево, разломил хлеб. Он был грубым, темным, кисловатым. Но мне он показался вкуснее любых деликатесов. Я жевал медленно, стараясь не подавиться, запивая водой из фляги, которую снял с убитого охранника.

Лук я съел тоже, целиком, жмурясь от горечи. Но он давал энергию.

Я размотал старую повязку на плече. Рана выглядела мерзко — рваные края, запекшаяся кровь, грязь. Но, к счастью, не гноилась. Пока. Я промыл ее водой из фляги, стиснув зубы от боли. Затем обмотал чистой тряпкой, которую дал старик, затянув узел зубами.

Передохнув минут десять, я двинулся дальше. Хлеб и лук сделали свое дело — я шел увереннее, боль притупилась. Но это был временный эффект, я знал. Организм работает на последних резервах, на чистой воле и адреналине.

Дважды мне встречались люди. Первый раз — баба с коромыслом. Я спрятался в кустах. Второй раз — мужик на телеге с дровами. Я тоже не стал показываться. Меньше свидетелей — меньше следов.

Паранойя стала моей второй натурой. Каждый куст мог скрывать засаду. Каждый силуэт вдалеке мог быть всадником. Я шел, постоянно оглядываясь, прислушиваясь, анализируя.

Солнце клонилось к закату, когда я вышел на холм и увидел впереди, вдалеке — серую громаду города. Тула. Стены, купола церквей, дымы из труб.

Дом.

Сердце забилось сильнее. Я ускорил шаг, забыв про усталость. Но тут же одернул себя. Осторожность. На подходах к городу может быть засада. «Француз» не дурак, он просчитал, что я пойду сюда.

Я остановился, присел на корточки, оглядывая местность. Дорога вела к заставе — там будет проверка, стража. Безопасно? Или наоборот, опасно? Если «француз» подкупил кого-то из городской стражи, меня могут схватить прямо у ворот.

Нет. Я пойду в обход. Через огороды, задворки. У Тулы нет сплошной стены, есть участки, где можно проскользнуть незамеченным. Я знал эти места — однажды с Захаром мы обходили город, оценивая оборону на случай беспорядков.

Я спустился с холма, держась подальше от дороги. Обошел заставу широкой дугой, пробираясь через пустыри и заброшенные огороды. Собаки лаяли на моё появление, но я проходил мимо, не обращая внимания.

Стемнело окончательно, когда я оказался на окраине Тулы. Улицы были пусты — поздний час, да и погода не располагала к прогулкам. Моросил дождь, превращая грязные улочки в месиво.

Я брел по узким переулкам, держась теней. Каждый встречный заставлял меня прижиматься к стенам, прятать лицо. Я не знал, кто может быть врагом, а кто — просто случайным прохожим.

Наконец я вышел на знакомую улицу. Мой особняк был в трех кварталах отсюда. Я остановился, прислонившись к стене, переводя дух. Почти дома. Почти.

Но тут я увидел их.

Двое мужчин стояли напротив моего особняка, в тени здания напротив. Они не прятались особо, но и не выделялись. Просто двое мужиков, вроде как о чем-то разговаривают. Но что-то в их позе, в том, как они поглядывали на мой дом, выдавало их.

Наблюдение. Они следили за домом.

Сердце ухнуло вниз. Значит, «француз» уже здесь. Он выставил дозор, ожидая моего возвращения.

Я отступил в переулок, размышляя. Войти через парадный вход нельзя — заметят. Через задний двор? Тоже рискованно, там могут быть еще дозорные.

Но мне нужно было попасть внутрь. Нужно было увидеть Машу, убедиться, что с ней и Сашкой всё в порядке. Нужно было связаться с Захаром, с Иваном Дмитриевичем.

Я знал свой дом. Знал каждую дверь, каждое окно. Был запасной вход — через подвал, с черного хода, который выходил в узкий проход между домами. Туда можно попасть, если перелезть через забор соседнего двора.

Я сделал крюк, обошел квартал. Подобрался к нужному забору. Он был высоким, но не настолько, чтобы я не мог через него перелезть. Правда, плечо горело огнем при попытке подтянуться. Я стиснул зубы, нашел опору для