Великая Река: Долгое лето - Токацин

«Мы не заплатили умертвиям пошлину,» - нахмурился Речник и полез в сумку.

«Ни к чему,» - остановил его Нецис. «Я бывал тут раньше… Надеюсь, что Кэйшес из Тухлой Заводи ещё не забыл меня. Сделай вид, что ты – мой ученик.»

«Попробую,» - вздохнул Фрисс. «Этот Кэйшес – мертвец?»

«Та-а… то-синхи,» - кивнул маг, указывая Гелину, куда поворачивать. «Предводитель всех Квайет в Пурпурном Лесу, повелитель умертвий. Если вам не повезёт встретиться… Кэйшес из Тухлой Заводи – так он любит называться. А его настоящее имя – Нгварра Нор’хецаран. Он был норси, южанином из-за Зелёного Моря. Сильнейший из магов своего времени, а сейчас он стал ещё сильнее. Встретитесь – будь с ним учтив.»

Речник поперхнулся.

На перекрёстке, у перевёрнутой каменной чаши – когда-то из неё вытекал чистый ручей – обхватив её корнями, высилось раскидистое дерево с широкими резными листьями, прозрачными, как у папоротника. Его крона казалась пылающей от бесчисленных больших цветков, ярко-алых, пахнущих сильно и сладко. В густой тени дерева шевельнулось что-то чёрное – призрачный силуэт поднялся с опрокинутой чаши и выбрался из-под ветвей навстречу путникам. Фрисс отпрянул. Существо, укутанное во мрак, излучало холод и тоску. Гелин оскалился и глухо зарычал, Речник потянулся за мечами.

- Та-а! – голос умертвия, еле слышный, впивался в уши ледяными иглами. Оно высунуло из-под чёрного полога костлявые полупрозрачные руки. С них капала вода, светящаяся серебристой зеленью. Спустя мгновение Речник понял, что оно показывает пустые ладони.

- Хшшш… Чую тепло… - просвистела нежить, запрокинув голову и глядя Речнику в глаза горящими белыми прорезями под чёрным капюшоном. Сквозь рваный кокон черноты Фрисс видел осунувшееся лицо цвета позеленевшей бронзы и мокрые спутанные волосы. Казалось, что умертвие недавно выловили из ручья.

- Тёплые… видите как живые, - немёртвый подошёл ближе, Речник схватился за меч, Нецис вцепился в его плечо. – Ожерелье из жёлтых перьев… видели вы его? Может, лежит в камнях… я потерял, не могу найти… не бойтесь, я не трону вас! Если видели – скажите. Не могу найти… как мне идти в храм?

Когтистая рука судорожно прижалась к ключицам, умертвие ощупало свою грудь и горько вздохнуло.

- Скоро великий день, праздник плодов Чинпы. А меня не допустят в храм, даже к подножию лестницы. Как теперь быть?! Где же оно осталось, нэйн а-хцар…

Нежить покачала головой, из-под чёрного капюшона долетел тяжёлый свистящий вздох. Фрисс молча смотрел на умертвие. Оно, кажется, уже забыло о чужаках, белые глаза потускнели, покров мрака сгустился и намотался на нежить плотным коконом.

- Мы не видели твоего ожерелья, - сказал Речник так спокойно, как только мог. – Если я найду его – отдам тебе. Ты кто?

- Хшшша-а… - глаза умертвия снова вспыхнули. – Моё имя – Алхор, Алхор Цин’метхалэн… Могучий Владыка Мёртвых – мой бог, если ты поможешь, я попрошу его быть к тебе снисходительным… Где же оно, где… А ведь праздник совсем скоро…

Умертвие отступило в тень и, судя по звукам, стало выцарапывать что-то из-под корней дерева. Фрисс поёжился и тряхнул поводьями, подгоняя Гелина. Демон даже не зарычал. Он шёл быстро, но тихо, и долго ещё из-за полуразрушенных зданий доносились причитания Алхора. Нецис молча сжал плечо Речника и тут же отпустил.

Тут было немало цветущих деревьев с ярко-алыми кронами – они росли, взломав корнями мостовую, и красные лепестки заметали сумрачную улицу, ложились на мягкий моховой покров на древних ступенях, падали на утопающие в грязи и щебне черепа. Талкеннор был засыпан лиственным сором и костями. Вскоре Фрисс перестал вздрагивать, встретив в тёмном углу взгляд пустых глазниц или наткнувшись на обломок ребра, торчащий из моховой «подушки».

«Всё истлело,» - неслышно вздохнул Нецис, мимоходом проводя пальцем по подоконнику. Окна, когда-то прикрытые резными ставнями, теперь медленно затягивала сеть лиан, и мох взбирался по барельефам и грубо вытесанным базальтовым колоннам, испещрённым трещинами и ямками. Этому дому не слишком повезло в тот день, когда Талкеннор пал – половину колоннады вообще выворотило и повалило страшным взрывом, под камнями виднелись расколотые черепа, уже почти поглощённые зелёным мхом. Мох в Талкенноре лез из каждой щели – даже на крышах, даже посреди мостовой, залитой дневным светом… Речник посмотрел на освещённую стену и вздрогнул – ему показалось, что он не отбрасывает тени. Перевёл взгляд на затянутое хмарью небо, потом всё же нашёл тень, полупрозрачную и сливающуюся со стеной. Да, неудивительно, что мох тут привольно растёт… нечасто, наверное, здесь бывают солнечные дни.

«Город Ши-Илана, город мха…» - прошелестел Некромант с усмешкой. «Когда-то Змей-с-Щупальцами являлся сюда во плоти. Сейчас в его храме – курган Кэйшеса. Если повезёт, я тебе покажу это сооружение. Самое прочное во всём Нерси’ате…»

«Бездна! И что, он и сейчас может явиться?!» - Фриссу, перед глазами которого всплыли видения недавних встреч со жрецом Джилана, было не до красот Нерси’ата. Менее всего он хотел бы встретиться с богом, создавшим эти джунгли и превращающим почитателей в такую ползучую мерзость.

«Это его страна,» - Нецис пожал плечами. «Та-а-а… Фрисс, у нас есть немного времени на поиски ночного укрытия. Если я правильно помню, вот здесь нужно свернуть налево, и в конце улицы… Синхи! Так и есть, Фрисс. Скоро мы отдохнём.»

Гелин молча прыгнул на сто шагов вперёд, потом ещё и ещё раз. Длинный мягкий мох, свисающий с крыш, шлёпал Речника по плечам, а если тот не успевал увернуться, то и по лицу. Над этим переулком створки резного полога, закрывающего прохожих от солнца, были сомкнуты, мох вырос на них и потянулся вниз, а в нём свили гнёзда какие-то твари. Одна из них упала прямо перед Фриссом на загривок Гелина, и на Речника уставились чёрные провалы глазниц – тварь была полугнилым костяным пауком с телом из почерневшего черепа и лапами из мелких костяшек. Фрисс ударом кулака сбил её на мостовую, тварь вспыхнула на лету и разлетелась в пыль – кольцо из самородного серебра по-прежнему поражало нежить наповал. Речник усмехнулся.

Гелин не рассчитал прыжка и на лету ударился грудью в перекошенные и провисшие створки резной завесы. Мох, кости и комья грязи полетели во все стороны, из окна выпорхнула здоровенная летучая мышь и с сердитым писком исчезла в проломе, зияющем в одной из стен. Гелин, брезгливо отряхиваясь, остановился перед пологим курганом.

Это определённо был курган, а не простой холм, и Фрисс поёжился, глядя на