Плюшевый: пророк - Сергей Александрович Плотников

Не все изменения, которые произошли в ней за четыре года обитания в этом мире в больном теле Сорафии Боней, пошли ей на пользу и нравились мне. Скажем, на ее фоне я осознал, как молодое и здоровое тело Лиса, не говоря уже о его окружении, здорово подправили мне психику — это после моего-то собственного затянувшегося кровавого детства! О чем говорить, если ни разу с момента прибытия сюда я не подумал в привычных понятиях, что, мол, нужно выпустить Смеющегося Жнеца погулять[1]. (У меня нет и не было раздвоения личности. Это именно что просто удобная терминология для состояния, в котором я снимал некоторые ментальные ограничения. Причем терминология, придуманная даже не мной, а моими друзьями. И она, кажется, мне больше не требовалась.)

Так вот, с моей женой случилось все ровно наоборот. Ее взрослая стабильная психика человека, никогда не сталкивавшегося с тяжелыми травмами (не имею в виду испытания, испытаний-то у Алёны в жизни было множество, от очень «мозгоемкой» карьеры в высококонкурентной среде до меня, любимого), оказалась сопряжена с воспоминаниями женщины, чья жизнь представляла собой одну сплошную травму. Это не говоря о четырех годах инвалидом в обстановке постоянного стресса. Результат… скажем так, еще находился в процессе формирования. Я острейше ей сочувствовал и собирался сделать все возможное, чтобы она как можно быстрее нашла новое равновесие. Но пока Алёну сильнее, чем меня, метало из эйфории в боевую ярость и обратно.

В общем, после того, как она призналась в том, что за меня боится, я мог только обнять ее и пообещать для ее спокойствия взять хоть целый отряд.

— Вот только Дубов в городе сейчас самый минимум, для охраны резиденции — и всё…

— Возьми двоих Цапель. Двух третьеранговых мальчиков я тебе могу выделить.

— Что они у тебя все мальчики да девочки… от Сорафии позаимствовала?

Она улыбнулась.

— Представь себе, даже не от нее, а от ее ужасной свекрови! Отвратительная старая ведьма, но на людях всегда была милой и ласковой. Мне пришлось подстраиваться под ее манеру руководства, быть не менее жесткой и не менее милой — а то многих не удалось бы подчинить. Мне кажется, сама бы Сора не смогла, у нее свекровь вызывала отвращение и страх. А я, знаешь, до некоторой степени даже ей восхищаюсь. Великолепная была паучиха. Хотя застань я ее живой — убила бы мигом.

Вот, пожалуйста — классический пример эмоциональных качелей в одной фразе! Но я не стал заострять внимание Алёны на этом. Просто пообещал взять сопровождение и быть осторожным.

Так и вышло, что вместо того, чтобы прискакать в поместье Коннахов за день, я потратил на дорогу целых два… ну ладно, полтора. Приехали мы туда после обеда на второй день.

Когда наша кавалькада показалась у ворот, где традиционно несли стражу двое учеников четвертого ранга, подростки так вытаращились на нас, словно мы прилетели на драконах.

— Глава Коннах⁈ — аж просипел старший из двоих, парень по имени Лейт, тезка главы Ручьев.

— Он самый, — весело сказал я. — Вернулся домой, открывай ворота.

Парни послушно распахнули створки, но не синхронно: один двигался слишком суетливо, другой — как сомнамбула.

— Что с вами такое? — нахмурился я. — Лейт, Эрис? Дома все в порядке?

— Д-да… — пробормотал Лейт. — Мы просто…

— Нам сказали, вы на пир к богу улетели верхом на демоне! — воскликнул Эрис.

Чего⁈

— Кто сказал⁈

Парни переглянулись.

— Все… — нерешительно произнес Лейт. — Все, кто вернулись.

Да мать вашу!

* * *

Мама встретила меня на крыльце — видно, увидела сверху. И практически упала в мои объятия.

— Лис, сынок!..

У нее дрожали руки, она выглядела лет на десять старше, чем когда я уезжал, — вот дрянь. Ничего, это просто нервы и усталость, это мы поправим. В крайнем случае, лишний раз зажгу Черное Солнце. И еще она никак не могла перестать ощупывать мое лицо, плечи.

— Лисонька, живой… Они мне столько чуши наговорили… Я знала, что это чушь, но…

Я обнял ее, погладил по спине, поцеловал в висок — я все еще был ее ниже, но ненамного, наверное, вскоре сравняюсь.

— Мам, не волнуйся. Я живой. Видишь, все хорошо. Ну, с чего ты взяла, что со мной что-то случилось? Тебе ведь должны были рассказать, что я в порядке!

Только поэтому я позволил себе задержаться в Тверне, а не рванул сразу домой: мне казалось, что, поскольку меня видели живым, здоровым и на коне — то есть на драконе — то волноваться не будут. В смысле, будут немного из-за вопиющих обстоятельств, но не так же!

— Да Лела! — и улыбаясь, и досадливо кривясь одновременно, воскликнула Тильда. — Ох, никогда я так не хотела ей пощечин надавать! Представляешь, опустилась передо мной на одно колено перед всеми и говорит: «Это я виновата, это из-за того, что я поехала на турнир вопреки его воле, ваш сын вознесся живым на пир Бога Подземного Царства»…

— Чего⁈ — мне чуть плохо не стало. Неудивительно, что Тильда так хреново выглядит. Вот это посттравматический синдром как синдром. После того, как Орис «вознесся».

Мне тоже сразу же захотелось хорошенько ударить Лелу — ремнем по попе. Вот дурная девчонка!

— То! — теперь мама улыбалась куда спокойнее, но все же тревожно разглядывала мое лицо. — Герт тут же наорал на нее, что она чушь несет… Но все равно. Они все сказали мне, что видели демона! И как ты летал на огненных крыльях! И дышал огнем! И оседлал демона молний, явившегося из Царства Теней! Это все неправда?

— Ну… не совсем, — осторожно сказал я. — Огнем я не дышал, крылья были не огненные, демон уже улетел домой. И вообще это не я, это все святой предок.

— Ох… — мать смотрела на меня со смесью испуга, недоверия и чего-то вроде благоговения.

— Мам. Все проще, чем ты думаешь. Вот ты не до конца верила, что ко мне в виде мишки святой предок приходит, а он приходил! — да простится мне эта ложь, в первую очередь сейчас нужно позаботиться о психологическом состоянии Тильды. — Он меня научил, как можно обратить силу удара Черного Солнца против того, кто его использует! Наш враг использовал его против меня, а я воспользовался наукой мишки — только и всего! И демона он мне прислал на помощь временно, чисто чтобы я успел спасти Герта… Герт ведь живой?

— Живой, только хромает немного, и что-то у него с внутренней энергией… — Тильда нахмурилась. — Ну, это он сам тебе лучше расскажет, я в этом ничего ведь не понимаю!