Плюшевый: пророк - Сергей Александрович Плотников

Тем временем из дома и с территории поместья уже подтягивался остальной «комитет по встрече»: Фиен, Фейтл, Рида… Герт! Герт шел под руку с женой, слегка прихрамывая, широко улыбался, и выглядел как всегда. А хромота откуда? А, блин, я у него ниже пояса ничего и не проверил — там вполне могла быть какая-то дополнительная травма.

А что у него с внутренней энергией, в самом деле? Вызвав внутреннее зрение, я увидел, что Герт светится лишь немного ярче «цивила», как десятиранговый ребенок. Примерно так он светился, когда я его только оживил. На фоне идущей с ним под руку второранговой Риды это выглядело очень странно! М-да, в тот момент меня этот эффект волновал меньше всего, но если бы я подумал, то, наверное, решил бы, что внутренней энергии нужно время на восстановление. А оказывается, уровень энергии до сих пор не восполнился. Почему, интересно? Неужели из-за лечения магией? Или из-за оживления после клинической смерти? Герт вообще сумеет натренироваться обратно к перворанговому уровню, или так теперь и будет?

(Мысль в скобках: а почему, кстати, все трупы «гаснут» сразу после смерти? Ведь внутренняя энергия, вроде бы, вырабатывается в мышцах, а они живут еще довольно долго после прекращения работы мозга! Как-то до сих пор мне не приходило это в голову, а вопрос-то занимательный. Ладно, не прямо сейчас же с этим разбираться.)

Отпустив Тильду, я шагнул навстречу брату и крепко его обнял. Пофиг на эту дополнительную читерскую внутреннюю энергию, главное, что он жив!

— Герт! Слава богу!

— И тебе, — серьезно сказал он, крепко сжимая мои плечи. — А я всем говорил, что ты вернешься! А мне никто не верил.

— Я же сказал, что я по делам, а потом сразу домой!

— Ну вот это твое «домой» превратно поняли… — Герт поглядел на бойцов Цапли, что молчаливым эскортом маячили позади. Надо было сразу отправить их отдыхать, но меня тут сразу взяли в оборот. — Ты у Цапель был?

— Да, у них. Кстати, поздравь меня, я тоже…

Я не успел сказать «женюсь», потому что Рида воскликнула:

— Ты сказал «домой», но мы все подумали, что ты имел в виду — к нашему богу!

— Это ты так подумала, — фыркнул Герт.

— Не только я! А что мы еще могли подумать, после того, как ты Герту душу вернул⁈ Ясно же было, что ты выпросил его душу у бога Подземного Царства, а потом должен теперь у него отработать!

О господи!

— Я не возвращал Герту душу! — возразил я.

— Он мертвый был! Лежал там, такой красивый… и мертвый. А ты прилетел — и он ожил!

— Еще Рида сказала, что ты до этого разрезал душу Дира обычным ножиком, — с сомнением проговорил Герт. — Даже без внутренней энергии.

— А что, не так? — хмыкнула Рида с видом человека, который будет защищать свою версию до последнего.

Фиен как раз тоже подошел к нам и сказал своим глубоким ироничным баритоном.

— Честно говоря, версия Риды казалась самой непротиворечивой. Я уже не знал, что и думать. Особенно на фоне рассказов Эймина, Лелы и ребят из твоего отряда, которые видели, как ты дышал огнем.

— Я не дышал огнем!

— Я им говорил, что не дышал! — подтвердил Эвин, который подбежал к нам, запыхавшись. — Я видел, что ты метал огонь с рук! Но все, кроме меня, увидели, что дышал, и мне было трудно им противоречить!

— Эвин! — воскликнул я. — Замечательно! Как наши, все раненые выжили? Все добрались?

— Да-да, все хорошо! Дилла тоже всем рассказывает, как ты ее почти из мертвых вернул.

М-да, все-таки Алёна вовремя придумала лепить из меня пророка. На фоне таких рассказов все равно ничего другого не остается. Как говорится, не можешь прекратить — возглавь.

Я глубоко вздохнул.

— Ладно. Дядя Фиен, собирай всех под Дубом. Всю Школу кроме тех, кто на дежурстве. Расскажу, как все было на самом деле.

— Хорошо, — сказал Фиен. — Только одна маленькая трудность.

— Да?

— Там под Дубом у алтарей Лела еще вчера соорудила новый алтарь — твой. И непрерывно молится. Ученики и слуги ее боятся.

Еще этого не хватало!

* * *

В итоге я модифицировал приказ, велев Фиену собирать всех не сразу, а чуть погодя — ну, все равно сразу и не получится. А сам чуть ли не рысью кинулся под дуб, разбираться с Лелой.

Новый алтарь там действительно появился: еще один круглый серый камень, поменьше и пока не обработанный. Мне показалось даже, что я его узнал — похожие камни лежали в прачечной заводи на речке рядом. И Лела он сидела на пятках перед этим камнем в местной медитативной позе. Ох ты ж мать вашу. Лицо осунулось, черты заострились, вся несчастная-пренесчастная. И тоже выглядит старше своих лет.

Желание ее как следует отшлепать тут же прошло, мне сразу стало ее жалко. Все-таки тетя — хотя по большому счету я воспринимал ее скорее как младшую двоюродную или троюродную сестру. Эта острая, резкая натура ничего не делала напополам, и, приходя к каким-то выводам, сразу верила в них всей душой. Хорошо, что у Риды не такой цельный характер — ей передалось многое от хитрости и расчетливости Эймина Она. Иначе Герту пришлось бы с ней нелегко… в смысле, еще труднее, чем теперь!

Другая часть моего разума довольно отметила, что Лела — из той породы, откуда выходят мученики, подвижники и фанатики, в зависимости, так сказать, от градуса накала; и что такой ценнейший кадр, да еще бойца первого ранга с потенциалом на высший, будет глупо не использовать в своих целях.

Однако от небольшой вербальной мести я все же не удержался.

— Тетушка, — ласково сказал я. — Ну что вы так убиваетесь? Вы же так не убьетесь.

Этот каламбур отлично перевелся на местный язык, как родной!

Лела резко развернулась ко мне, чуть не упала. Побледнела еще сильнее.

— Лис! — воскликнула она. — Ты… ты явился ко мне?

— Я вообще явился, — сухо сказал я. — Из Тверна, на лошади. Всю задницу опять отбил, задолбало! Терпеть не могу верховую езду!

Лела ошеломленно моргала.

Я подошел, рывком вздернул ее на ноги и крепко обнял. Судя по запаху пота, женщина реально сидела здесь со вчерашнего вечера!

— Никуда я от вас не денусь, — мягко сказал я. — Даже если решу куда-нибудь улететь — с собой заберу. Имей в виду!

Лела схватила меня за талию, прижала к себе — и вдруг зарыдала.

…Но мою «программную проповедь» полчаса спустя она слушала с совершенно сухими глазами — в которых